1831 год. 20 августа

Как он изуродовал Русскую Правду, это вещь любопытная

Село Ильинское 20 августа 183(2).

Уже дней десять как я должен был отправить к тебе, любезный друг Киреевский, письмо, которым мы предполагали открыть постоянную переписку, но до сих пор не мог его написать. Три раза начинал к тебе послания, но первое принужден был бросить, потому что одна четверть его ровнялась уже четверти огромного сочинения, а последние два грозили превратиться если не в фолиант, то в добрую диссертацию. Были бы они окончены, то верно бы ты их получил, ибо мне легче было бы свалить на тебя обузу чтения, чем осудить себя еще раз начинать и писать письмо о философическом предмете. К тому же я весьма недоволен своими выражениями: беспрестанно надобно их сочинять, ибо слова, обороты, Академическим словарем допущенные, достаточны едва для Шаликова. Это очень затруднительно. Я чувствую, что мои мысли выражены не довольно просто и полно, и это меня бесит. Ей, ей, я с тобою не кокетничаю, но сам не могу вынести, чтоб мои мысли были так изуродованы. Все мои опыты сохраняю, чтоб показать тебе, что не лень виною замедления в отправлении письма. Надеюсь, однако, на днях его к тебе выпроводить. Всего труднее для меня высказать мое мнение коротко да ясно. Не знаю, как в том успею.

Исторические занятия мои идут весьма порядочно. Между многими открытиями, мною сделанными, находится и следующее: я всегда знал, что Полевой и несведущ и дерзок, но никогда не подозревал, чтоб он достиг пес plus ultra как в том, так и в другом отношении. Источников вовсе не изучал, и все решает сплеча. Как он изуродовал Русскую Правду, это вещь любопытная. Стоило бы напечатать сделанное им обозрение оной под заглавием: Пародия Русской Правды, соч. Г. Полевого. Вообрази, с первой до последней статьи он все исковеркал. - Карамзин смотрел на нее не с настоящей точки зрения, но многие, весьма многие его истолкования очень удачны, и вообще, видно, что он изучал ее тщательно. - Я открыл много нового, а подозреваю еще гораздо более в этом древнем нашем законоположении. Оно заслуживает обратить на себя особенное внимание, и рассмотренное сравнительно с другими узаконениями средних веков, оно перестает быть темно.

Твой брат сказал мне что-то о волохах: спроси, пожалуй, у него кто последний писал об этом предмете. Я тщательно рассмотрел все места в наших летописях, относящихся до сего народа, но ровно ничего не узнал. Мнение, что волоха = галлы, кажется мне всего вероятнее.

Прощай. На днях надеюсь отправить к тебе давно обещанные письма. Пиши и не ленись.

На век твой друг Александр Кошелев.