1948 год. 24 марта

Смерть Н. А. Бердяева

Обычно по воскресеньям у нас собирались друзья Николая Александровича. Бывали не только французы, англичане и американцы, но и японцы, китайцы, индусы. В воскресенье 21-го марта 1948 года собрание было особенно многочисленно. Н. А. был особенно оживлен. Много говорили о проблеме зла. Поздно вечером, когда все разошлись, Н. А. мне сказал, что очень утомился. Но несмотря на усталость, за ужином он продолжал говорить со мной о проблеме зла — вопрос, который мучил его всю жизнь.

На следующий день утром, когда я вошла в его кабинет, Н. А. сказал мне, что он не спал всю ночь, задыхался и очень страдал от спазм во всем теле. Утомленный, осунувшийся он спустился вниз, в нашу маленькую столовую. За утренним кофе он сказал: «Знаете, Женя, у меня совершенно созрел план новой книги (он только что, две недели тому назад закончил «Царство Духа и Царство Кесаря». Я хочу писать книгу о новой мистике. Все главы я уже распределил. В первой главе я буду говорить о том, что в основе мира — тело и кровь Христа». Я хотела рассказать, как мне раскрывается новый мистический опыт, но Н. А. меня прервал: «Не будем говорить об этом. Когда я начинаю писать новую книгу, я не люблю говорить о ней, даже читать книги, в которых затрагиваются те же вопросы. Мир как бы перестает существовать для меня, я весь погружаюсь в раскрывающуюся во мне глубину». Я смотрела на его побледневшее лицо и решила сегодня же позвать доктора, который жил в Кламаре и всегда лечил Н. А. Доктор приехал вечером. Н. А. провел весь день как обычно: писал, читал. Эти дни он мне говорил, что с каким-то особенным вниманием читает Библию. Доктор ничего серьезного не нашел. Небольшое ослабление сердца, и сказал, что приедет через несколько дней.

На следующий день, день смерти, Н. А. спустился к утреннему кофе и на мой вопрос: как он себя чувствует, ответил: «Очень хорошо. Гораздо лучше...» Все утро он писал в своем кабинете. За завтраком мы обсуждали самые разнообразные вопросы. Н. А. говорил с необыкновенным волнением. Меня это как-то тревожило. Обычно после завтрака он поднимался к себе, работал и после трех часов ложился отдохнуть. За чаем он сказал мне, что чувствует себя немного хуже, но несмотря на это ушел работать. Было около пяти часов. Я была внизу и услышала его слабый голос: «Женя, мне очень плохо». Я поднялась по лестнице, вошла в кабинет. Он сидел в кресле, у письменного стола. Голова была закинута назад, лицо бледнело. Он тяжело дышал. Я прикоснулась к его руке. Пульса не было. Дыхание прекратилось...

Приехавший доктор констатировал смерть от разрыва сердца.