Не ясно ли что при таковых условиях честный человек подвергается опасному искушению?

Всеподданнейшая записка генерал-адъютанта Глинки 2-го, представленная Императору Александру II-ому в июле 1856 года // Столетие военного министерства. 1802-1902. Приложения к историческому очерку развития военного управления в России. —СПб., 1902С. 56

О некоторых из несообразностей в военных постановлениях и о заведенном по различным предметам неправильном в войсках порядке.

<…>

О порядке требований.

Если обратиться к рассмотрению вопроса о порядке требований от казны денег, вещей и других предметов довольствия, то ясно усмотрится затруднительное положение, в которое поставлены в этом отношении начальники частей. Требования подписываются как ими, так и теми из их подчиненных, коими они составляются. Подписавшие отвечают за верность требования, и за всякий неправильный от казны прием подвергаются взысканию с них вдвое противу стоимости излишне отпущенного, не приемля в оправдание даже писарской ошибки. Если же что пропущено в требованиях, то непотребованное уже не отпускается, а пополняется на счет начальников, подписавших требование.

Неоспоримо, что казна должна быть ограждена законом от всяких неправильных требований, но, с другой стороны, следовало бы принимать также во внимание причины, послужившие к тому поводом, тем более, что нередко в требования вкрадываются погрешности, не столько по вине начальников частей, сколько вследствие обстоятельству от них независимых.

Обстоятельства, сопровождавшие формирование в последнюю войну резервных и запасных войск, могут служить подтверждением вышесказанного. Начальниками бригад и батальонов назначались туда нередко лица, никогда отдельными частями не командовавшие; в должности адъютантов, казначеев и квартирмейстеров — этих ближайших по хозяйственной части исполнителей, поступали офицеры не сведущие и не опытные, писаря были большей частью малограмотные; архивов для наведения справок не существовало; наконец, в управлениях оказывался совершенный недостаток в самых необходимых руководствах, как, например, в своде военных постановлений, в собрании приказов военного министра и проч. Тем не менее, эти вновь сформированные войска от опасных последствий вышеприведенных постановлений изъяты не были: и если в сем случае хозяйственные департаменты и не приводили этих постановлений в исполнение, то самый факт этот служит уже указанием необходимости их отменить, ибо непомерная строгость законов служить всегда и везде поводом, с одной стороны, к ослаблению их силы, а с другой—к стремлению каждого ограждать себя, хотя бы незаконным путем, от их гибельных последствий.

Спрашивается, почему не заменить денежные взыскания другими, тогда как известно, что первые более обременительны для самих войск, чем для их начальников?

Спрашивается также, справедливо ли предоставлять казне пользоваться неумышленной ошибкой, когда в расчетах между частными людьми извлекать из этого выгоды считалось бы предосудительным?

Вследствие созданного вышесказанными постановлениями положения самый добросовестный человек вступает во всякую новую должность, в особенности, если не имеет состояния, с робостью, из опасения подвергнуться, по неопытности или неведению, строгим денежным взысканиям. Под влиянием этого опасения, первые его действия клонятся к обеспечению себя от всякого неожиданного начета, составлением, на всякий случай, экономической суммы. По невозможности же предусмотреть всех последствий ответственности, экономиям этим нет предела; они накопляются и незаметно переходят в личный доход начальствующего лица. Не ясно ли что при таковых условиях честный человек подвергается опасному искушению, а корыстолюбивый имеет предлог к необузданному удовлетворению своих страстей?