Экономические реформы в России. Леонид Юровский. Часть третья

Экономические реформы в России. Леонид Юровский. Часть третья

Просчет экономистов, поражение "Ленинской гвардии"

Юровский и Кондратьев обсуждали ситуацию и всё-таки надеялись на благополучный исход. Они говорили, что будет так же, как было в начале двадцать первого года. Когда власть увидит результат, она опять вернётся к НЭПу. Уже существует опыт ленинского подхода. И будет всё то же самое. Но они не понимали разницы между Лениным и Сталиным и не понимали, что возможностей для сопротивления у деревни уже не было. Не было и организованных сил всяких партий, к тому времени всё было разгромлено. Государство было сильнее, с одной стороны, а с другой стороны, Сталин, опираясь на органы, как раз уже был готов применить любые силы.

Прежде всего я виню Рыкова и Бухарина, которые слишком поздно стали выступать. Сталина винить бессмысленно, он с самого начала шёл по своему пути. И те, кто говорят, какой он у вас хороший менеджер, не понимают, что он разрушил всю нашу страну именно тогда, до всяких тридцать седьмых годов. Именно тогда был разрушен экономический механизм.

Калинин, конечно, все понимал, но он никогда не выступал против силы. Пока можно было, он выступал в защиту крестьянства, а потом увидел – Сталин сильнее, значит, надо перейти на его сторону. Троцкий на пленуме ЦК говорил: «Ленин правильно мне говорил, что Калинин – это оппортунист. Это человек, который не будет биться до конца».

А вот Рыков, Бухарин и, скажем, Томский, проявили большую принципиальность. Но это была бессмысленная принципиальность, потому что надо было выступать тогда, когда они были в реальном руководстве, когда была возможность действительно противодействовать. У них это не получилось… Сталин уступал только на словах, в июле двадцать восьмого года он сказал: «Да, мы всё прекратим, все чрезвычайные меры. Потому что сколько-то хлеба уже собрали, вроде не нужно… Мы всё прекратим». А Бухарин тогда же, встречаясь с Каменевым сказал, что с ним невозможно договариваться, потому что он тебе обещает, а завтра от всего откажется.

Но эта черта Сталина не была ни для кого новостью. Ленин еще в начале двадцать третьего года сказал Троцкому, что Сталин пойдет на гнилой компромисс, а потом обязательно обманет. Характер Сталина всем был известен. Почему они, тем не менее, так себя вели – вот это загадка, это вопрос узкого слоя людей, от которых зависели решения.

Что касается экономистов, того же Юровского, Кондратьева и других, то они, конечно, видя, что происходит, почему-то надеялись до последнего на то, что ситуацию ещё можно изменить, и сами делали, что могли.

Ещё в июле 1928 года Сталин пошёл на уступки на словах. Июльский пленум ЦК двадцать восьмого года постановил прекратить чрезвычайные меры. Но буквально через месяц Сталин написал Микояну: «Наивные люди, наши либералы. Неужели они думают, что, повысив немного цену, можно что-то решить». Они повысили цену. Но если бы они так повысил цены, скажем, в конце двадцать седьмого года, то и не было бы такого острого кризиса. А теперь те меры, которые тогда были достаточны, сейчас абсолютно недостаточны.

Есть такое понятие в механике – предел упругости. Вы даёте нагрузку на систему, а потом снимаете, и она возвращается в исходное состояние. Если нагрузка очень большая, то она не вернётся в исходное состояние. Пройден предел упругости. Здесь чрезвычайные меры как раз нарушили этот предел упругости. Чтобы вернуться назад, надо было принимать кардинальные меры, как в двадцать первом году: объявить, что всё было неправильно, кого-нибудь ещё посадить, снять Сталина. Сталин так делать не хотел, но другие должны были идти именно по этому пути.

Прежде всего нужно было восстановить справедливость в глазах крестьян, потому что речь шла о войне с крестьянами и с частным капиталом: с частной торговлей, с кустарями, с ремесленниками. Юровский продолжал надеяться, что удастся вернуться к здравому смыслу. Он был противником шоковых методов в принципе. Если возвращаться к нашей ситуации, он был бы категорически против шоковой терапии Гайдара. Он считал, что государство имеет столько рычагов, что оно может не допускать кризисов, если, конечно, оно вообще думает об экономике, думает о населении. У Юровского есть ряд идей, важных на все времена, важных и для нас. И главная идея – не дать развиться кризису.