1955 год. 8 января

Позвольте Вас от души поздравить с минувшим Рождеством Христовым и, по русскому календарю, с только еще наступающим Новым годом

8 января 55 г.

Дорогой Дмитрий Иванович,

«во первых строках моего письма», как писали солдаты, позвольте Вас от души поздравить с минувшим Рождеством Христовым и, по русскому календарю, с только еще наступающим Новым годом. Бог даст, ничего особенно злого он нам не принесет. Темных предчувствий у меня на сердце нет, но нет и радостных ожиданий. Великое и грозное стало скучным - это подлинная трагедия.

Спасибо Вам за быстрый ответ и напоминание о Шаберте. Читая в Кельне, я попросил его навестить меня в отеле, а недавно  он был у нас в Мюнхене. Нет сомнений, что он человек очень знающий, очень живой, хорошо говорящий и что вокруг него не умерла бы окончательно та жизнь и тот интерес к России, который мне удалось вызвать в Мюнхене. Недавно вспомнил и о Вашем ученике, имя которого в данную минуту не могу вспомнить (вспомнил: Dietrich Gerhadt) читал его работу о Гоголе и Достоевском, но, несмотря на то, что он работал в Нюренберге, как-то не познакомился с ним. Вы, следящий за всеми людьми и за всеми работами, вероятно, знаете, что было им сделано и сможете поэтому посоветовать, надо ли и о нем подумать, как о профессоре по русской культуре в Мюнхене. Буду очень рад, если Вы и на этот раз не задержите ответа. Мне хотелось бы еще в этот семестр созвать факультетский совет для обсуждения моих планов.

Меня очень поразило то, что Вы написали о Штаммлере. Что он не использовал в своей докторской работе новейшей литературы я Вам, конечно, на слово верю. Вы тут специалист. Но чтобы он на Вас где бы то ни было доносил - в этом я очень сомневаюсь. Я его очень хорошо знаю, первые годы в Мюнхене он был моим ассистентом и я считаю его человеком глубоко порядочным и совершенно неспособным на какой бы то ни было донос. Я знаю, что он был очень опечален Вашей рецензией и считает ее жестокой, но от печали и до доноса все же еще «дистанция огромного размера». Будьте добры, напишите мне поподробнее, откуда у Вас сведения о доносе и в чем он состоял. С тех пор, как Вы мне об этом написали, я испытываю какую-то вину перед Штаммлером, но говорить с ним мне об этом не хочется, не имея точный сведений.

От Татьяны Сергеевны Франк я знаю, что Вы ведете с нею довольно оживленную переписку. Очень рад за нее, так как она только и живет, поскольку дышит тем воздухом философии, которым дышал ее муж. В этом семестре я читаю историю русской философии и надеюсь посвятить часа четыре изложению системы Семена Людвиговича. Прочел в сборнике и Вашу, как всегда исключительно осведомленную статью. Вслед за нею прочел и статьи Франка о Пушкине - в «Пути» и белградском сборнике. Статьи, конечно, хорошие, но в них все же больше обстоятельности, чем новизны. Татьяна Сергеевна просит, чтобы я в Новом Журнале написал рецензию на сборник, что я, конечно, с удовольствием сделаю, если Карпович не поручил эту работу уже кому-нибудь другому. Видите ли Вы у Вас в библиотеке Hochland? В февральской книге будет моя статья «о пролетарской революции без пролетариата». Новыми для Вас будут разве только детали, так как Вы основную мою концепцию знаете. Не знаю, высылал ли я Вам оттиск моей небольшой статьи о природе объективности социологических суждений, а также о смысле искусства. Это только наброски, которые, может быть, в будущем смогу разработать. Если не посылал - черкните, и я вышлю.

Ну, дорогой, мне надо кончать. Необходимо написать еще целый ряд писем, а я диктую уже больше двух часов.

Шлю сердечный привет от Наталии Николаевны и меня и крепко жму Вашу руку. Знаете ли Вы Метцгера? Я с ним познакомился в 23 году в семинаре у Гуссерля. По-моему, и Вы в этом семинаре участвовали. Он написал уже давно книгу о метафизике и феноменологии. Скоро выходит его книга о свободе и смерти. Ум острый и богатый, но, как мне кажется, уж очень курчавый и без гранитных пластов в глубине. Сегодня пил утром у меня чай и страшно ругал последнюю книгу Тиллиха «О мужестве к Бытию». Я все подозрительнее отношусь к философии, которая портит человеческие души.

Крепко жму Вашу руку

Ваш Федор Степун