1929 год. 10 октября

Лекция Луначарского «Идеализм и материализм»

Товарищи! Нельзя не отметить как отрадный факт то, что мне приходится в Москве второй раз при переполненной аудитории выступать с докладом, посвященным философским темам, и что вслед за этим я получил ряд приглашений в другие города, в том числе и на две лекции в Ленинград. Все это свидетельствует о чрезвычайно повышенном интересе нашей публики, в особенности молодежи, к философским темам. Сам по себе этот факт надо всячески подчеркнуть и хорошенько уяснить все его значение.

Не так давно, всего два с половиной — три года тому назад, у нас, в кругах тех мыслителей нашей партии, которые отдали свои силы специально на развитие философской стороны марксизма, возник вопрос: насколько философия живуча, насколько она современна, какую роль она может играть в том нормальном самообразовании, которое сознательный советский гражданин должен себе дать, чтобы оказаться на уровне требований своего времени? Появились тенденции рассматривать философию как вещь устарелую; были голоса, которые выражали мнение, что философия в конце концов есть превзойденная стадия развития человеческой мысли, слишком общая, оторвавшаяся от точной науки, заменявшая эту точную науку, когда наука была сравнительно в младенческом состоянии. В настоящее время, когда наука есть точная наука, основывающаяся на экспериментах, опираясь на которую мы можем развернуть нашу технику, наше социалистическое развитие, столь общая проблема — философское мировоззрение, основные принципы — перестает как будто интересовать настоящего практического человека.

В этих тенденциях сказались: 1) некоторая отрицательная черта современного естествознания, которая распространила свое влияние даже на естественников–марксистов, и 2) некоторое стремление к делячеству, которое в свое время отметил комсомол и борьбу с которым комсомол совершенно напрасно думает ослабить. Все понимают, что нужно стремиться к практическому выполнению задач строительства, но для этого нужно знать, что тебе предстоит делать, и уметь делать это, уметь делать конкретную работу. Всякий человек должен быть специалистом, хорошим мастером какой–то конкретной работы.

Если бы кто–нибудь стал подталкивать нас, скажем, в процессе образования молодежи делать мастеров в изучении разного рода многознайства, мы дали бы по рукам такому человеку, потому что мы люди практического труда. Но если из этого сделать вывод, что человек должен быть мастером конкретной узкой специальности, и только, — это будет вывод буржуазный, американствующий, вывод как нельзя более далекий от всего, чему мы до сих пор были верны. И если бы молодежь стала увлекаться такого рода выводами, это значило бы, что она извращает традиции нашей партии, и старому поколению пришлось бы вступить в немаловажную распрю с молодежью, ибо мы требуем, чтобы каждая конкретная часть работы входила в некоторый общий план, а этот общий план мы также не рисуем себе, как план только на данную пятилетку. Сама пятилетка, которая есть чрезвычайно сложный, чрезвычайно широкий план, получает свой смысл, только поскольку она вставлена в рамки борьбы труда с капиталом, в рамки полного преображения жизни человечества на земле. Иначе во всех тех предпосылках, которые необходимы, чтобы охватить судьбы человечества на земле в нынешний момент жизни человечества и в грядущий, если здесь будут серьезные препятствия, вы не станете сознательным человеком, сознательным гражданином, сознательным пролетарием: вы легко можете и идеологически, и этически свихнуться с того правильного пути, на который мы стараемся ставить новых людей, призываемых нами к продолжению борьбы и строительства.

Почему идеологически? Потому что ваша область знаний и умений будет оторвана от целого и вы будете принимать законы этого частного отдела, этого маленького жизненного круга за доминирующее, за важнейшее; у вас будет в высшей степени специализированный взгляд на вещи, благодаря которому вы будете делать огромные ошибки, как только выйдете за круг этой малюсенькой специальности. Этически же вы можете пасть, понизить свой человеческий уровень, потому что вы будете интересоваться этой работой, как таковой. Работа, как таковая, может увлечь, всякое „привинчивание гайки "может привлекать само по себе, но уже увлечение такой маленькой муравьиной задачей без сознания того, какую роль она играет в общем строительстве, имеет нечто принижающее. Но главным образом в этих случаях ввиду отсутствия противовеса больших человеческих ценностей на первый план выступают вопросы заработка, личной жизни, вопросы карьеры, интересы мастера, и вы уходите от общего строительства, до которого вам нет дела.

То и другое приводит к тому самому мещанству и индивидуализму, с которыми мы должны бороться самым беспощадным образом.

Наш новый человек пролетарского типа — не мещанин и не индивидуалист./.../