Отчет о моей научной работе, которой я занимался с того времени, как мне было дозволено посещать иностранные университеты
Года 1758 месяца июля я был выбран в числе трех других моих сотоварищей из высшего латинского класса гимназии и послан Московским императорским университетом в Кёнигсбергский университет без предписания, каким предметам мы должны учиться. По прибытии же туда сентября месяца 6-го дня того же года мы, как было приказано в Петербурге, явились к тогдашнему, ныне покойному, губернатору Кёнигсберга Николаю Андреевичу Корфу, но так как мы не знали немецкого языка, на котором там читались лекции, то Кёнигсбергский университет не мог принять нас в число студентов. Поэтому для усовершенствования в немецком языке и упражнения в латинском мы занимались целый год у ректора Надровского по совету губернатора, по истечении же этого срока, по нашей просьбе, нас проэкзаменовал по немецкому и латинскому языкам декан философского факультета Теске, и мы были приняты обычным порядком в число студентов университета. После этого мы начали прежде всего слушать лекции по философии и математике у доктора прав и профессора философии славнейшего господина Иоганна Бука, под руководством которого в течение года и четырех месяцев закончили курс математики, логики, экспериментальной физики и выслушали [следующие] разделы метафизики: онтологию, космологию и психологию. О наших успехах, образе жизни и поведении и о способностях многократно представлялись свидетельства, как это требовал его превосходительство господин куратор Московского университета Иван Иванович Шувалов через коллегии советника господина Клингштедта, надзору которого мы были там поручены.
Но когда мы уже приступили к последней части метафизики, то есть натуральной теологии, тогда, по письменному распоряжению, присланному от нашего куратора высокоблагородного господина Шувалова к господину губернатору Кёнигсберга Василию Ивановичу Суворову о том, чтобы выбрать двух из нас и послать в Швецию для изучения земледелия и так называемых горных наук, господин губернатор в соответствии с этим приказал, чтобы туда были посланы мы двое, то есть мой сотоварищ господин Александр Карамышев и я.
Итак, 16 июля месяца того же года мы покинули Кёнигсберг и вскоре прибыли в Стокгольм и явились к русскому чрезвычайному посланнику господину графу Ивану Андреевичу Остерману, в доме которого, ввиду бывших тогда в университете каникул, мы оставались до 1 октября. В этот же день господин граф Остерман, снабдив нас рекомендательным письмом к профессору древностей и канцелярии советнику господину Иоганну Ире, отправил нас в Упсальский университет. В доме этого профессора мы жили в течение всего того времени, которое оставались в Швеции, и находились под его надзором.
Что касается наших учебных занятий, то мы признали необходимым прежде всего изучить естественную историю, как предмет, без знания которого невозможно приобрести основательных познаний в земледелии, луговодстве, доцимастической химии (пробирное искусство) и металлургии. Ибо эта наука является как бы руководством ко всем остальным названным предметам, на ней зиждутся все упомянутые науки и их с трудом можно изучать и познать без знания предшествующей.
Вследствие чего мы пошли к прославленному доктору медицины и профессору естествознания, королевскому архиатру, благороднейшему господину Карлу Линнею и начали с изучения животного и растительного царства, а также занимались ботаникой по принятому теперь ботаниками способу, а именно, беря какое-нибудь растение и рассматривая его, определяли его класс, порядок, род и вид.
Одновременно, занимаясь таким образом этими предметами, мы слушали также минералогию у адъюнкта химии господина Андреа Тидстрем (Tidstrom) по руководству, которое было издано на шведском языке, а потом переведено на немецкий под заглавием «Mineralreich» (царство минералов).
По окончании этих наук мы начали изучать искусство доцимастики, в котором нас упражнял знаменитый профессор химии господин Иоганн Готшалк Валлерий, и у него же мы учились металлургии по составленному им самим плану.
Занимаясь этим, мы изучали также, по желанию его превосходительства господина нашего куратора, шведский язык.
Что же касается земледелия и луговодства, то по этим предметам у меня не было никакого руководителя. Однако я занимался, насколько это было возможно, самостоятельно, чтобы приобрести знание этих предметов путем собственных усилий и чтения различных трудов. В частности, что касается земледелия, то я учился распознавать различные почвы земель и каким образом следует их обрабатывать, удобрять и улучшать, исходя из их природных свойств. В этом мне оказал некоторую помощь трактат по агрикультуре, изданный упоминавшимся выше господином профессором Готшалком Валлерием. Луговодство я старался изучить тем же способом, что и земледелие, но, занимаясь [вопросами] расположения, разведения и месторождения различных растений в различных луговых почвах, я всегда применял, в зависимости от обстоятельств, свои знания по естественной истории и иные.
Студент Матвей Афонин
Года 1758 месяца июля я был выбран в числе трех других моих сотоварищей из высшего латинского класса гимназии и послан Московским императорским университетом в Кёнигсбергский университет без предписания, каким предметам мы должны учиться. По прибытии же туда сентября месяца 6-го дня того же года мы, как было приказано в Петербурге, явились к тогдашнему, ныне покойному, губернатору Кёнигсберга Николаю Андреевичу Корфу, но так как мы не знали немецкого языка, на котором там читались лекции, то Кёнигсбергский университет не мог принять нас в число студентов. Поэтому для усовершенствования в немецком языке и упражнения в латинском мы занимались целый год у ректора Надровского по совету губернатора, по истечении же этого срока, по нашей просьбе, нас проэкзаменовал по немецкому и латинскому языкам декан философского факультета Теске, и мы были приняты обычным порядком в число студентов университета. После этого мы начали прежде всего слушать лекции по философии и математике у доктора прав и профессора философии славнейшего господина Иоганна Бука, под руководством которого в течение года и четырех месяцев закончили курс математики, логики, экспериментальной физики и выслушали [следующие] разделы метафизики: онтологию, космологию и психологию. О наших успехах, образе жизни и поведении и о способностях многократно представлялись свидетельства, как это требовал его превосходительство господин куратор Московского университета Иван Иванович Шувалов через коллегии советника господина Клингштедта, надзору которого мы были там поручены.
Но когда мы уже приступили к последней части метафизики, то есть натуральной теологии, тогда, по письменному распоряжению, присланному от нашего куратора высокоблагородного господина Шувалова к господину губернатору Кёнигсберга Василию Ивановичу Суворову о том, чтобы выбрать двух из нас и послать в Швецию для изучения земледелия и так называемых горных наук, господин губернатор в соответствии с этим приказал, чтобы туда были посланы мы двое, то есть мой сотоварищ господин Александр Карамышев и я.
Итак, 16 июля месяца того же года мы покинули Кёнигсберг и вскоре прибыли в Стокгольм и явились к русскому чрезвычайному посланнику господину графу Ивану Андреевичу Остерману, в доме которого, ввиду бывших тогда в университете каникул, мы оставались до 1 октября. В этот же день господин граф Остерман, снабдив нас рекомендательным письмом к профессору древностей и канцелярии советнику господину Иоганну Ире, отправил нас в Упсальский университет. В доме этого профессора мы жили в течение всего того времени, которое оставались в Швеции, и находились под его надзором.
Что касается наших учебных занятий, то мы признали необходимым прежде всего изучить естественную историю, как предмет, без знания которого невозможно приобрести основательных познаний в земледелии, луговодстве, доцимастической химии (пробирное искусство) и металлургии. Ибо эта наука является как бы руководством ко всем остальным названным предметам, на ней зиждутся все упомянутые науки и их с трудом можно изучать и познать без знания предшествующей.
Вследствие чего мы пошли к прославленному доктору медицины и профессору естествознания, королевскому архиатру, благороднейшему господину Карлу Линнею и начали с изучения животного и растительного царства, а также занимались ботаникой по принятому теперь ботаниками способу, а именно, беря какое-нибудь растение и рассматривая его, определяли его класс, порядок, род и вид.
Одновременно, занимаясь таким образом этими предметами, мы слушали также минералогию у адъюнкта химии господина Андреа Тидстрем (Tidstrom) по руководству, которое было издано на шведском языке, а потом переведено на немецкий под заглавием «Mineralreich» (царство минералов).
По окончании этих наук мы начали изучать искусство доцимастики, в котором нас упражнял знаменитый профессор химии господин Иоганн Готшалк Валлерий, и у него же мы учились металлургии по составленному им самим плану.
Занимаясь этим, мы изучали также, по желанию его превосходительства господина нашего куратора, шведский язык.
Что же касается земледелия и луговодства, то по этим предметам у меня не было никакого руководителя. Однако я занимался, насколько это было возможно, самостоятельно, чтобы приобрести знание этих предметов путем собственных усилий и чтения различных трудов. В частности, что касается земледелия, то я учился распознавать различные почвы земель и каким образом следует их обрабатывать, удобрять и улучшать, исходя из их природных свойств. В этом мне оказал некоторую помощь трактат по агрикультуре, изданный упоминавшимся выше господином профессором Готшалком Валлерием. Луговодство я старался изучить тем же способом, что и земледелие, но, занимаясь [вопросами] расположения, разведения и месторождения различных растений в различных луговых почвах, я всегда применял, в зависимости от обстоятельств, свои знания по естественной истории и иные.
Студент Матвей Афонин
Выдающиеся воспитанники Московского университета в иностранных университетах (1758-1771) // Исторический архив, № 2. 1956.
Теги: Университет, Студенты, Профессор, Германия, Кенигсберг, Швеция
Добавлено: 07.06.2012
