Исмаил-Заде Д. И. Примечания: Письма Великого Князя Николая Михайловича к Императору Николаю II // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 361—370. — [Т.] IX.
1. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 3—4 с об.
1 Александр III (1843—1894).
2 Табльдот (фр. table d’hotel), общий обеденный стол в пансионатах, ресторанах и т. п. на Западе.
3 Императрица Мария Федоровна (Минни) (1847—1928), урожд. принцесса Датская София Фредерика Дагмара, дочь короля Дании Христиана IX и королевы Луизы, (урожд. принцессы Гессен-Кассельской).
Георгий Александрович (Джорджи) (1871—1899), Вел. Кн., Наследник Престола в 1894—1899 гг.
Михаил Александрович (Миша) (1878—1918), Вел. Кн., Наследник Престола в 1899—1904 гг.
Ксения Александровна (Ксения) (1875—1960), Вел. Кн., замужем за Вел. Кн. Александром Михайловичем (1894), братом Николая Михайловича.
Ольга Александровна (Ольга) (1882—1960), Вел. Кн., жена (с 1901) принца Петра Александровича Ольденбургского (1868—1924), после развода в 1915 г. с 1916 г. — жена Н. А. Куликовского (1881—1954).
2. ГАРФ. ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 1—2
1 Видимо, оговорка, поскольку Вел. Кн. уже дважды в 1886 г. назначался заведующим полковой учебной командой. В декабре 1887 г. он был утвержден членом полкового суда. См.: «Послужной список... Вел. Кн. Николая Михайловича...» // Книга в России. Проблемы источниковедения и историографии. Санкт-Петербург. 1991. С. 59.
2 Коцебу Эрнст Карлович, граф, советник русского посольства в Париже.
3 Моренгейм Артур Павлович (1824—1907), барон, русский посол в Париже (1884—1897).
4 Сиверс Густав Иванович (1843—1898), член Русского энтомологического общества, участник энтомологических экспедиций Великого Князя.
5 Алфераки Сергей Николаевич (1850—?), ученый-энтомолог. Совершил ряд научных экспедиций на Кавказ, Тянь-Шань, Монголию и Китай. Член Русского энтомологического, Императорского русского географического, Французского энтомологического и других научных обществ. Более подробно см.: Известия Императорского Общества любителей естествознания, антропологии, этнографии. М., 1891. Т. 70. С. 14.
6 Кульджа — одно из названий г. Инин на Северо-Западе Китая. О своем путешествии Алфераки написал заметку: «Бабочки района Кульджи и окрестных гор» (Труды Русского Энтомологического общества. Т. 16. СПб. 1881. С. 334—435; Т. 17. СПб. 1882—1883. С. 156—227).
7 Отец — Вел. Кн. Михаил Николаевич (1832—1909), сын Николая I, генерал-фельдмаршал, генерал-фельдцейхмейстер, наместник на Кавказе (1863—1881). Во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. главнокомандующий Кавказской армией. Председатель Государственного Совета (с 1881).
Мать — Вел. Кн. Ольга Федоровна (1839—1891), урожд. принцесса Баденская Цецилия Августа.
Николай Михайлович в честь матери назвал неизвестную, как ему казалось бабочку, однако она была открыта за 11 лет до того, но в науке его название «Colias Olga» осталось в качестве синонима. См.: Труды Русского энтомологического общества. Т. 17. С. 127—134.
8 Александр Михайлович (Сандро) (1866—1933), Вел. Кн., генерал-адъютант, вице-адмирал, главноуправляющий торговым мореплаванием и портами (1902—1905), председатель Особого комитета по усилению военного флота на добровольные пожертвования (1904). Один из организаторов авиации в русской армии.
Георгий Михайлович (Георгий, Гиго) (1863—1919), Вел. Кн., генерал-адъютант, генерал-лейтенант, управляющий Русским Музеем Императора Александра III, нумизмат, женат (1900) на Вел. Кн. Марии Георгиевне (1876—1940), урожд. Марии-Маделине, принцессе Греческой, дочери короля Греции Георга I и королевы Ольги.
Михаил Михайлович (Миша) (1861—1929), Вел. Кн., полковник, флигель-адъютант, женат морганатическим браком (1891) на графине Софье Николаевне Меренберг де Торби (внучке А. С. Пушкина) (1868—1927).
Сергей Михайлович (Сергей) (1869—1918), Вел. Кн., генерал-адъютант, генерал от артиллерии, генерал-инспектор артиллерии (1905—1916), полевой генерал-инспектор при Верховном Главнокомандующем (1916—1917).
Алексей Михайлович (1875—1895), Вел. Кн., умер от туберкулеза в Сан-Ремо.
9 Оболенский-Нелединский-Мелецкий Владимир Сергеевич (1847—1891), князь, флигель-адъютант, гофмаршал, затем генерал-майор свиты. В личном архиве Оболенского сохранилось письмо Николая Михайловича от 30 сентября 1887 г. из которого следует, что гофмаршал исполнил просьбу Великого Князя.
3. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 5 с об.
1 Радде Густав Иванович (1831—1903), специалист в области естественных наук. Уроженец Данцига, с начала 60-х гг. служил на Кавказе. Основал в 1866 г. Кавказский музей и Публичную библиотеку в Тифлисе. Сопровождал Вел. Кн. Александра и Сергея Михайловичей в их путешествии в Юго-Восточную Азию, где были собраны ценные коллекции. По просьбе Радде Николай Михайлович похоронил его в Ликанах, близ своего имения. Эпитафия гласила: «Здесь покоится усталый Густав Иванович Радде. Смерть мне не страшна: она сестра родная сна».
2 Буланже Жорж Эрнест Жан Мария (1837—1891), генерал, военный министр Франции (1886—1887), имел репутацию политического авантюриста.
Флоке Шарль (1828—1896), глава коалиционного правительства (1888—1889), называл программу Буланже «неоцезаризмом».
4. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 108.
1 Шутливое семейное прозвище Николая Михайловича.
5. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 106—107.
1 Барятинская Елена Михайловна (Нелли) (?—1914), (урожд. Орлова-Денисова), княгиня, директриса Санкт-Петербургского дамского благотворительного тюремного комитета. Была замужем за кн. Анатолием Владимировичем Барятинским (1871—1924), с которым разошлась. С Вел. Кн. ее связывал многолетний роман. См. письмо Великого Князя Л. Н. Толстому в кн.: Российский Императорской Дом. С. 164—165.
6. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 7 с об.
1 Императрица Мария Федоровна.
7. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Л. 8—10 об.
1 Поездка в Алжир была предпринята в связи с болезнью Вел. Кн. Георгия Александровича. Николай Михайлович с особенной теплотой относился к Георгию Александровичу, быть может, из-за схожести судеб Георгия Александровича и младшего брата Николая Михайловича — Алексея: оба страдали туберкулезом. Участие Николая Михайловича придавало путешествию характер научной экспедиции.
2 Императорская яхта, пущена в 1890 г.
3 Город на северо-востоке Алжира.
4 Шаховской Яков Иванович (1846—1899), князь, контр-адмирал свиты, командир Императорской яхты «Полярная Звезда»; в 1895 — капитан 1-го ранга.
5 Путятин Николай Сергеевич (1862—1927), князь, контр-адмирал; В 1895 — капитан 1-го ранга, командир яхты «Зарница» (1906—1911), затем крейсера «Алмаз», линейного корабля «Три святителя».
6 Гейден Александр Федорович (1859—1920), граф, вице-адмирал, помощник начальника Главного морского штаба (1914—1916); в 1895 г. — лейтенант.
7 Штакельберг Эвальд Антонович, барон, капитан 2-го ранга; состоял при Вел. Кн. Георгин Александровиче.
8 Существуют другие свидетельства сомнительного окружения Георгия Александровича в Абастумане: некий обыватель информировал об этом министра Императорского Двора и уделов гр. И. И. Воронцова-Дашкова (ОР РГБ. Ф. 58. К. 73. Д. 27. Л. 2—2 об.).
9 Гулак-Артемовский, адъютант Вел. Кн. Георгия Александровича.
10 Вердер Бернгард Франц Вильгельм, фон (1823—1907), военный атташе (1869—1886), посол Германии в Петербурге, был в дружественных отношениях с Царским Двором и Императорской семьей.
11 Вильгельм II Гогенцоллерн (1859—1941), император германский и король Прусский (1888—1918); двоюродный брат Императрицы Александры Федоровны.
12 Анастасия Михайловна (1860—1922), Вел. Кн., жена (1879) Фридриха-Франца, великого герцога Мекленбург-Шверинского (1851—1897).
13 Так иронически Николай Михайлович именует жену своего брата графиню Меренберг де Торби. Морганатический брак Михаила Михайловича не был принят Императорским Домом. Император «повелел исключить его из военной службы, но не лишил великокняжеского звания». Кроме того, считалось, что женитьба Вел. Кн. способствовала преждевременной смерти его матери Вел. Кн. Ольги Федоровны. Сам Николай Михайлович впоследствии изменил свое отношение к женитьбе брата. (См. более подробно: Российский Императорский Дом. С. 125, 171—174; Епанчин Н. А. «На службе трех Императоров». М. 1996. С. 177).
8. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 12—15 с об.
1 16-й гренадерский Мингрельский полк, командиром которого Великий Князь был назначен 5 февраля 1894 г.
2 Хилков Михаил Иванович (1834—1909), князь, статс-секретарь, министр путей сообщения (1895—1905), член Государственного Совета.
3 Кривошеин Аполлон Константинович (1833—1902), гофмейстер, министр путей сообщения (1892—1894), член Государственного Совета. С. Ю. Витте назвал Кривошеина «дельцом большой руки». Из-за злоупотреблений был уволен от службы (См.: Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 2. М. 1960. С. 20—21).
4 Ададуров Иван Евграфович, инженер путей сообщения, предприниматель.
5 Измайлов Павел Александрович, председатель Тифлисской городской думы, городской голова.
6 Аргутинский-Долгоруков Николай Васильевич, князь, камергер, председатель Тифлисской городской думы (1893).
7 Дондуков-Корсаков Александр Михайлович (1820—1893), князь, генерал от кавалерии, генерал-адъютант, член Государственного Совета, киевский, подольский, волынский генерал-губернатор (1869—1878), после упразднения Кавказского наместничества (1882) главноначальствующий гражданской частью на Кавказе и командующий войсками Кавказского военного округа (1882—1890).
8 Голицын Лев Львович (1841—1918), князь, действительный статский советник, состоял в должности егермейстера.
9 Имеется в виду особое совещание от 30 марта 1895 г., созванное для обсуждения ультиматума Японии, которой предлагалось отказаться от Ляодунского полуострова и вернуть его Китаю. Эти же цели преследовало совместное дипломатическое представление России, Германии и Франции от 11 апреля 1895 г. (См.: Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 2. М. 1960. С. 580—583).
10 Вел. Кн. Георгий Михайлович был назначен управляющим Русского Музея Императора Александра III.
9. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 16—19 с об.
1 Георгий Александрович осознавал трагичность своего положения — одну из телеграмм Николаю Михайловичу он подписал: «К несчастью еще жив» (ГАРФ. Ф. 670. Оп. 1. Д 201. Л. 25).
2 Захарьин Григорий Антонович (1829—1897), врач-клиницист, профессор Московского университета, лейб-медик.
Попов Лев Васильевич (1845—1906), терапевт, профессор Военно-медицинской академии в Петербурге (с 1890), лейб-медик (с 1892).
Лейден Эрнст (1832—1910), врач, профессор Кенигсбергского и Берлинского университетов.
Шершевский Михаил Маркович, статский советник, врач Собственной Его Императорского Величества канцелярии по учреждениям Императрицы Марии.
3 Ильинское — имение Вел. Кн. Сергея Александровича под Москвой.
4 Редигер Александр Федорович (1853—1918), генерал от инфантерии, начальник канцелярии военного министра (1898—1905), военный министр (1905—1909), член Государственного Совета.
5 Весь номер журнала был посвящен памяти Николая I в связи со 100-летним юбилеем со дня его рождения. Упоминаемые статьи: Н. Д. Несколько слов в память Императора Николая I. (С. 449—470), Шидловский А. Ф. Болезнь и кончина императора Николая Павловича (С. 615—631).
6 Шервашидзе Георгий Дмитриевич (1847—1918), князь, принадлежал к роду владетелей Абхазии, тифлисский губернатор (1888—1898), обер-гофмейстер (1899), с 1898 г. состоял при Императрице Марии Федоровне. Был человеком, близким Николаю Михайловичу.
10. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 20—21 с об.
1 Шильдер Николай Карлович (1842—1902), историк, генерал-лейтенант, начальник Николаевской инженерной академии (1886), директор Публичной библиотеки (1899), редактор журнала «Русская Старина» (1892—1893), член-корреспондент Академии наук (1900), член Совета Императорского русского исторического общества (1900).
Дашков Павел Яковлевич (1849—1910), известный петербургский собиратель, помощник статс-секретаря Государственного Совета, действительный член Императорского русского исторического общества (1900), Императорской петроградской академии художеств. Основная часть его уникальной коллекции графики хранится в Государственном историческом музее. С его братом, Дмитрием Яковлевичем Дашковым, Вел. Кн. был связан дружескими отношениями еще со времен службы в Кавалергардском полку.
2 Сент-Обен (Saint-Aubin) Луи, происходил из семьи известных французских художников. В 1812—1844 гг. писал для галереи Зимнего дворца.
3 Книга была издана: Луи де Сент-Обен. Тридцать девять портретов. 1808—1815; фототипические воспроизведения с биографическими очерками. Изд. Вел. Кн. Николая Михайловича. СПб. 1902.
4 Горшельт Теодор (1829—1871), немецкий художник, член Санкт-Петербургской академии художеств. Принимал участие в Кавказской войне, написал картины «Плененный Шамиль перед кн. Барятинским», «Штурм Гуниба», значительное количество рисунков и эпизодов войны. Многие из них были приобретены Александром II и изданы.
5 Константин Павлович (1779—1831), Вел. Кн., после расторжения брака в 1820 г. с Вел. Кн. Анной Федоровной (урожд. принцесса Саксен-Кобургская (1781—1860)), был женат на графине Иоанне Грудзинской (1795—1831), после замужества светлейшая княгиня Лович. Овдовев, она получила право жить в Гатчине и Царском Селе, чем практически не успела воспользоваться.
6 Гримм Рихард Александрович (1847—1903), заведующий Управлением Императорских библиотек и арсеналов.
7 Мария Николаевна (1819—1876), Вел. Кн., дочь Николая I, жена герцога Максимилиана Лейхтенбергского (1817—1852).
8 Чернышев Захар Григорьевич (1796—1862), граф, ротмистр Кавалергардского полка. Член Петербургской ячейки Южного общества, участвовал в деятельности Северного общества.
9 Шаховская Мария Анатольевна (1869—1932), княгиня, фрейлина, жена князя Владимира Алексеевича Шаховского (1863—1918), сослуживца Николая Михайловича по Кавалергардскому полку.
11. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 22—24 с об., 25).
1 Сиверс взял вину на себя и покончил с собой, оставив предсмертное письмо Николаю Михайловичу. Письмо заканчивалось следующими словами: «Не могу больше жить в таком позоре. От души Вас благодарю за все, ужасно Вас любил и люблю до последней минуты моей жизни. Простите, простите. Несчастный Ваш Г. Сиверс. 15 марта 1898 г. 3 часа дня». (ГАРФ. Ф. 670. Оп. I. Д. 404. Л. 9.)
2 Гауделин Евгений Павлович, доктор, член управления Медицинской частью гражданского ведомства на Кавказе.
3 В 1875 г. в семилетнем возрасте Цесаревич Николай Александрович был зачислен в лейб-гренадерский Эриванский полк.
4 Амилахвари Иван Гиич, князь, генерал-лейтенант, командир Кавказского армейского корпуса.
5 Один из них — Столица Константин Акимович; Попов Владимир Алексеевич, флигель-адъютант; Кузьминский Георгий Дмитриевич.
6 15 сентября 1897 г. Николай Михайлович был назначен командиром Кавказской гренадерской дивизии.
7 Голицын Григорий Сергеевич (Гри-Гри) (1838—1907), князь, генерал-адъютант, генерал от инфантерии, главноначальствующий гражданской частью и главнокомандующий на Кавказе (1896—1904), сенатор, член Государственного Совета. Самодурство Голицына за время его управления на Кавказе вызвало всеобщее неприятие, особенно у Николая Михайловича. По Петербургу ходили сатирические стихи, одним из адресатов которых был Голицын:
На Кавказе куролесит
Тучный князь Гри-Гри
Телом очень много весит,
Совести ни-ни
(Богданович А. Три последних самодержца. М. 1990. С. 240.).
8 Шереметев Сергей Алексеевич (1836—1896), граф, генерал-адъютант, генерал от кавалерии, главноначальствующий гражданской частью на Кавказе и командующий войсками Кавказского военного округа (1890—1896).
9 Воронцов Михаил Семенович (1782—1856), граф, светлейший князь, генерал-адъютант, генерал-фельдмаршал, первый наместник на Кавказе (1844—1854), член Государственного Совета.
Барятинский Александр Иванович (1845—1879), князь, генерал-адъютант, генерал-фельдмаршал, наместник на Кавказе (1856—1862), член Государственного Совета. С его именем связаны победы русского оружия в Кавказской войне, пленение Шамиля.
10 Ростан Эдмокд (1864—1918), поет и драматург, член Французской Академии. Николай Михайлович присутствовал на первых постановках пьесы «Сирано де Бержерак», написанной в 1897 г. В России перевод пьесы появился в 1898 г.
11 Коклен (Coguelin) Бенуа Констант (1841—1909), французский актер и теоретик театра, работал в «Комеди Франсез», возглавлял театр «Порт-Сен-Мартен».
12 Лаведан Анри Эмиль (1859—1940), французский драматург. Правильное название пьесы, упоминаемой Вел. Кн. «Le Nouveau jeu» («Новая радость», 1898 г.)
13 Гранье Жанна (1852—1939), французская опереточная актриса. Первая исполнительница главной роли в оперетте Ш. Лекока «Жирофле-Жирофля».
14 Фламенг Франсуа (1856—1923), французский художник, писал картины на исторические темы, в том числе и упоминаемую в письме «Атака маршала Нея при Ватерлоо», портретист.
15 Детейль Эдуард (1848—1912), французский художник, баталист.
16 Близкие Николая Михайловича осуждали подобный «способ» добывания денег для коллекционирования. В частности, кн. Шервашидзе сообщал Великому Князю о недовольстве Императрицы Марии Федоровны, и добавлял от себя, что Николай Михайлович «не должен основывать своего материального благосостояния исключительно на отгадывании номеров рулетки» (ГАРФ. Ф. 660. Оп. 1. Д. 429. Л. 55).
17 Грос Антуан Жан (1771—1835), барон, французский художник, автор портрета маршала Франции Иоахима Мюрата (1767—1815).
18 Дюрок Жерар Кристоф Мишель (1772—1883), герцог Фриульский, генерал, участник наполеоновских войн.
19 Лобанов-Ростовский Александр Яковлевич (1788—1866), князь, генерал-майор, коллекционер.
20 Ганото Габриэль (1853—1944), дипломат, историк, журналист, министр иностранных дел (1894—1898), член Французской Академии, почетный член Императорского русского исторического общества (1910). В 1897 г. сопровождал президента Франции Фора в его поездке в Санкт-Петербург.
21 Мюрат Иоахим Жозеф Наполеон (1834—1901), принц, французский генерал, внук маршала Мюрата.
22 Урусов Лев Павлович (1839—1928), князь, обер-гофмейстер, посланник в Румынии (1880—1886), Бельгии (1886—1897), посол в Париже (1897—1903).
23 Фредерикс Владимир Борисович (1838—1927), граф (с 1913), генерал-адъютант, генерал от кавалерии, министр Императорского двора (1897—1917), член Государственного Совета. Жена — урожденная Богушевская Ядвига Алоизовна.
24 Массон Фредерик (1847—1923), историк (специалист по наполеоновской эпохе), член Французского общества (1910). С Николаем Михайловичем был связан многолетней дружбой.
25 Сарду Викторьен (1831—1908), французский драматург.
12. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 26—27 с об.
1 Панчулидзев Сергей Алексеевич (1855—1917), окончил Академию Генерального штаба, служил в Кавалергардском полку, управляющий архивом Государственного Совета, член Императорского российского исторического общества. Друг Николая Михайловича. По решению собрания Кавалергардского полка ему было поручено написать историю полка к его столетию. См.: История кавалергардов. 1724—1799—1899. Т. 1—4. СПб. 1899—1912.
2 Сборник биографий кавалергардов. Т. 1—4. СПб. 1901—1908. Сост. С. А. Панчулидзев.
3 Николаев Александр Николаевич (1850—1916), генерал-лейтенант, генерал-адъютант, командир Кавалергардского полка (1896—1900).
4 14 апреля — день рождения Великого Князя Николая Михайловича.
13. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 28—31 с об.
1 Императорское русское историческое общество (1866—1920), Императорским стало именоваться с 1873 г. Его почетными председателями были Александр III (1867—1894), Николай II (1894—1917). Председателем общества Николай Михайлович был назначен в 1910 г.
2 Евгения Мария де Монтихо (1826—1915), последняя французская императрица, жена Наполеона III (с 1852), законодательница мод, оказывала влияние на мужа, имела репутацию авантюристки. После падения империи (1870) бежала в Англию, где проживала под именем графини Пьеффон.
3 Виктория София Мария Баденская (1862—1930), дочь великого герцога Фридриха Веденского и Луизы Прусской, внучка германского императора Вильгельма I (1797—1888). Жена короля Швеции Густава V (1858—1950). Николай Михайлович в юности был влюблен в кузину. «Эта несчастная любовь разбила его сердце, так как православная церковь не допускала браков между двоюродным братом и сестрой». Великий Князь Александр Михайлович. Книга воспоминаний. Т. 1—3. Париж 1933. С. 149.
4 Винспиер Давид Францевич (1830—1905), генерал-майор, адъютант Вел. Кн. Михаила Николаевича.
5 Вандаль Альбер (1853—1910), граф, историк; член Французской академии (с 1897), почетный член Императорского Русского Исторического общества (1910). Прославился работами по наполеоновской эпохе, см. например: «Наполеон и Александр I». Т. 1—3. СПб. 1910—1913 (русский перевод).
6 Извольский Александр Петрович (1856—1919), дипломат, государственный деятель, гофмейстер, министр-резидент в Ватикане (1894—1897), посланник в Мюнхене (1897—1899), Токио (1899—1902), Копенгагене (1902—1906), министр иностранных дел (1906—1910), посол в Париже (1910—1917), член Государственного Совета, действительный член Императорского русского исторического общества (с 1896).
7 Каролина (1776—1841), дочь маркграфа Карла Людвига Баден-Дурлахского и Амалии Гессен-Дармштадской. Жена Баварского короля Максимилиана I (1756—1825).
8 Елизавета Алексеевна (1779—1826), Императрица, урожд. принцесса Луиза Мария Августина.
9 Каспар Гаузер (Хаузер), был найден на рыночной площади Нюренберга в 1828 г. В 1833 г. убит при загадочных обстоятельствах. Его таинственная судьба породила множество легенд о его происхождении. Одна из версий заключалась в том, что он сын вел. герцога Баденского Карла-Фридриха и его 1-й жены Стефании Богарне, был похищен графиней Гохберг, второй женой герцога, и подменен больным ребенком (вскоре скончавшимся), чтобы престол перешел к ее сыну Леопольду. Интерес Николая Михайловича к этому сюжету объяснялся тем, что речь шла о его предках по материнской линии: графиня Гохберг приходилась ему прабабкой, а Леопольд — дедом.
10 Рошфор Виктор Анри (Rochefort-Lucaus), (1831—1913), маркиз, известный французский публицист, постоянно менявший свои политические взгляды.
11 Дрейфус Альфред (1859—1935), офицер французского Генерального штаба; в 1894 г. против него было возбуждено судебное дело по обвинению в шпионаже в пользу Германии, в 1906 — реабилитирован.
14. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 32—37 с об.
1 Нелидов Александр Иванович (1835—1910), дипломат. Посол в Турции (1883—1897), в Италии (1897—1903).
2 Лев XIII (Винченцо Джоаккино Печчи) (1810—1903), римский папа (1878).
3 Кардинал Рамполла (граф Мариано дель Тиндаро) (1843—1913), статс-секретарь папы Льва XIII, был выбран в его преемники, но Австро-Венгрия, используя свой приоритет во взаимоотношениях с папством, наложила «veto» на его избрание. (См.: Волконский С. М. Мои воспоминания. Т. I. М., 1992. С. 71).
4 Константин Николаевич (1827—1892), Вел. Кн., сын Николая I, генерал-адмирал, председатель Государственного Совета (1865—1881).
5 Николай Николаевич (Старший) (1831—1891), Вел. Кн., сын Николая I, генерал-адъютант, генерал-фельмаршал, генерал-инспектор кавалерии, член Государственного Совета.
6 Сталь (Стааль) Егор Егорович (1824—1907), барон (с 1901), посланник в Вюртемберге (1871—1884), Баварии и Бадене (1883—1884), посол в Лондоне (1884—1902).
7 Муравьев Михаил Николаевич (1845—1900), граф, дипломат, министр иностранных дел (1897—1900).
8 Витте Сергей Юльевич (1849—1915), граф, министр путей сообщения (1892), министр финансов (1892—1903), председатель Совета министров (1903—1906) и Комитета финансов (1906—1915).
9 Извольская (урожд. графиня Толь) Маргарита Карловна, дочь русского посланника в Дании.
10 Лобанов-Ростовский Алексей Борисович (1824—1896), князь, дипломат, министр иностранных дел (1895—1896), историк. Занимался генеалогией русских дворянских родов, а также коллекционированием и изданием исторических документов.
11 Франц Иосиф I (1830—1916), император Австро-Венгрии (1848—1916).
12 Капнист Петр Алексеевич (1840—1904), граф.
13 Лашков Николай Аполлонович, чиновник особых поручений при губернском правлении Новгородской губернии, был послан Николаем Михайловичем в имение Аракчеева Грузино для выявления документов об Александре I и для сбора сведений о старце Федоре Кузьмиче.
15. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 38—39 с об.
1 Куропаткин Алексей Николаевич (1848—1925), генерал от инфантерии, генерал-адъютант, военный министр (1898—1904). Поскольку Грузино числилось за военным ведомством, то изъятие коллекции и передача ее даже Великому Князю не могли состояться без ведома военного министра.
16. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 40—43 с об.
1 Пишон (Pichon) Стефан (1857—1933), политический деятель, занимал пост министра иностранных дел в первом кабинете Клемансо (1906—1911).
2 Валишевский Казимир (1849—?), польско-французский писатель, издатель исторических документов, автор беллетризированных биографий русских царей и цариц.
3 Шумигорский Евгений Севастьянович (1857—1920), историк, беллетрист, действительный член Императорского российского исторического общества (1901) и ряда других научных обществ. Автор книги «Император Павел I. Жизнь и царствование». СПб. 1907.
4 Мария Павловна (1854—1920), (урожд. Мария Александра Елизавета Элеонора принцесса Мекленбург-Шверинская), Вел. Кн., жена Вел. Кн. Владимира Александровича.
5 Лейхтенбергский Георгий (Юрий) Максимилианович (1852—1912), герцог, князь Романовский.
6 Павел Александрович (Павел) (1860—1919), Вел. Кн., генерал-адъютант, генерал от кавалерии. Первым браком (1889—1891) женат на греческой принцессе Александре Георгиевне (дочери короля Георга I и Вел. Кн. Ольги Константиновны). Вторым браком (1902) на Ольге Валериановне Пистолькорс (урожд. Карнович), получившей в 1915 г. титул княгини Палей.
7 Борис Владимирович (1877—1943), Вел. Кн., генерал-майор свиты, походный атаман при Его Величестве (1915—1917). Был женат на Зинаиде Сергеевне Елисеевой (урожд. Рачевской) (1898—1964). Умер в эмиграции.
8 Военный лагерь под Шалоном создан Наполеоном III в 1856 г. Здесь 27 сентября 1896 г. в честь Николая II был дан военный парад. См.: Дневники императора Николая II. М. 1991. С. 181—172.
9 Воронцова-Дашкова (урожд. графиня Шувалова) Елизавета Андреевна (1845—1924), жена графа Иллариона Ивановича Воронцова-Дашкова.
10 Шереметева (урожд. Воронцова-Дашкова) Ирина Илларионовна (1872—1959), графиня, жена (с 1892 г.) графа Дмитрия Сергеевича Шереметева (1869—1943).
11 Бенкендорф (урожд. княгиня Долгорукова) Мария Сергеевна, графиня, статсдама, жена обер-гофмаршала императорского двора графа Павла Константиновича Бенкендорфа (1853—1921).
12 Цецилия Августа (Сесиль) (1886—1954), принцесса Мекленбург-Шверинская, племянница Николая Михайловича, дочь Вел. Кн. Анастасии Михайловны и Фридриха Франца III, вел. герцога Мекленбург-Шверинского, жена (с 1905) германского крон-принца Фридриха Вильгельма (1882—1951).
13 Вильгельм II и его жена Августа Виктория Шлезвиг-Голштинская.
14 Першерон — лошадь-тяжеловоз.
15 Фридрих Вильгельм III (1770—1840). Имеется в виду эпизод, связанный с заключением союза между Россией и Пруссией в 1805 г., когда монархи пожали друг другу руки над гробницей Фридриха II Великого (1740—1786).
16 Имение Вел. Кн. Николая Михайловича в Херсонской губернии.
17 Татищев Сергей Спиридонович (1846—1906), дипломат, историк, публицист, автор работ по истории русской дипломатии и внешней политике России николаевской эпохи.
17. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 44—47 с об.
1 Резиденция французских королей и императора Наполеона III (1808—1873). Замок был выбран резиденцией Николая II во время его визита во Францию в сентябре 1901 г.
2 Пуанкаре Раймонд (1860—1934), политический и государственный деятель, президент Французской республики (1913—1920), премьер-министр (1912, 1913, 1922—1924, 1926—1929). Сторонник франко-русского союза 1891—1893 гг. В 1912 и 1914 гг. посетил Петербург.
3 Мильеран Александр (1859—1943), политический деятель, адвокат, публицист. Военный министр в кабинете Пуанкаре (1912—1913), президент республики (1920—1924).
4 Брюммер Константин Федорович (1856—1930), генерал-лейтенант, состоял при Вел. Кн. Николае Михайловиче (с 1906), служил с ним в Кавалергардском полку.
5 Рядом со Стрельной располагалась «Михайловская дача» — загородный дворец Вел. Кн. Михаила Николаевича. В Стрельне находилась дача, купленная Вел. Кн. Сергеем Михайловичем для М. Ф. Кшесинской (1872—1971).
18. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 48—49 с об.
1 Воронцов-Дашков Илларион Иванович (1837—1916), граф, генерал-адъютант, генерал от кавалерии, министр Императорского двора и уделов, и главноуправляющий государственным коннозаводом (1881—1897), наместник на Кавказе и главнокомандующий Кавказским военным округом (1905—1915), член Государственного Совета.
2 Шереметева Елизавета Дмитриевна, дочь И. И. и Д. С. Шереметевых.
3 Вяземский Борис Леонидович (1889—1917), князь, был убит на станции Грязь 27 августа 1917 г.
4 Письма высочайших особ к графине А. С. Протасовой. СПб. 1913.
5 Донесения австрийского посланника при русском дворе Лебцельтерна за 1816—1826 годы. СПб. 1913.
6 Бартенев Петр Иванович (1829—1912), историк, археограф, библиофил, чьим авторитетным мнением дорожил Николай Михайлович, успел прочесть книгу незадолго до смерти.
7 Васильчикова Мария Александровна (1859 — после 1917), фрейлина, помощница попечительницы школы наследника Алексея Николаевича.
8 Кривошеин Александр Васильевич (1858—1923), статс-секретарь, гофмейстер. Главноуправляющий землеустройством и земледелием (1908—1915), член Государственного Совета.
9 Нарышкина (урожд. Чичерина) Александра Николаевна (1839—?), вдова обергофмаршала Э. Д. Нарышкина (1813—1902), статс-дама, кавалерственная дама, была близка Царской семье.
10 Нарышкина (урожд. кн. Святополк-Четвертинская) Мария Антоновна (1779—1854), фрейлина, жена обер-егермейстера Д. Л. Нарышкина (1758—1838), фаворитка Александра I.
11 Владимир Александрович (1847—1909), Вел. Кн.
19. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 50—51 с об.
1 Алексей Николаевич (1904—1918), Вел. Кн., цесаревич. Имеется в виду обострение болезни цесаревича.
2 К марту — октябрю 1912 г. относится формирование военно-политического союза Болгарии, Сербии, Черногории и Греции, направленного против Турции. Россия, стремившаяся преградить путь к экспансии Австрии и Германии на Балканах, способствовала созданию Балканского союза, одобренного Англией и Францией.
3 Фердинанд I Саксен — Кобург — Готский (1861—1948), князь (1887—1908) и царь Болгарии (1908—1918).
4 «Крупп», металлургический и машиностроительный концерн в Германии, основанный в 1811 г.
5 Сазонов Сергей Дмитриевич (1861—1927), гофмейстер, член Государственного Совета, товарищ министра иностранных дел (1909), министр иностранных дел (1910—1916). Считал нежелательным более действенное включение России в Балканский конфликт, грозивший перерасти в европейский. Начало первой Балканской войны (окт. 1912) достаточно красноречиво подтверждало опасение Сазонова.
6 Гучков Александр Иванович (1862—1936), предприниматель, общественно-политический деятель, один из основателей партии «Союз 17 октября», председатель III Государственной Думы (1910—1911), потерпел поражение на выборах в IV Государственную Думу. В вопросе политики России на Балканах занимал крайне радикальные позиции. Летом 1912 г. побывал на Балканах для выражения своего сочувствия народам.
7 Чуждый славянофильским идеям Николай Михайлович вновь возвращается к этому вопросу в своей последней рукописи, повторив высказанную в письме мысль о приоритете русской идеи над славянской. В этой связи он вспоминает высказывание кн. П. А. Вяземского: «В том-то и главная погрешность, главное недоразумение наше, что мы считаем себя больше славянами, нежели русскими». — О подвигах Русского солдата в XIX столетии и об его любви к родине. Публ. Д. И. Исмаил-Заде. // «Родина». 1993, № 1, С. 106.
8 Воронцова-Дашкова (урожд. Нарышкина) Ирина Васильевна (1897—1917), в первом браке — за графом Илларионом Илларионовичем Воронцовым-Дашковым (1877—1932), адъютантом Вел. Кн. Михаила Александровича
20. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 52—53 с об.
1 Барятинский Владимир Владимирович (1874—1941), кн., писатель, драматург, журналист. Речь идет о книге «Царственный мистик (Император Александр I — Федор Кузьмич)». Николай Михайлович именует Барятинского двойной фамилией, присоединив фамилию его жены, известной драматической актрисы Л. Б. Яворской. Николай Михайлович был не согласен с идентификацией личности Александра I и старца Федора Кузьмича (см., например: Некоторые новые материалы к вопросу о кончине императора Александра I. СПб 1914).
2 Вел. Кн. Михаил Александрович в 1912 г. тайно обвенчался в Вене с Натальей Сергеевной Вульферт (урожд. Шереметевская, в первом браке Мамонтова) (1880—1955), впоследствии получившей титул графини Брасовой (1915). Согласно законодательным актам об Императорской фамилии («Учреждение» 1886 г. и именной указ Александра III 1893 г.) никто из членов Императорской фамилии без разрешения Императора не мог вступать в брак с лицом, не принадлежавшим владетельному дому. Вступивший в морганатический брак терял право на наследование престола. В случае пресечения мужского потомства по линии Александра III, права на престолонаследие передавались по старшинству сыновьям Вел. Кн. Владимира Александровича брата Александра III. Николай Михайлович вновь вернулся к вопросу перехода права на престолонаследие в 1917 г., в письме А. Ф. Керенскому. (См. Российский Императорский Дом. С. 191.)
3 Кирилл Владимирович (1876—1938), Вел. Кн., контр-адмирал свиты, участник русско-японской и Первой мировой войн. В феврале 1917 г. объявил себя республиканцем. Его жена Вел. Кн. Виктория Федоровна (1876—1936), урожд. принцесса Виктория-Мелита, дочь герцога Альфреда Саксен-Кобург-Готского и Вел. Кн. Марии Александровны. В первом браке (1894) — жена вел. герцога Гессенского и Рейнского Эрнста-Людвига (1868 —?), брата Императрицы Александры Федоровны. В эмиграции стал местоблюстителем российского престола и внес ряд изменений в положение об Императорском Доме.
4 Андрей Владимирович (1879—1955), Вел. Кн., младший сын Вел. Кн. Владимира Александровича, генерал-майор свиты, в 1921 г. женился на Матильде Феликсовне Кшесинской.
21. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 56 с об.
1 Бурдон Луиза (конец XVIII — начало XX вв.), французская миниатюристка, эмальер.
2 Вейлер Жан-Батист (1747—1791).
22. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 57 с об.
1 Константин Константинович (1858—1915), Вел. Кн., двоюродный дядя Николая II Президент Императорской Академии наук (с 1889). Почетный член Императорского русского исторического общества (с 1880).
2 Платонов Сергей Федорович (1860—1933), директор Императорского женского педагогического института, доктор русской истории, член-корреспондент Императорской Академии наук, член Императорской археографической комиссии, почетный член многих историко-филологических обществ, губернских архивных комиссий. Действительный член Императорского русского исторического общества (1902), Совета — с 1905 г.
3 Кобеко Дмитрий Фомич (1837—1918), историк, управляющий канцелярией Министерства финансов (1865—1879), член Государственного Совета, директор Императорской Публичной библиотеки в Петербурге (с 1902 г.), член-корреспондент Императорской Академии наук.
4 Лихачев Николай Петрович (1862—1936), член Совета Министра Народного Просвещения, член-корреспондент Императорской Академии наук, почетный член историко-археологических обществ. Действительный член Императорского русского исторического общества (с 1910).
5 Чечулин Николай Дмитриевич (1863—1927), попечитель Виленского учебного округа, доктор русской истории, член Императорской археографической комиссии, действительный член Императорского русского географического общества и многих других научных обществ. Действительный член Императорского русского исторического общества (с 1902), секретарь — (1904—1910).
6 Половцов Александр Александрович (1832—1909), сенатор, Государственный секретарь (с 1883), член Государственного Совета (с 1892). Один из учредителей Императорского русского исторического общества, его председатель (1879—1909). Оставил дневники: Дневник государственного секретаря А. А. Половцова. Т. 1—2. М. 1966.
7 Бычков Афанасий Федорович (1818—1899), ординарный академик Императорской Академии наук, директор Публичной библиотеки, председатель Императорской археографической комиссии, член Государственного Совета. Член-основатель Императорского русского исторического общества. Действительный член многих отечественных и зарубежных научных обществ, его сын, Бычков Иван Афанасьевич (1858—1944), заведующий рукописным отделом Публичной библиотеки (1881—1943).
8 Кассо Лев Аристидович (1865—1914), министр народного просвещения (1910—1914), доктор гражданского права, действительный член Императорского русского исторического общества (с 13-го марта 1914 г.).
23. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 54—55 с об.
1 Гоздаво-Голомбиевский Александр Александрович (1863—1913), помощник статс-секретаря Государственного Совета, учредитель и пожизненный член Историко-родословного общества в Москве, Императорского русского военно-исторического общества, действительный член Исторического общества при Московском университете и многих других научных исторических обществ и губернских архивных комиссий. Член Совета Императорского российского исторического общества (с 1910 г.), с 1911 г. — секретарь Совета. Принимал участие в составлении Русского биографического словаря, издававшегося под руководством А. А. Половцова.
2 Комб Эмиль (1835—1921), сенатор (1885), министр просвещения (1895—1896), председатель Совета Министров (1902—1905), в 1915—1916 был министром без портфеля. Клемансо Жорж (1841—1929), избирался в сенат (1902, 1909), министр внутренних дел (1906), премьер министр (1906—1909, 1917—1920). Кайо Жозеф (1863—1944), министр финансов (1899—1902, 1906—1909, 1911, 1913—1914, 1925, 1926). В 1911—1912 гг. — премьер-министр и министр внутренних дел. В начале 1918 г. был обвинен в государственной измене — тайных сношениях с немцами. После заключения и амнистии вернулся к политической деятельности.
3 Саитов Владимир Иванович (1849—1938), член-корреспондент Императорской Академии наук (с 1906), почетный член семи научных обществ и десяти архивных комиссий. Работал в Русском отделе Императорской публичной библиотеки (1883—1928). Действительный член Императорского русского исторического общества (с 1912 г.), секретарь — с 13 марта 1914 г. При его участии изданы Русский биографический словарь и пять томов «Русских портретов», своды Петербургского и Московского некрополей: Николай Михайлович, Вел. Кн. (Саитов В. И.). Петербургский некрополь. СПб. 1912—1913. Т. 1—4; Николай Михайлович, Вел. Кн. (Саитов В. И. Модзалевский Б. Л.). Московский некрополь. СПб. 1907—1908. Т. 1—3 и др.
4 Шаховской Леонтий Алексеевич (1859—1918), князь, воспитывался в Пажеском корпусе (1877—1879), служил в Кавалергардском полку (1879—1889), штаб-ротмистр, адъютант Вел. Кн. Николая Николаевича (младшего) (1889). Уволен в отставку по домашним обстоятельствам полковником с мундиром (1895).
Гудович Александр Васильевич (1869—1919), граф, кутаисский губернатор до марта 1917 г., зять гр. С. Д. Шереметева.
Велепольский А. С., граф, флигель-адъютант, полковник л.-гв. Гусарского полка.
Шереметев Борис Сергеевич (1872—?), служил в Кавалергардском полку (1895—1906), ротмистр.
24. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 58 с об.
1 Корф Александр Александрович (1885—?), барон, воспитывался в Пажеском корпусе (1899—1904), ротмистр. Был назначен в адъютанты Николая Михайловича.
2 Долгоруков Василий Александрович (1868—1918), князь, генерал-майор свиты, состоял в должности гофмаршала (с 1914). Окончил Пажеский корпус. С 1890 г. — сначала в лейб-гвардии Конно-гренадерском, затем — Кавалергардском полках. Командир 1 бригады 1 Гвардейской Кавказской дивизии. Во время I мировой войны состоял при Николае II в Ставке. Сопровождал Царскую семью в ссылку. Расстрелян в тюрьме Екатеринбурга.
3 Сухомлинов Владимир Александрович (1848—1926), генерал от кавалерии, генерал-адъютант, член Государственного Совета, военный министр (1909—1915).
4 Фаберже Петр Карл (1846—1920), владелец ювелирной фирмы (1848—1917), поставщик Императорского Двора и почти всех королевских и императорских дворов Европы. Фигура извозчика была выполнена Фаберже по образцу аналогичной фигуры из фарфора фабрики Гарднера (конец XIX в.)
25. ГАРФ. Ф. 601. Д. 1310. Л. 59—60 с об.
1 Мордвинов Анатолий Александрович (1870—?), полковник, адъютант Вел. Кн. Михаила Александровича (1906—1913), флигель-адъютант (с 1913).
2 Военский Константин Адамович (1860—1918), начальник архива Министерства народного просвещения, член Императорского Военно-исторического общества. Составитель сборника: Акты, документы и материалы для политической и бытовой истории 1812 г. Т. 1—3. СПб. 1909—1912; см. также: Военский К. Отечественная война 1812 г. в записках современников. СПб. 1911. Хлопоты Великого Князя Михаила Александровича по поводу Военского объяснялись тем, что сборник издавался под его покровительством.
3 Бородкин Михаил Михайлович (1852—?), генерал-лейтенант, сенатор, член Государственного Совета, помощник главного военного прокурора (1909—1911), начальник Александровской военной академии. Занимался историей Финляндии. Пожизненный член Императорского русского военно-исторического общества и др., действительный член Императорского русского исторического общества.
4 Речь идет о Вел. Кн. Павле Александровиче.
5 Георгий Николаевич, герцог Лейхтенбергский (1872—1929), полковник, сын герцога Николая Максимилиановича (1843—1890) и графини Богарне (урожд. Анненковой) Надежды Сергеевны (1844—1891).
26. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 61—62 с об.
1 Рибо Александр (1842—1923), сенатор, министр иностранных дел (1890—1893), председатель Совета министров (1892—1893, 1895).
2 Вивиани Рене (1863—1925), министр труда и социального обеспечения (1906—1910), министр просвещения (1913—1914), министр иностранных дел (1914), премьер-министр (1914—1915), министр юстиции (1915—1917). В июле 1914 г. вместе с Р. Пуанкаре приезжал с официальным визитом в Петербург.
3 Жорес Жан (1859—1914), деятель международного социалистического движения, публицист. В 1904 г. основал газету «Юманите». Автор работ по истории французской буржуазной революции конца XVIII в.
4 Шён Вильгельм, фон, барон, германский посол в Петербурге (1905—1907), статс-секретарь Министерства иностранных дел Германии (1907—1910), посол в Париже (1910—1914).
5 Делькассе Теофил (1852—1923), министр колоний (1894—1898), министр иностранных дел (1898—1905, 1914—1915), морской министр (1911—1913), военный министр (1914). В 1913—1914 гг. был послом Франции в России. Способствовал укреплению союза Франции и России.
6 Посещение Царской семьей Румынии 1 июня 1914 г., в связи с возможным браком Вел. Кн. Ольги Николаевны с наследником румынского престола.
7 В 1912 г. Николай II пожаловал румынскому королю Каролю I фельдмаршальский жезл в память об его участии в победах союзных войск в русско-турецкой войне 1877—1878 гг. Сохранилось письмо Николая II от 18 ноября 1912 г. Вел. Кн. Николаю Михайловичу:
«Дорогой Николай,
Обращаюсь к тебе с просьбой исполнить мое поручение: отвезти королю Румынскому фельмаршальский жезл к 28-му Ноября. В настоящее время поездка Великого Князя, от моего имени, может знаменоваться для России самыми благими последствиями.
Мой выбор остановился на тебе как на одном из немногих уже участников войны 1877—78 гг. из семьи.
В этом году по случаю 35-летия со времени падения Плевны — предполагается эту годовщину отпраздновать в Румынии торжественным образом. Твой приезд и присутствие усугубит значение этой годовщины для Короля и его страны.
Надеюсь мы увидимся и переговорим о подробностях.
Сердечно твой Ники» (ГАРФ. Ф. 670. Оп. 1. Д. 195. Л. 3 с об. — 4)
8 Розен Роман Романович (1847—1922), барон, русский дипломат, поверенный в делах Японии (1877—1879) и США (1886—1889); посланник в Мексике (1890—1895), Сербии (1895—1897), Японии (1897—1899). В 1902—1904 гг. посол в Японии, в 1904—1905 — в США. Предсказывал неизбежность войны с Японией, советовал пойти на уступки Японии в Корее, чтобы упрочить позиции России в Маньчжурии. Уполномоченный России на Портсмутской мирной конференции 1905 г., где был подписан завершивший русско-японскую войну 1904—1905 гг. мирный договор.
В личном архиве Николая Михайловича сохранился текст речи Розена на заседании Государственного Совета от 3 апреля 1913 г. Его прогноз общеевропейской войны, которая должна привести к «революционному социализму», также оказался пророческим (ГАРФ. Ф. 670. Оп. 1. Д. 395. Л. 13).
9 Отдельный оттиск № 103 «Правительственного Вестника», в котором содержалась информация о съезде губернских архивных комиссий, проходившей в Ново-Михайловском дворце Великого Князя в 1914 г.
27. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 67—68.
1 Николай Николаевич (младший) (1856—1929), Вел. Кн., генерал-адъютант, генерал от кавалерии, с начала I мировой войны до августа 1915 г. — Верховный главнокомандующий.
Ранненкампф, фон, Павел-Георг Карлович (1854—1919), генерал от кавалерии, генерал-адъютант, командующий войсками Виленского военного округа, с начала I мировой войны до ноября 1914 г. командовал 1-й армией.
Жилинский Яков Григорьевич (1853—?), генерал от кавалерии, Варшавский генерал-губернатор и командующий войсками Варшавского военного округа (с марта 1914), с начала I мировой войны 10 сентября 1914 — главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта.
Иванов Николай Иудович (1851—1919), генерал от артиллерии, генерал-адъютант, командующий войсками Киевского военного округа (1908—1914), главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта (1914—1916).
Николай II учел просьбу Николая Михайловича, и он был прикомандирован к штабу главнокомандующего Юго-Западным фронтом. Впечатления от инспекторских поездок по фронту отражены в «Записках» Н. М. Романова // «Красный Архив» М. — Л., 1931. Т. 4—5 (47—48). С. 140—183; Т. 6 (49). С. 92—111.
2 Долгоруков Сергей Александрович (1875—1933), генерал-майор свиты, с 1915 состоял при Императрице Марии Федоровне, второй муж И. В. Воронцовой-Дашковой.
28. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 71 с об.
1 Танеев Александр Сергеевич (1850—1918), камергер, статс-секретарь, обергофмейстер, член Государственного Совета, почетный член Императорской Академии наук. Отец А. А. Вырубовой.
2 Куломзин Анатолий Николаевич (1838—1923), статс-секретарь, председатель Государственного Совета (1915—1916). Ответственный член Императорского Исторического общества (с 1871), помощник председателя (с 1906).
Публикация Д. И. ИСМАИЛ-ЗАДЕ
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 16 марта 1916 г. Петроград // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 361. — [Т.] IX.
16 Марта 1916. Петроград
Согласно моего личного доклада зимой о наградах к юбилею Императорского Исторического общества на 23 мая сего 1916 года, препровождаю представления к этому дню на Твое благоусмотрение.
Если эти представления заслуживают Твоего одобрения, то кажется они доставлены своевременно для просмотра за 2 месяца до дня юбилея у статс секретаря Танеева1. А. Н. Куломзину2, как старейшему члену общества, был бы желателен рескрипт.
Так как я вовсе не привлечен в делах представлений, то прошу милостивого снисхождения, если я в чем-либо ошибся или напутал.
Весь Твой Николай М.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 8 апреля 1914 г. Петербург // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 358—359. — [Т.] IX.
8 Апреля 1914. Петербург
Мне передал Мордвинов1 письмо к нему Михаила Александровича, которое препровождаю Тебе при сем.
Дело в том, что Военский2 уже дважды был мною представлен кандидатом в совет общества и дважды он оказался забаллотирован — (нрзб.), т. е. в 1913 и в 1914 годах. Лично я ничего не имею сказать против Военского, кроме того, что он характера очень не ровного и интриган большой руки, что, впрочем, доказывает его обращение к Мише. По уставу нашего общества в члены предлагаются лица в совет общества, где обсуждаются его заслуги для исторической науки и его качества или недостатки как человека. Последнее необходимо ввиду Великого Покровителя и Председателя Импер. Истор. Общества, т. к. особенно за последнее время надо быть осторожным в выборе господ членов, где. всякие бессмысленные политические клички вроде «октябристов», «кадетов» и т. д. еще более затемняют личные качества и достоинства имеющихся кандидатов. Военский в политическом отношении благонадежный господин и он издал уже три тома из обещанных им шести томов. Следовательно, права его на поступление в члены общества бесспорны, но как человек он далеко не симпатичный, чем и объясняются его провалы в совет нашего общества.
Остается, конечно, еще одно средство провести Военского в члены общества. Это — предложение его принять, сделанное лично Вами в годичном общем собрании. Но после генерала Бородкина3 и Кассо, вряд-ли Вы пожелаете его предложить, т. к. едва ли личность Военского Вам также хорошо известна, как двух предыдущих. Словом, я буду ждать Твоих указании как поступить в данном случае и удовлетворить ходатайство Миши.
Кроме Павла4, о котором я уже имел честь докладывать, очень желал бы стать членом нашего общества Герцог Лейхтенбергский5. Он мне, кажется, был бы подходящим кандидатом в недалеком будущем.
Император Николай II и Вел. Кн. Александр Михайлович с женой Вел. Кн. Ксенией Александровной
В середине мая испрашиваю разрешения поехать по обычаю в Париж и ежегодных моих поездок в Грушевку и в Боржом. Целую ручки Аликс и шлю сердечный привет Твоим детям.
Весь Твой Николай М.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 5 февраля 1914 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 358. — [Т.] IX.
5 Февраля 1914 г.
Вчера я совершенно забыл просить у Тебя разрешения назначить полкового адъютанта Кавалергардского полка, барона Корфа1 ко мне в личные адъютанты. Дело в том, что командир полка, князь Долгоруков2 очень просил меня взять Корфа ко мне в адъютанты ввиду его личных дел, мешающих ему продолжать строевую службу в полку. Если последует Твое разрешение, то до моего отъезда за границу, я предупрежу об этом Военного министра3.
Вчерашний успех фигуры из ценных камней, петербургского извозчика, работы Фаберже4, дает мне смелость подарить другую, изображающую мужика с гармонью, по тонкости работы, еще превосходящую извозчика.
Весь Твой Николай М.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 6 декабря 1913 г. Петербург // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 357—358. — [Т.] IX.
6 Декабря 1913. Петербург
Начну с душевного приветствия с Днем Твоего ангела и да даст Тебе Всевышний успеха во всех начинаниях и делах Твоих.
Не зная, когда именно Ты намерен вернуться в Петербург, решаюсь написать Тебе несколько слов о себе и о ходе работ по Историческому обществу.
Осень я провел одиноко в Боржоме, лишившись на пути в вагоне своего секретаря и секретаря общества Голомбиевского1, скончавшегося от кровоизлияния в мозгу на моих глазах, когда мы подъезжали к ст. Прохладной. В лице покойного я лишился лучшего сотрудника и дорогого приятеля, с которым мы работали почти неразлучно двенадцать лет.
Жилось в Боржоми привольно, но душе было грустно, но чудная погода и почти ежедневные охоты меня отчасти развлекали. Затем я довольно долго жил в Париже, где по обыкновению видел много интересных личностей из мира историков, политиков и литераторов. Дважды завтракал и обедал у Poincare, который продолжает пользоваться доверием Франции и производит наилучшее впечатление. Завистников у него, конечно, много в лице разных неудовлетворенных конкурентов на пост президента республики и всяких интриганов, как господа Комб, Клемансо и Кайо2. Но мне кажется, что он сумеет выдержать этот напор страстей и справится с трудными обстоятельствами.
Вернувшись сюда, я принялся за обычные занятия, хотя возни много по случаю кончины Голомбиевского, которого заменил сочлен общества Сайтов3, самый подходящий из членов общества, чтобы выполнять обязанности секретаря.
В начале января Имп(ераторская) Публичная библиотека, директором которой состоит престарелый Кобеко, празднует столетие своего существования. Так как Кобеко дряхл и слаб, то уже теперь ведутся интриги для его возможного наследства. Более всех волнуются известные Тебе два члена общества Чечулин и особенно Платонов. Но едва ли они подходящие люди для его замещения. Я осмеливаюсь заблаговременно Тебе рекомендовать тоже лично известного Тебе Лихачева, прекрасного работника, человека знающего и состоящего ныне помощником Кобеки.
Это сообщаю только на всякий случай, если старик Кобеко долго не проживет и угаснет после юбилея, как это часто бывает.
20 декабря я намерен во время праздников съездить на Кавказ поохотиться в Караязах, Евлахе и Дивичах (что у берегов Каспийского моря) на кабанов, оленей и по перу. Приглашаю свою обычную компанию: Леонтия Шаховского, Сашу Гудовича, гусара Велепольского, (нрзб.) — Нечаева и Бориса Шереметева4. Очень жалко, если мой отъезд совпадет с Вашим возвращением, но 10 января я уже вернусь обратно. Здесь начались маленькие морозы, но снегу мало и ездят на колесах.
Целую ручки Аликс и от всей души Тебя обнимаю.
Весь Твой Николай М.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 1913 г. Петербург // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 357. — [Т.] IX.
(1913. Петербург)
В дополнение сообщенного мне на охоте письма Кости1 в пользу кандидатуры Платонова2 на место Кобеко3, считаю долгом сообщить следующее. Лихачев4 подал уже в отставку от занимаемой должности помощника директора ввиду невозможности интриг против него со стороны Чечулина5 (бывшего секретаря Истор(ического) общ(ества) при Саше Половцове)6 и полнейшего рамолитика старика Кобеки, который все делает, что сей Чечулин ему подсказывает.
Между тем все права на место помощника директора Пуб. библиотеки имеет Ив. Афан. Бычков, сын того Бычкова7, который был директором Пуб(личной) Библ(иотеки) при Твоем Батюшке и который примерно служит десятки лет при той же библиотеке.
Т. к. Чечулин друг Платонова, то план великолепно задуманной интриги: сперва сместить Чечулина, а потом (по кончине или отставке Кобеко) дать место Платонову. Обо всем этом известил Л. Ар. Кассо8, который Тебе все равно доложит об этом деле.
Весь Твой Николай
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, (1913 г.) // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 356. — [Т.] IX.
(1913)
В знаменательную годовщину трехсотлетия царствования рода Романовых позволяю себе поднести Тебе миниатюру первого Императора Петра Великого. Купил я эту миниатюру в Париже у антиквара. Объяснительная записка гласила следующее: «miniature sur email du tsar Pierre le Grand par Kugler ayant appartenu a Madame Louise Bourdon, veuve de peintr emailleur J. B. Weyler»***. Дело в том, что эта Луиза Бурдон1 вышла замуж сперва за Вейлера2, а потом за Кюглера, тоже художника. Что же касается подносимой этой миниатюры, то она работы Господина Вейлера (Weyler) позднее Кюглер(.) Weyler etait un emailleur tres connu du XVIII siecle, mort en 1791****. Надеюсь, что эта безделушка получит Твое одобрение.
Весь Твой Николай М.
Madame Louise Burdon, затем Madame Kugler
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 16 ноября 1912 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 356. — [Т.] IX.
16 Ноября 1912
При сем посылаю Тебе брошюру Барятинского-Яворского1, доказывающего, что Император Александр I был действительно старцем Федором Кузьмичем. Она написана довольно живо, но масса фантазии. Опровергать этот роман я не намерен и к тому вообще полемику на исторические темы считаю излишней. Пусть каждый прочтет мою книгу и рассуждения Вл. Барятинского, сам сделает свои заключения.
Много я передумал о том положении, которое создается от брака Миши2. Если он подписал или подпишет акт отречения, то это весьма чревато последствиями и вовсе не желательными.
Ведь Кирилл, как женатый на двоюродной сестре3, тоже уже потерял свои права на престол и в качестве heritier presomptif* явится Борис. Если это будет так, то я прямо-таки считаю положение в династическом смысле угнетающим.
Осмеливаюсь выразить такое суждение: Тебе, как Государю и главе семейства, вверить судьбу наших семейных законов, которые Ты можешь принять в любое время. Но я иду еще дальше. Во всякое время, одинаково, Ты имеешь право изменить также закон о престолонаследии (не ne le deplaise a Andre4, notre illustre legislateur et le grand connoisseur des loix de famille!)**. Так, например, если Ты пожелал бы передать права наследства в род Твоей старшей сестры Ксении, то никто и даже юристы с министром юстиции, не могли бы тебе представить какие-либо доводы против такого изменения закона о престолонаследии. Если я позволю себе говорить и излагать такого рода соображения, то единственно потому, что возможное отречение от Престола Миши, я считаю просто опасным в государственном отношении.
Весь Твой Николай М.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 26 марта 1895 г. Париж // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 333—334. — [Т.] IX.
Париж. 26/III 1895
Милый Ники
Согласно Твоего разрешения, позволяю себе, Тебе написать несколько слов о моем Алжирском пребывании1. В общем все до сих пор шло как по маслу. Твой брат, видимо, очень рад жить на «Полярной Звезде»2, как у себя дома, а чудный климат Алжира и море, по которому он постоянно катался в своей «байдарке» или удил рыбу, прекрасно действует на его расположение. Одно, что он, к сожалению, не особенно любит, это прогулки по окрестностям Алжира, которые одна красивее другой, просто, кажется, из лени вообще трогаться с Яхты.
Радде часто его веселит и вообще как бы своей особой вселяет новый, разнообразный климат. Теперь он пожелал на пять дней в Бискру3, чтобы увидеть Сахару.
Состав офицеров Полярной Звезды, вероятно прекрасно Тебе известно, — просто как на подбор. Сам Князь Шаховской4 — это редкий человек и вполне, без задних мыслей, преданный Тебе, как он был предан Твоему Покойному Родителю. Лейтенант Гирс, Кн. Путятин5 (друг Ксении), Гр. Гейден6, (...) и Племянников один милее другого. Мичман Философов и Кн. Шаховской (племянник Якова Шаховского) тоже очень симпатичен, а др. Ланг — премилый человек. Когда я уезжал, он крепко занемог, вдруг, воспалением сердечной оболочки, болезнь, к сожалению, весьма опасная. Из приближенных Джорджи, барон Штакельберг7, человек правил, с характером и убеждениями, конечно уже за пояс заткнул грубого [Громужьего] с его мужичьим обхождением и переменил весь тон, как в Абастумане, так и здесь. Слава Богу, мы теперь только удалились от эпохи девицы Рубан и разных (нрзб.), Нечаевых, Гельфстремов и тому подобных хамов8.
Гулака-Артемовского9 Ты хорошо знаешь, а Гайсман очень умный и расторопный парень, который, наверное, еще более приобретает расположение Джорджи. Так что, в общем, я выношу из Алжира самое наилучшее впечатление во всех отношениях.
Что касается населения, как французского, так и арабского, то оно ведет себя с большим тактом и Твой брат может совсем «en particulier»* гулять по улицам и окрестностям Алжира — раз только мы и французы сделали друг другу легкие овации — это когда пароход «La chemin» уходил с войсками в Мадагаскар. Тогда, кроме морских почестей, кричали друг другу приветствия и ура и Vive la Russie. Отсюда из Парижа, где я остался всего сутки, я беру Orient Express и еду на Вену и Одессу, т. к. в Константинополе холера и всякая возня с карантином.
Надеюсь в Пасхальную субботу добраться до Тифлиса. Путешествие все же довольно долгое и утомительное.
Прошу Тебя и Аликс принять мое заочное, сердечное христосование и поздравления со Светлым Праздником... С удовольствием прочел я, как Ты и вообще в Петербурге, чествовали Вердера10. Это хороший щелчок по носу несноснейшего Вильгельма11, который, вероятно, получает немало щелчков у себя в Германии.
Невольно приходит на мысль, когда сей господин наконец успокоится и не будет удивлять весь мир своими разнообразными выходками. Прости мне это отступление в моем письме и может быть немного резкое суждение, но мой язык сорвался, хотя теперь это происходит гораздо реже.
Я не ездил в Канн к своей сестре12, потому боялся встретиться с Madame Мишой13, которой еще не видал и вовсе не торопился лицезреть.
К сожалению, она сумела уже вполне покорить сердца Папа и многих моих братьев. Но с сестрой, кажется, они разошлись во время последнего пребывания Папа в San Remo. Кажется, произошли женские сплетни и Madame Sophie или Миша, что-то нарассказала Папа про сестру, которая теперь на них дуется. Вообще эта несчастная женитьба Миши в 91 году — может быть года сгладят это впечатление.
Но я с ужасом вижу, что письмо мое принимает громадные размеры и спешу оное закончить, прося извинения за отчаянный почерк.
Крепко целую ручки Мама, Аликс и также сердечно Тебя обнимаю
Весь Твой Николай М.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 13 апреля 1994 г. Боржом // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 333. — [Т.] IX.
13 Апреля 94. Боржом
Милый Ники
Пишу тебе два слова. Во-первых для того, чтобы Тебя еще раз от всей души поздравить, т. к. ты не прислал мне ответ на мою депешу из Тифлиса. Но это не удивительно, потому ты, вероятно, получил целую кучу депеш и в них забыл плешивого Бимбу. Во-вторых, посылаю тебе статью по поводу твоей помолвки из газеты «Кавказ», которая очень мило написана.
На днях я писал длинное письмо Мама1 с моими впечатлениями о Джорджи, которые не вполне благоприятны; но что же делать, я всегда говорю и пишу, что думаю. Пора твоему брату, хоть на время выбраться из Абастумана. Это мое глубокое убеждение.
Теперь я совсем здесь и буду завтра причащаться в день своего рождения, — это случается редко. Тут полная тишина и наслаждение, но погода премерзкая. Полком своим я вполне доволен, впечатление отличное и Бог даст все пойдет хорошо. Не могу я себе представить тебя женихом! Напиши два слова, когда приблизительно может быть свадьба. Крепко тебя обнимаю и часто тебя вспоминаю и наши разговоры у тебя в комнате. Когда вспомнишь, то право черкни лишь словечко. Обнимаю твою душку сестру Ксению и обязательно Мишу и Ольгу.
Твой верный Бимбо
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, (до 1894 г.) // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 332. — [Т.] IX.
(До 1894 г.)
Милый Ники
Государь меня встретил гуляющим пешком с кн. Барятинской1 и может подумать, что гулять я могу, а в крепость приехать поленился. Прошу Тебя передать всю правду.
Вчера был мальчишник Кочубея и (нрзб.) и кроме обыкновенных последствий, у меня сделалось сильнейшее расстройство желудка, так что я 8 раз ходил. Мне очень совестно и я прошу меня извинить.
Весь Твой Николай М.
P. S. Завтра на параде я быть не могу, потому у меня целый день сдача эскадрона и у Алеши. Ради Бога, не сердись на меня за записку, а я все же не буду терять надежды, что ты хоть на короткое время, но придешь.
Крепкий поцелуй.
Весь Твой Николай М.
11 1/2 утра.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, (1880—1890-е гг.) // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 332. — [Т.] IX.
(1880—1890-е)
Милый Ники
Сердечно благодарю тебя за папироски и вишни. Надеюсь, что у Вас дома теперь все благополучно.
Весь Твой Бимбо1.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 21 августа 1888 г. Боржом // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 332. — [Т.] IX.
21 Августа 88. Боржом
Милый Ники
Пишу тебе два слова, чтобы очень рекомендовать тебе во время твоего пребывания на Кавказе директора Кавказского Музея Г. И. Радде1. Этот человек проработал всю свою жизнь в пользу науки на Кавказе и на Амуре и создал здешний единственный в своем роде музей. Я его знаю с моего детства и очень люблю. Он человек серьезно ученый, но имеет очень балаганный тон и всегда всех смешит. Но все сведения о Кавказе, его жителях, их нравах, о зверях, всяких предметах — никто тебе лучше не даст, как Густав Иванович Радде.
Очень жалко, что меня здесь не будет во время твоего приезда, т. к. живя здесь около 20 лет, я тебе мог много что рассказать. Из всех русских владений Кавказ настолько богатая и интересная страна во всех отношениях. Дай-то Бог, чтобы тебе край сей понравился и оставил бы хорошие впечатления!
Я же в это время буду или в Биаррице, или в Париже и надеюсь, что глупые газеты оставят меня в покое и будут заниматься лишь своими Буланже и Флоке2.
Крепко тебя обнимаю.
Весь твой Николай М.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 26 сентября/8 октября 1887 г. Париж // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 330—331. — [Т.] IX.
26 Сентября 87/8 Октября. Париж
Милый Ники, Пишу тебе еще письмо, т. к. не имею никакого права писать письма Государю. Газеты пишут про меня такие небылицы, что я окончательно ошеломлен. Я думал здесь отдохнуть и проветриться перед зимними занятиями, тем более, что вторично1 должен принять учебную команду, что требует очень усидчивых занятий.
Но вышло все против всех моих ожиданий и я бы здесь дня не оставался, если это не имело бы вид бегства перед враньем журналистов. Прочитав сегодняшний Фигаро, я немедленно отправился к Коцебу2, который временно заменяет барона Моренгейма3. Я ему сказал, что лично не желаю иметь никакого дела с газетами и сам ничего отрицать не буду, т. к. я как военный и флигель-адъютант хорошо знаю свой долг и помню свою присягу, и потому никаких заявлений делать не намерен. Никаких речей я не делал и надеюсь, что кто меня немного знает и не поверит всему этому вымыслу.
Вел. Кн. Михаил Николаевич и Ольга Федоровна с сыновьями; сидят — Алексей и Николай; стоят — Михаил, Георгий, Сергей
Теперь, что намерен сделать Коцебу, я еще не знаю, но он высказал мнение, что они это как-нибудь сами опровергнут. Мои оба спутника совсем оторопели, т. к. кроме жуков, бабочек и рыб, ничего не знают и политикой не занимаются. Один Сиверс4, вот уже десятый год мой секретарь, а другой Алфераки5, ученый, который тому несколько лет совершил интересное путешествие в Кульджу6.
Я в настоящую минуту просто страдаю, т. к. некому выложить душу и никого из товарищей по полку в настоящее время здесь нет. Родители7 на Кавказе, братья также. Алексей8 еще в Биаррице и я должен сам оставаться и за своих грустных мыслях. В полном отчаянии я даже написал депешу князю Оболенскому9, прося сообщить, что все это выдумка. Прости меня, что так нервно и отрывисто пишу, но есть случаи в жизни, когда приходится туго и необходимо поговорить по сердцу. Крепко Тебя обнимаю.
Твой Николай М.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 6 октября 1887 г. Париж // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 330. — [Т.] IX.
6 Окт(ября) 87. Париж
Милый Ники,
Ты, вероятно, будешь удивлен получить от меня письмо, но я хотел бы, чтобы Государь1 знал правду о различных газетных сплетнях, которую пустили на мой счет. Дело в том, что я возвращался на французском пароходе «Уругвай» с острова Тенерифа, где пробыл более недели и за последним табльдотом2 в общей каюте, капитан парохода очень любезно выпил за мое здоровье и моих двух спутников, окончив свое краткое слово «Vive la Russie!» Мне необходимо было ему что-нибудь ответить и я сказал: Je prends a la sante de Me le commandant et de l’etat-major du navire. Vive la France».* Затем обед продолжался спокойно дальше без всяких речей, но при довольно сильной качке.
Между тем Figaro и другие газеты уверяют, что j’ai offert un banquet aux officiers et aux passagers»**. Все это одно французское воображение и мне крайне неприятно, что мною занялись не на шутку здешние журналы. Французы же теперь так настроены, что русскому человеку вообще трудно отвязаться от их любезности, тем более, что всякое слово они принимают за marques de simpathie pour notre pauvre pays.***
Путешествие мое по Испании, т. е. Андалузии и на Тенериф, которое продолжалось месяц, оставит мне всегда самое лучшее впечатление. Севилья, Гренада, Кадикс идеальные уголки Европы, где можно одинаково наслаждаться природой и искусством. Что же касается острова Тенерифа, то это просто рай земной. Лучшее местечко этого острова маленький порт Оротава, где при вечно голубом небе видишь все растения экзотического мира и можно делать наилучшие прогулки по морскому побережью и в глубь материка.
Конечно, главное для меня было найти побольше интересных бабочек, что действительно так и оказалось, так что я приобрел много видов, которых еще недоставало моей коллекции.
Мой отпуск кончается 17 числа, так что мы скоро увидимся и я много могу рассказать интересного и забавного. Если будешь так мил, то сообщи Государю или прочти, все касающееся этих газетных клевет.
Прошу Тебя поцеловать ручку Императрицы и обнять братьев и сестер3.
Крепко Тебя обнимаю
Твой Николай М.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 15 июля 1914 г. Петербург // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 360—361. — [Т.] IX.
15 июля 1914. Петербург
Прости, если в тревожные минуты отрываю Твое внимание. На сей раз ходатайствую о себе лично и прошу не выдавать меня до поры до времени. Дело в том, что если бы война с немцами всех сортов все-таки возгорелась бы, то я хотел бы, очевидно, принять активное участие, и не сидеть здесь, сложа руки.
Ввиду того, что за 10 лет я окончательно отстал от фронта, то мог бы принести пользу только в качестве человека, состоящего по особым поручениям.
Если будущие действующие армии были бы вверены Николаше, Ренненкампфу, Жилинскому и Иванову1, то я бы просил меня назначить именно в Киевскую армию к Иванову. Тебе может быть покажется странным, что я заблаговременно заявляю о своем ходатайстве, но в тревожные дни, особенно перед войнами, всегда столько просьб, что пусть моя будет одной из первых. Твое принципиальное согласие для меня очень важно.
11 числа я ездил в Москву, где был шафером у Ирины Воронцовой, вышедшей замуж за Сережу Долгорукого2. Они теперь поехали в его имение Тельное и казались весьма счастливыми.
12-го я вернулся сюда, а вчера радовался от всей души бодрому повышенному настроению всех слоев населения столицы. Это отрадное явление действует чарующе на тех, кому дороги интересы Родины и давно я не видел Петербурга таким, как он был за эти два дня.
По Твоему приказанию осмеливаюсь напомнить о денежной помощи барону (нрзб.), который все ждет у моря погоды.
Если все окончится благополучно и войны не будет, предполагаю поехать на 2 недели в Грушевку и Екатеринославскую губернию 22 или 23 июля, потом обратно сюда и в конце августа в Боржом.
Весь Твой Николай М.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 8 июня 1914 г. Париж // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 359—360. — [Т.] IX.
8 Июня 1914. Париж
Не зная, застану ли я Вас в Петербурге в последних числах июня, решаюсь написать кое-что о себе и об исторических делах. В середине июля мне придется съездить в Грушевку, чтобы лично присутствовать при сборе хлебов, а в конце августа думаю на 2 месяца отправиться в Боржом.
Здесь я видел и слышал много интересного, т. к. потом в Париже во время двухнедельного министерского кризиса присутствовал в палате депутатов при падении кабинета Рибо1 и одобрении министерства Вивиани2. Собственно говоря, вся затяжка и все недоразумения произошли ради интриг против Президента со стороны Кальо, Жореса3 и Клемансо, мстивших ему за избрание в Президенство и за его популярность.
Т. к. здесь в политических кругах стало обычаем копаться в частной жизни людей и обливать грязью женщин за их прошлое, то бедный Пуанкаре живет под постоянным страхом таких разоблачений, могущих задеть доброе имя его супруги. Это настроение Poincare сказалось в его действиях, в колебаниях, кого именно призвать к власти, чтобы не сделаться жертвой шантажа. Он постарел, побледнел и мне было жалко на него смотреть. Теперь он немного оправился, хотя забота (est peinte sur la figure)*.
Сидя в ложе недалеко от немецкого н австрийского послов во время падения кабинета Рибо, я лично мог убедиться в неописанной радости их физиономий, когда это министерство было низвергнуто после 48 часов существования. Шён (Shoen)4 не удержался, не досидев до конца заседания, чтобы скорее сообщить Имп. Вильгельму о падении кабинета. То же самое повторилось и во вторник, но Вивиани получил желанное большинство и остался у власти, так что трехлетняя военная служба была обеспечена, а именно того немцы и опасались, думаю, что социалисты, став у власти, перейдут к двухлетнему сроку.
Я видел Delasse5, который бодро смотрит на будущее и думает, что Вивиани оправдает оказанное ему доверие президентом и палатами.
Через неделю я предполагаю в новом моторе (в предназначенном для Кавказских гор) сделать довольно продолжительное путешествие. Мой маршрут: Лион, Клермон, Бордо, Ангулем, Нант, Брест, С. Бриак, Mont St. Michel и обратно в Париж.
Читая газеты, очень радовался Вашему удачному посещению Констанцы6 и понял, что оказанное мне доверие тому 2? года не пропало даром7. Надеюсь, что Вы вынесли хорошее впечатление от виденного.
В виде иллюстрации существующего настроения, даже в среде старых и верных слуг Престола, решаюсь послать Тебе одно еще письмо члена Гос. Совета барона Розена (бывшего посла в Японии и Соед. Штатах)8, которого я давно знаю и уважаю, завтракал с ним почти ежедневно в яхт-клубе. Письмо это настолько характерно, что зная, что многое для Тебя не доходит, я решаюсь послать для сведения, т. к. переписка моя с Розеном очень интересная и ему трудно приписать какие-либо коварные замыслы на закате дней.
По приезде я буду иметь честь подробно Тебе доложить о результатах съезда губ. учен. архив. комиссий, который дал много практических нововведений. Было человек 60 из самых различных губерний и мы услышали от них много интересных и поучительных сведений. Вырезку из «Правит. Вестника»9 также Тебе присылаю, потому Ты мне сказывал, что в шхерах у Тебя много свободного времени для такого рода чтения. Только я не знаю, едете ли вы в шхеры за это лето или нет; а если ошибся, то прошу меня не бранить за эти строки.
Целую ручки Аликс и от всей души Тебя обнимаю.
Весь Твой Николай М.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 18 октября 1912 г. Париж // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 354—356. — [Т.] IX.
18 Октября 1912 Париж, hotel Albany
Хотя я уже писал из Вены Аликс, чтобы выразить мои чувства по поводу болезни Алексея1, не могу удержаться, чтобы не написать Тебе тоже два слова. Прямо-таки больно было на душе, когда приходилось думать о тех нравственных муках (angoisses), которые Вы оба терпели за дни болезни Вашего милейшего ребенка. Слава Богу, теперь опасность миновала, но надо будет на будущее вовремя лечить серьезно и с корнем вырвать причины зла, которые кроятся в организме и обратиться к врачам педиаторам для детских недугов. Ведь детский возраст весьма податлив к лечению, а теперь медицина делает чудеса, именно для болезней детей и я убежден, что Алексей станет бодрым и крепким мальчиком, если его подчинить известному режиму.
Путешествие мое из Тифлиса было утомительно, но интересно, т. к. я проезжал по плодотворным местностям, начиная с Ростова, Синельникова, Екатеринослава, Елисаветграда до самого Волочка. Всюду видел блестящие результаты нынешнего урожая, а также на станциях самые разнообразные земледельч. орудия, что свидетельствует о том, насколько крестьяне этих мест интересуются обработкой земли и заметно совершенствуются.
В Вене я пробыл три дня и был поражен всеобщим мирным настроением; никто не желает войны2, но все опасаются осложнения, если Фердинанд3 займет Царьград и не пожелает подчиниться требованиям Великих держав. Австрийцы смущены рядом турецких поражений, особенно потому, что знают, что все инспектора немецкие, всюду в Тур(ецкой) армии заводят прусские порядки, орудия от Крупа4, а результаты всего этого, только отрицательные. Сознаюсь, что и я поражен, как всюду боятся турок, даже не верится, что сербы и черногорцы, даже греки их колотят.
Вел. Кн. Михаил Михайлович и принцесса Софья Нассауская
Возмутительны рядом с этим нападки «Нов. Времени» на нашего Сазонова5, которого изображают чуть-ли не изменником. Но все с (нрзб.) надо объяснить просто, а т. к. А. И. Гучков6 стал после смерти старика Суворина главным пайщиком этой газеты, то и выходки «Нового Времени» делаются понятными. Вообще сей Гучков, несмотря на ум, любит мутить в мутной воде, а теперь он задался целью втравить Россию в войну, чтобы сыграть какую-либо роль после провала его партии а его вожделений. Надо добавить только отсутствие патриотизма у такого рода людей, а еще более тому, что Гучков не один, и что многие другие сочувствуют травле Сазонова.
Здесь в Париже я вижу довольно часто Ксению и Сандро, которые наслаждаются Парижем. Брат стал убежденным славянофилом, что меня поразило.
Можно радоваться успеху славян, но надо помнить, что славяне — одно, а русские — другое, и я разграничиваю эти понятия7. Главное русский интерес, а малые интересы всяких сербов и черногорцев меня вовсе не интересуют, т. к. собственно говоря и сербы, и черногорцы нас ненавидят и всегда заигрывают с Австрией. Вот болгары дело другое, они действительно благодарны нам и вообще симпатизируют России. Про греков я даже не говорю, т. к. это подлейший народ. Извиняюсь, что разболтался.
На днях еду на пять дней в Биарриц, чтобы повидать графиню Ирину Воронцову (жену Ларьки)8 и 10 ноября надеюсь быть дома.
Целую ручки Аликс и от всей души Тебя обнимаю. Да хранит Вас Господь и Ваших детей.
Весь Твой Николай
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 27 сентября 1912 г. Боржом // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 353—354. — [Т.] IX.
27 Сентября 1912 г. Боржом
Пишу Тебе несколько слов, чтобы сообщить о здешнем житье-бытье и о моих дальнейших планах до возвращения в Питер. Нынешняя осень восхитительная; солнечные безоблачные дни чередуются один за другим, дышится во всю, а окружающая природа еще более способствует к общей благодати. Что касается людей, то здесь обстоит хуже.
Разбои продолжаются во всех частях Кавказа, и здесь, и в Кахетии, и на Северном Кавказе. Все больше стараются грабить поезда в надежде легкой денежной наживы, убивают как зайцев несчастных стражников, исполняющих свой долг, а кроме того запугивают население, будучи сами трусами. Это выразилось наглядно при последних ограблениях почт и в Боржоме и на Коджорской дороге вблизи Тифлиса. У нас убито два, там четыре стражника и трое ранено, но почта осталась цела, благодаря их трусости, так что в Тифлисе они побросали бомбы, а здесь ружья. Сами разбойники все больше имеретины и грузины, иногда лезгины и осетины, но, к сожалению, принимаемые меры не могут искоренить зла. Нужна железная рука высшей власти и реорганизация полицейской власти, представляющей всякий сброд. Кроме того, следовало бы изъять со службы в почтовых и телеграфных конторах всех туземцев, сообщающих разбойникам о количестве возимых денег и о времени отбытия почтовых перекладных. Вообще, по моему мнению, за последнее время наплыв туземцев всюду дает только плачевные результаты.
То же замечается в некоторых войсковых частях, где туземцы (грузины, осетины ит. д.) составляют большинство офицерского состава. Я был и прежде, и теперь противником такого переполнения войск на самом Кавказе туземным элементом и считаю полезным восстановить процентные нормы и для грузин, и для армян, но особенно для первых. К этому письму прилагаю копию моего донесения графу Воронцову1 о грабежах в Боржоме.
Если здесь, где проходит железная дорога, есть две роты Тенгинцев в качестве постоянного гарнизона, казаки и стражники, то чего ожидать в местностях более диких.
Я был в Тифлисе, чтобы представиться Наместнику, провел там сутки и много с ним беседовал. Головой он замечательно свеж и работоспособен, но физически опустился и стал дряхлым старцем. Во взглядах мы с ним не сходимся, что не мешает быть и с ним и с задорной графиней в наилучших отношениях. Сегодня они едут в Петербург на свадьбу внучки2 за князя Вяземского № 33. C’est pourquoi trop de fleurs* и старый граф ворчит на такое изобилие рода Вяземских в качестве мужей внучке, но она в восторге.
На днях я думаю тронуться отсюда через Баку и Ростов на два дня в Вену, а оттуда на короткое время в Париж и в Биарриц, чтобы не возвращаться слишком рано на берега Невы, а вернуться в начале ноября.
Здесь готовлю четыре новых книги:
1) Генералы адъютанты Импер. Александра I (дополнительное издание с их портретами в красках и гилиогравюрой edition de luxe*.
2) Письма Императрицы Марии Федоровны, Елизаветы Алексеевны и великих княгинь, дочерей Павла I к камер фрейлине Анне Степановне Протасовой (с портретом) edition de luxe тоже4.
3) Донесение австрийского посланника жида барона Лебцельтерна с 1816 по 1826 годы5.
4) Донесения князя Александра Борисовича Куракина из Парижа 1808—1812. Надеюсь, что Аликси Ты начали читать в Спале мою книгу и с нетерпением жду узнать Ваши впечатления о моей работе.
Пока получаю отзывы хорошие с разных сторон, как-то от старика Бартенева6, от Маши Васильчиковой7, от министра Кривошеина8, от Мари Трубецкой, от Маши Шаховской и т. д., но убежден, что на меня будут злиться немцы вообще и наши в частности, все поляки и доброжелательная госпожа Нарышкина, под прозванием la tante Sacha9. Она ведь вовсе не сожгла, а хранила все записки Александра I к Марии Антоновне10 у себя, не имея на то ни малейшего права, а должна бы их передать Тебе. Вероятно, Витте читал эти записки, а покойному Владимиру Александровичу11 она их не давала. Хороша логика! На сем кончаю мое послание. Целую ручки Аликс и от всей души Тебя обнимаю.
Весь Твой Николай М.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 16 июля 1912 г. Петербург // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 350—353. — [Т.] IX.
16 Июля 1912, Петербург
По примеру прежних лет, не зная, когда и где я Тебя увижу одного, сообщу о своем житье-бытье после военных Московских торжеств, столь чудных и умилительных.
Сперва я жил в Париже, наслаждаясь прекрасной погодой, бывая часто на скачках и совершая экскурсии в окрестностях в моторе по идеальным дорогам. Снова осмотрел Версаль, оба Трианона, С. Клу, Фонтенбло и впереди Компьен1, где свято хранятся следы Вашего пребывания в этом любимом замке Наполеона III.
В кабинете Вел. Кн. Николая Михайловича. До 1914 г. Справа — Вел. Кн. Николай Михайлович, в центре — А. А. Гоздаво-Голомбиевский
Ho l’appetit vient en mangeant*, я решился совершить более отдаленные поездки и начал с подробного осмотра Луарских замков, ночуя в Туре и Блуа. Здесь все дышит средними веками, воспоминаниями Jeanne d’Arc и королей эпохи Валуа. Берега Луары и ее притоков самые живописные места Франции. Передо мною прошли развалины Chinon, Chambord, Chenanceaux, Langlais, Azay le Rideau, Chaumant и масса других более мелких замков, развалин, церквей и т. д. Особенно поразили меня великолепие и леса Шамбора (ныне собственность герцога Пармского) и Шенонсо, где царила Catherine de Medicis, Diane de Poitiers и где сохранено в идеальном порядке, благодаря заботе настоящего владельца некоего Terry, очевидно помеси жида и южного американца.
Замок расположен на реке Шере (Chere) и я не видел более поэтичного расположения, где все рисуется в сочетаниях какой-то неги и любовных настроений (XV и XVI) столетий и по ныне сохранилась та же нега в пустынных теремах, в призрачных прудах и на зеленых лугах парка.
Насладившись этой поездкой, я вернулся в Париж для отдыха на неделю, в течение которого имел интересный обед у Hanotaux c Poincare2 et Millerand3 a quatre**. Последний лучший военный министр за двадцать лет и поражает своей энергией и светлым умом. Что касается Poincare, то он тоже делает отличное впечатление своей выдержкой, ясными взглядами на дела внутр. политики Франции, а также суждениями о внешней политике. Убежден, что он Тебе понравится. On sent en lui le brave home tres modere, tres fonde*** и видно сразу, знал c’est jusqu’un**** (нрзб.), а не какой-нибудь premier-venu*. Давно не было во главе франц. правительства такого выдающегося человека и к тому же он membre de l’Academie Francaise un de 40 immortables**, как выражаются французы. Ни его, ни Мильерана я раньше не знавал, а потому очень благодарен Ганото, что он меня с ним познакомил.
Прости за все эти подробности, но я знаю, что в шкерах у Тебя есть свободное время, чтобы даже прочесть и мою дребедень.
Затем я снова вернулся к своему мотору и вместе с Брюммером4 покатил в Эльзас. Ночевал по очереди у немцев и у французов, видел их вооружения на границах, кипучую работу войск, которые занимаются с необычайным рвением, особенно у французов между Nancy et — Toul, попадал я на их маневры, следя издали, и наслаждался живописной местностью, очень изрезанной горами, ущельями, реками, но несущей какой-то веселый характер, чему способствовала дивная не жаркая погода.
Немецкую границу я переехал у Saint Die, ниже Страсбурга, со мной были вежливы и только, но имея все необходимые пропускные бумаги, меня нигде не тревожили. Что меня поразило в немецком Эльзасе, а особенно в Лотарингии, это глубокая ненависть местного населения к немцам, несмотря на 40 лет, что она подпала под их владетельство. Как только поселяне замечали, что мы русские, то начинали говорить по-французски, оглядываясь, не подслушивает где-либо какой-нибудь германский гражданин или жандарм. А останавливаться приходилось часто, т. к. от жары лопались шины, как раз в глухих местах около маленьких деревушек. Из Страсбурга я проехал в Б(аден)-Баден, где ночевал две ночи и оттуда совершал прогулки по Шварцвальду; масса живописных мест, но при немецком колорите, все слишком чопорно, подлизано в струнку et tellement voile***.
Затем я вернулся во Францию по другой дороге, ночевал в маленьком Нанси и блуждал по всевозможным местам, которые чудом уцелели от германского ига.
Но общее впечатление от всей поездки — прекрасное, а на бумаге пером не передать.
В конце этого месяца я собираюсь дней на 10 в Грушевку, чтобы убедиться лично в том нынешнем урожае, о котором сообщает управляющий. Кроме того я считаю необходимым ежегодно появляться в этом богатейшем имении, чтобы население меня видело, меня знало и чтобы всякий крестьянин мог лично обращаться ко мне по своим нуждам. До сих пор я только могу похвалиться существующими отношениями.
Не зная, буду ли я удостоин приглашения на осенние юбилейные торжества в Бородино и Москву, мне хотелось бы после этих дней съездить также в Боржом, но пока мне трудно определить, когда Ты разрешишь мне тронуться на Кавказ. Скажу только откровенно, что Бородинские торжества меня очень интересуют, а пребывание в Москве гораздо меньше, т. к. вероятно будет много церемоний, а весной уже (нрзб.) все проделал, будучи сначала до конца всюду. Тем не менее я заранее подчиняюсь Твоему решению, но хотелось бы только знать, должен ли я присутствовать только на Бородинских торжествах или также все время и на Московских. Будь милостив, сообщи мне заблаговременно об этом или депешой, или письмецом. Прости меня великодушно за ходатайство.
В начале августа я Тебе представлю лично в Петербурге оба тома Имп. Александра I, которые будут готовы к этому времени. Труд озаглавлен: «Имп. Александр I. Опыт исторического исследования». К I тому приложено 19 таблиц, моего текста 350 страниц; затем идут приложения, все новые, как в I-ом и во II томе, который полностью посвящен этим приложениям. Во II томе таблиц не имеется, потому и без оных он весьма солидных размеров.
Здесь я уже предался охоте и третьего дня убил (нрзб.) первого козла за это лето.
Сергей вернулся из поездки на юг только на днях, но я его вижу редко, потому он около Стрельны5, а я пребываю на берегах Невы.
Целую ручки Аликс и прошу снисхождения за столь длинное послание.
Весь Твой Николай М.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 14 июля 1911 г. Петроград // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 347—350. — [Т.] IX.
14 Июля 1911. Петроград
Не принадлежа к породе людей, которые к Тебе пристают и беспокоят всякими просьбами, я просто осмеливаюсь сообщить о своем житье-бытье с 7 мая по 7 июля и о той новой исторической работе, которую я затеял, благодаря целой серии неизвестных документов, попавших в мои руки.
В Париже и Франции пробыл я весь май. Погода была идеальная и не жарко. Предавался всяким экскурсиям, осматривал то, чего еще не видел, и видел разных интересных людей, как-то известных Тебе Ганото и Пишона1, а также историка Фр. Массона, Валишевского2 (пишущего историю Павла не а la Шумигорский3, а на деле, появится в свете зимой), маркиза Бретейль, генерала Ланглуа (Langlois) и т. д. Затем сделал 1317 километров в моторе, объездив Бретань и часть Нормандии, где мне особенно понравился древний монастырь Mont Saint Michel, выдающийся молом на узкой полосе земли в океане. Там простая гостиница с окнами на море, все находится на какой-то живописной скале, а мне повезло, т. к. я видел и божественный закат солнца и восход полной луны. Просто диво! При том отличная кухня.
Из прочих городов и местностей хороши город Vannes, где я видел ловлю сардинок, замок Josselin собственность герцога Рогана (Rohan) и дороги всюду идеальные и живописны.
Имел удовольствие часто видеть в Париже Ксению и Сандро, никогда такими беззаботными и веселыми, как там. О прочих членах Императорской семьи — умолчу, ибо встречал их только по ресторанам и всегда тогда, когда менее всего ожидали, именно добродетельную М. П.4, или важного до глупости Юрия5 и, наконец Павла6 и Бориса7.
7 июня, повидавши моего Сергея до посещения им лагеря Mailly близ Шалона8, поехал в Мариенбад. Там пил воды, мало ел, ничего не пил и похудел, т. е. сбавил брюшко. Остальное время работал как вол и многое успел закончить и разобрать.
Из русских гулял ежедневно с 4-мя дамами: графиней Воронцовой9 (ангел добродушия и она меня просто баловала своим фавором), ее дщерь Ира Шереметева10, княгиня Лоло Долгорукая и графиня М. С. Бенкендорф11. Все жили в полном мире и согласии, а т. к. я был единственным мужчиной, то очевидно и похудел еще больше, стараясь угодить каждой. При отъезде удостоился получить от всех 4-х подарок в виде тюленя из серого богемского камня, по назначению пресс-папье. Сознаюсь, что не ожидал угодить им настолько, чтобы получить подарок. Mais tout est bien qui finet bien*.
Окончив лечение, поехал через Берлин домой, но съездил в Потсдам к Сесиль и ее мужу12, т. к. они меня давно приглашали к себе, а т. к. я поставил условие отсутствие Kaiser’a и его супруги13, то время вышло подходящее. Живет прилично, и отсутствие всякого этикета и свиты (ce grand fleau obligatoire, mais toujours assommant*). Там племянница, сама правя першеронами14, возила меня по окрестностям, показывала все дворцы, сады и даже гробницу Фридриха Великого, где Александр и Наполеон по очереди лобызались с королем Фридр(ихом) Вильг(ельмом) III15. Словом, меня обворожили и приняли не как почтенного, а полупочтенного дядю, что в действительности я и есть.
В Берлине успел пошляться по жидам-антикварам, все мерзавцы, живодеры, но кое-что нашел и между прочим 2 раскрашенные литографии: одна изображает парад на Марсовом поле, другая — на площади Зимнего дворца, обе эпохи Имп. Александра I. Обе осмелюсь поднести Вашему Императорскому Величеству, когда соизволите меня принять в Петергофе.
31 июля еду на неделю в Грушевку16 для вторичного обзора имения, а в двадцатых числах августа в Боржом для той же цели.
Malgre qu’un autre Richard, le homme Duc ne joignait jamais visiter ses proprietes, j’ose ne pas suivre l’exemple de feu Polovtsov, et j’y vais. Les presidents de la societe Imp. Hist. Se suivent, mais ne se ressemblent pas! Malheureusement l’argent reste la meme** и я еще не могу привыкнуть к сей оболочке богатого.
Переходя к моей работе, она будет называться: «Имп. Александр I. Историческое исследование». Прошу заметить, что я не намерен писать и не пишу историю царствования, а шаг за шагом с 1801 по 1825 исследую правителя вообще, Русского Государя и простого смертного. Работа адски трудная и вот почему. Самая тема. избитая Шильдером, Вандалем, Татищевым17; масса недомолвок, пробелов; некоторые действия трудно объяснимы, наконец, легко что-либо забыть или пропустить. Надобно все уложить в один том. Приложения будут заняты документами, но все исключительно новые, нигде не помещавшиеся. На этот раз прошу Тебя меня избавить от Твоей цензуры, потому, если что-либо будет подвержено критике в печати как нашей, так и иностранной, то лучше чтобы все пало на мою спину исключительно и не говорили бы, что я писал с Твоего разрешения. Впрочем я настолько уже привык к Твоей цензуре, что делаю перечень новых документов и того места, где я их откопал. Ради Бога, извини меня за размеры этого послания, но я предпочитаю сделать это пером, чем на словах обременять Твое время. Будет 5 глав. I. Года колебаний (1801—1807); II. Союз с Наполеоном (1807—1811); III. Борьба с ним (1812—1815); IV. Эпоха конгрессов. Мистицизм — Военные Поселения (1815—1822); V. Года разочарования (1823—1825). Новые документы:
1) Переписка с кн. А. Н. Голицыным (собств. Вашего Вел. библиотека).
2) Переписка с Кошелевым (мистик) (тот же источник).
3) Переписка с Г-ой Криденер (Имп. Публ. библиот.).
4) Письма кн. Чарторыжского к Государю (6) и Государя к князю Адаму (2).
Были вьпущены во франц. издании Correspondance de l’Imp. Alexandre I avec le PCe Adam Czartoryski (Paris, 1865), par Ladistas Czartoryski; redige par Mazade***.
Выпущено издателями pour cause****, т. к. польский магнат просил в 1811 году денег у Государя и играл двойную роль со своими же ляхами. (Собств. Ваш. Вел. библиот.).
Принцесса Софья Николаевна Нассауская и Вел. Кн. Александр, Михаил и Сергей Михайловичи
5) Много писем Аракчеева к Государю (все не изданы) (арх. канц Ваш. Величеств, находящийся в Петропавл. крепости).
6) Все дело Л. Гв. Семеновского полка 1820 года. Приговоры, пометки Государя, его собственноручное письмо карандашом, вшитое в дело и резолюции рукой Аракчеева. (арх. Госуд. Совета).
7) Донесения послов и поверенных в делах французских, прусских и австрийских в Петербурге их государям и министрам, любезно мне предоставленных архивами Парижа, Берлина и Вены.
8) Переписка Кошелева с австр. поверенным в делах S’Julien в 1811 году, видимо, без ведома канцлера графа Румянцева, словом, тоже как с Нессельроде и Сперанским, помимо того же Румянцева и посла князя Александра Куракина. (Госуд. архив).
9) Письмо князя Яшвиля, одного из убийц Имп. Павла, к Имп. Александру. Письмо характерно и курьезно по настроению его убийцы. Кн. Яшвиль приходится дедом по женской линии Извольским (от А. П. Извольского).
10) Письмо Лагарпа к Государю от Октября 1801 года по поводу расправы с заговорщиками. Интересно (Собств. Ваш. Вел. библ.).
Библиотека Вел. Кн. Николая Михайловича в Ново-Михайловском дворце
11) Два письма князя Багратиона к Аракчееву после Смоленска в 1812 году. Преинтересно и очень характерно (Канц. Военн. министр.).
Вот перечень главных новых документов, которые мне дали мысль написать к 1812* году эту монографию. В двух словах мой вывод: как правитель Великой страны — России, Александр I займет первенствующее место в летописях истории, как русский государь он был бесподобен в годину Отечественной войны и сроднился с русским народом, но остальные года, к сожалению, интересы Родины оставались на заднем плане и все было обращено к успеху зловредной идеи Священного союза и подстановления Польского королевства под его скипетром; наконец, как простой смертный и человек, вряд ли можно назвать Александра I симпатичным.
Прошу поцеловать ручки Аликс и выразить надежду, что пребывание в шкерах окажет пользу ее здоровью. Позволю себе Тебя обнять, крепко и целую.
Весь Твой Николай М.
Сноски к стр. 347
* Но все хорошо, что все хорошо кончается. (Пер. с фр.).
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 12 декабря 1900 г. Петербург // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 346—347. — [Т.] IX.
Петербург, 12 Декабря 1900 г.
Осмеливаюсь Тебе писать по следующему поводу. В прошлом году Ты был настолько милостив, что сказал мне, что миниатюры и портреты, находящиеся в Грузине, Ты мне пожизненно даришь, с тем чтобы после они перешли в музей Императора Александра III, как, впрочем, и вся моя коллекция.
Теперь я получил письмо от моего доверенного Лашкова, которое при сем прилагаю и из которого Ты увидишь, в каком грустном и опасном положении находятся все вещи и предметы Грузина. Было бы желательно спасти все бронзы и мебель и, может быть, если оные и нельзя уберечь на месте, их можно было бы перевести или в Эрмитаж, или в музей Имп. Александра III. Просьба моя заключается в том, чтобы Ты приказал ген.-лейт. Куропаткину1 переслать мне через посредство Лашкова (который состоит чиновником особых поручений при губ. гр(афа) Медем) упомянутые портреты и миниатюры, пока они не пропадут окончательно или их совсем испортят.
Могу Тебе сообщить, что Панчулидзев длительно работал это лето и уже написал половину III тома до 1812 года. Второй том совсем готов, равно как и все рисунки, прекрасно исполненные в Эксп. загот. Госуд. бумаг. Когда Ты вернешься, было бы хорошо, чтобы Ты потребовал поскорее Панчулидзева, чтобы решить вопрос о главе кончины императора Павла I. Тогда II том мог бы появиться в свете уже великим постом.
Надеюсь, Ты не сомневаешься, насколько я мысленно ежедневно был с Тобой во время Твоей болезни, которая меня весьма беспокоила и крайне волновала. Завтра я еду с Nord Express через Париж в Канн к сестре, где проведу весь январь. В начале февраля я приеду в Петербург, где надеюсь немного пожить до окончания отпуска, т. е. до середины марта. Умоляю Тебя беречь себя, когда вернешься на север и прошу Тебя на меня не пенять, что пишу эти строки.
Целую ручки Аликс, нежно Тебя обнимаю и прошу верить в преданные чувства и сердечно любящего Тебя
Николая М.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 3 апреля 1899 г. Вена // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 344—346. — [Т.] IX.
3 Апреля (18)99. Вена
Милый Ники
Согласно выраженному Тобой желанию пишу Тебе мои впечатления о Риме, Париже, Мюнхене и Вене. Боюсь одного, что благодаря разнообразности этих впечатлений, мне будет трудно написать в сжатой форме, чтобы излишне не утруждать Тебя чтением этого письма. В Риме я видел и обедал у посла Нелидова1, который себя чувствует довольно свободным после Константинополя и усердно занимается расширением своих богатых коллекций древних греческих и римских золотых изделий. Своеобразное, но весьма интересное собрание: всяких изделий, начиная с колец и кончая всякими фигурками древнего искусства, в коем, к сожалению, я весьма мало понимаю.
Моим соседом по гостинице был французский посланник при Ватикане Низар (Nisard), более 20 лет прослуживший в Париже в министерстве иностранных дел. Редко умный, образованный, но на беду очень глухой человек, который мне рассказал много интересного про дела в Ватикане, когда все были уверены, что Папа Лев XIII2 скоро умрет и приготовились к избранию преемника в будущем анклаве. Видимо все страсти уже были в полном ходу и таких кандидатов тройственного союза были очень велики.
Их кандидатами были главный Serafino Vanutelli (брат Vicento), бывшего на коронации в 1895 году и некий Парокки; противная сторона не имела подходящего человека, а потому очень опасалась такого избрания. Тем не менее все вышло по лучшему, т. к. Лев XIII поправился и если последуют новые назначения кардиналов, то можно будет провести кого-либо более желательного для нас и для французов. Мое личное мнение, что кардинал Рамполла3 может легко быть избранным и его именно желал бы особенно Извольский и Низар.
Мне также удалось взобраться в купол Св. Петра и осматривать со спичками подпись Государя — Николая Павловича, весьма замечательную по содержанию: «Император Николай I молился о благоденствии матушки России» 2 декабря 1845 г.
Также нашел подписи Имп(ератор) Алек(сандр) II 1859, дяди Кости4, Низы5 и Папа 1852 года. Но пришлось пройти более 500 ступеней!
Когда я был в Неаполе, то застал там снег на Везувии и погода была ветренная, так что прогулки в Помпеи нельзя причислить к особенно приятным. Зато старик Винспиер был в восторге меня видеть и даже переехал на два дня в мой отель, чтобы больше времени провести со мной.
В Париже я застал кн. Урусова, почти в момент его отъезда, также видел у него Сталя6 и вместе долго рассуждали про ужасное теперешнее положение Франции, где из-за дела Дрейфуса ведется борьба на жизнь и смерть между людьми порядочными, которых большинство, и бандой жидов всех сортов и франкомасонов (franco masson), которые деньгами, подкупом и всякими способами поддерживают волнение в умах по злополучному делу. Сих последних несомненно денежно поддерживают англичане и немцы, чтобы ослабить бедную Францию и торжествовать над ней в колониальной политике и в Черном море. Прямо больно смотреть на все это и трудно предвидеть, чем кончится эта борьба. Последние невероятные разоблачения «Фигаро», одна из самых гадких страниц происков международного жидовского синдиката, сила которого громадна, но неуловима, т. к. никто так ловко не сумеет скрыть свою денежную игру, как еврей, а этих евреев, которые в родстве со многими — прямо легион.
Мог бы Тебе рассказать оригинальные эпизоды, но стесняюсь о них писать по почте. Видел также несколько раз историка Фредерика Массона и Ганото, который живет себе скромно в 5-ом этаже boulevard St. Jermain и предается историческим занятиям. Он вполне милый, порядочный человек, что особенно заметно теперь, когда он уже не у дел, а просто гражданин республики.
Любопытно, что он мне рассказал про свои показания перед «la Cour de cassation»*. Когда он кончил свои показания и стенограф ему уже давал на прочтение и на подпись все, что он говорил, один из судей обратился к нему с листком бумаги, где он записывал свои слова. И что же оказалось, что он записал такие вещи, которые Hanotaux даже не говорил и не думал!
Тогда, конечно, Ганото заставил его перечеркнуть его записи и настоял, чтобы переписали его показания. Очевидно, что если судья позволяет себе такие выходки с бывшим министром, которого нелегко сбить с толку, то что же ожидать от других более слабых и не сильных людей, дающих показания и которых гораздо легче и запугать и сбить с толку! А это судья кассационной палаты — высшие представители магистратуры — конечно всякий вправе думать, что и часть их подкуплена.
Был я также в Версали, где наслаждался воспоминаниями бывших эпох; приобретений вообще сделал немного, но хорошие.
В Мюнхене два дня работал в архивах по делу Баденского Каспара Гаузера и нашел много интересного, но писем Елизаветы Алексеевны к ее сестре Королеве Каролине не нашел. Меня уверяли, что письма эти были возвращены Императору Николаю I в 1841 году.
Дважды обедал и завтракал у Извольских, которые меня приняли как нельзя лучше. Право, русское сердце может порадоваться, как везде Извольский умеет быстро приобрести выдающееся положение; тому два года я видел это в Риме, теперь здесь. По моему разумению, это один из наших выдающихся дипломатов, который везде будет на месте. Теперь он готовит преинтересную работу экономическую по вопросу о доставке нефти из Черного моря по Дунаю до Рагенсбурга, чтобы вытеснить американский ввоз нефти. Кажется, через месяц он окончит свою работу, которую, наверное, или гр. Муравьев7 или Витте8 тебе доставят.
Баварцы прямо (навытяжку) стоят перед Извольским: на днях жена9 его дает в пользу бедных русских студентов и артистов, проживающих в Мюнхене, большой концерт с тамошними лучшими музыкальными силами, и за неделю уже все места раскуплены. У него чудная историческая библиотека и много весьма замечательных портретов, так что во всем чувствуется достойный ученик покойного князя Лобанова10.
Здесь в Вене прелюбезно приняли Гр. (Фестерн) с женой, урожденной Гамильтон (мать была принцесса Баденская, сестра злополучного Каспара Гаузера), а также князь Лихтенштейн, который мне дал массу интересных сведений по антикварам и прямо обворожил меня своим приемом. Здесь все его друзья очень опасаются его брака с милой Нарышкиной, но надеятся, что он воздержится от такого безрассудного шага. Оставшись здесь вполне инкогнито трое суток, я еду завтра через Волынь и Ростов обратно в Тифлис. На освящение новой русской церкви я не попаду, ибо не имея мундира и не представившись Императору11, посол12 посоветовал мне спрятаться, что я и сделал.
Вел. Кн. Николай Михайлович в своем кабинете в Ново-Михайловском дворце
Из Новгорода и Грузина мне сообщает мой человек13 очень много нового и интересного, о чем я буду иметь честь своевременно написать с Кавказа обстоятельный доклад, или уже сообщу на словах при следующем свидании.
Прошу Тебя крепко поцеловать ручки Аликс; от души желаю Вам быть здоровыми, и всего, всего лучшего и остаюсь Твоим преданным слугой
Николай М.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 3 марта 1899 г. Канн // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 342—344. — [Т.] IX.
3 Марта (18)99. Канн
От всей души благодарю Тебя за оказанную мне вовсе не заслуженную честь, — избрания почетным членом Имп. Историч. общества1. Надеюсь, по мере сил, быть действительно полезным для будущих работ названного общества.
Здесь я наслаждаюсь полнейшим привольем и конечно посещаю Монте Карло, где счастье мне улыбается. Особенно удачно я беру en plain* № 19 на различных рулетках и даже с максимальными ставками. В четверг я буду представляться Императрице Евгении2, которая выразила желание со мной познакомиться. Затем дальше в Рим, куда обещал заехать моей двоюродной сестре Виктории Шведской3. Останусь там дня три и загляну в Неаполь, где хочу навестить старого нашего друга Винспиера4, находящегося при Папа 37 лет.
Оттуда вернусь в Париж на неделю, где меня ждут всякие исторические находки Фредерика Массона и Альбера Вандаля5. В первый мой приезд я оставался всего четыре дня и только видел довольно продолжительно князя Урусова, нашего посла, который, видимо, занял прекрасное положение в Париже и затмил угасавшую уже славу барона Моренгейма. Урусов был у нас гофмейстером в начале 70-х годов и всегда отличался большим тактом и умом. Жену его я еще не знаю, но, кажется, она дама с довольно расшатанною нервной системой! Fin de siecle**. Из Парижа я намерен тронуться в последних числах марта обратный путь: останусь двое суток в Мюнхене, где меня поджидает Извольский6 со всевозможными историческими документами, как — письмами королевы Каролины7, сестры Имп. Елизаветы Алексеевны8, к ней и к другим лицам, а также с бумагами по делу Каспара Гаузера9. Далее я поеду на Вену, Варшаву, Москву и Ростов на пагубный Кавказ, куда меня уже теперь тянет.
Вел. Кн. Георгий Михайлович и Мария Георгиевна.
1896 г.
В Монте Карло я имел интересную встречу со знаменитым Рошфором10, который рассыпался в любезностях, забыв, что он радикал, и даже в разговоре мне сказал, что ждет с нетерпением момента, когда Франция будет опять монархией «un sabre ou un cesar»*, как он выразился. Это только показывает, как в старости, ему теперь 70 лет, люди меняют свои воззрения, а также служит отголоском общего здесь настроения после дела Дрейфуса11, которое положительно одурманило всю страну.
К сожалению, здесь на «Rivier» шныряют иностранные принцы, как мухи, но я, как всегда, их окончательно игнорирую. Англичан здесь тоже видимо-невидимо и вместе с принцами они сильно портят все приятные впечатления природы и климата.
Сестра моя, у которой я живу, ведет сравнительно очень скромную жизнь и очень горда быть уже бабушкой. Миша, бедный, возится со всякими спортами, гольфами, обедами и т. д. и ему право было бы полезно когда-нибудь придумать какую-либо деятельность или ответственность на Матушки России, когда ты найдешь удобным решить этот скучнейший вопрос. Я лично, конечно, остался при своем старом мнении, но сердце братское болит видеть, как человек пропадает и ведет самую пустую жизнь. Его жена умна, но для меня антипатична, хотя она ведет себя с замечательным тактом, а все-таки «le parvenu»* чувствуется во всем. Прошу меня простить за эту болтовню и оставить это между нами и конечно Аликс. Дети их замечательно красивы и хорошо откормлены. Но я замечаю с ужасом, что заболтался и спешу кончить эти строки. От всего сердца обнимаю Тебя и целую ручки Аликс. Надеюсь, что у Вас все будет благополучно.
Преданный Тебе Николай М.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 25 октября 1898 г. Тифлис // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 341—342. — [Т.] IX.
25 Октября 1898. Тифлис
Милый Ники
Осмеливаюсь Тебе писать по следующему делу. Я слышал, что Ты весьма милостиво отнесся к труду истории Кавалергардов, первый том которого ротм. Панчулидзев1 надеется выпустить в свет ко дню юбилея Полка. Также первый том сборника биографии2 может быть окончен в течение лета 1899 года. Но вот, где является большое затруднение. Панчулидзев, несмотря ни на какие доводы, безусловно отказывается продолжать историю полка, которую он так удачно начал. Причина тому, в сущности очень простая и понятная. Он уже третий год, благодаря хлопотам по собиранию материалов и писанию самой истории, окончательно забросил свою семью и свои личные дела, которые, естественно, пришли в полнейшее расстройство.
содержании и чтобы у него была какая-либо ответственность, а не просто синекура. Мне пришло на мысль, не будет ли Твоя милость настолько велика, чтобы и здесь помочь нашему родному полковому делу. Нельзя ли будет его поместить на какую-нибудь должность в заведывании архивом или назначить помощником старика Гримма с жалованием не менее трех тысяч в год. Ввиду преклонного уже возраста Гримма он со временем мог бы быть подходящим для заведывания Твоими библиотеками, если только он Тебе симпатичен, т. к. Панчулидзев вполне подготовлен для такого занятия. Не сочти мое ходатайство за дерзость, но утопающий хватается за соломинку, так и я припадаю к Твоему великодушию — помоги делу истории кавалергардов. Или Панчулидзев откажется продолжать начатое дело, о чем он уже официально сообщил генералу Николаеву3, то у нас никого нет, чтобы успешно продолжать столь блестяще начатую историю.
Отсюда не могу Тебе сообщить ничего интересного, тем более, что Ты наверное уже много знаешь от Ксении и Сандро, а также от моего Батюшки. Скажу одно, после его приезда на Кавказ, К(нязь) Голицын стал замечательно любезен ко мне, чего прежде я не замечал. В начале Ноября я собираюсь съездить в Абастуман и провести там 14 число4. Погода у нас все время чудесная. Прошу Тебя поцеловать ручки Аликс.
Сердечно преданный Тебе Николай М.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 16 апреля 1898 г. Тифлис // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 339—341. — [Т.] IX.
16 Апреля 1898. Тифлис
Милый Ники
Прежде всего позволь мне от всей души поблагодарить Тебя за Твое соболезнование по поводу кончины бедняги Сиверса, которое меня весьма тронуло. Я лишился человека, с которым 17 лет не расставался, любил, доверял и делил и радость, и горе. Эта минута малодушия его погубила; он не мог перенести мысль, что его подчиненный мог так нахально все растратить без его ведома, при полном к нему доверии, несмотря на неоднократные мои предосторежения1. Особенно тяжело и грустно мне в Боржоме на моей даче, где все его напоминает.
Другая забота теперь — это болезнь кн. Георгия Дмитриевича Шервашидзе, которая неизвестно чем еще кончится. Его посылают на днях с нашим докт(ором) Гауделином2 на консультацию к Эвальду в Берлин. Подозревают, или рак в желудке, или язвы в кишках, хотя я, грешный, просто объясняю себе болезнь сильным нервным расстройством после истекшего года, где у него было забот много, а неприятностей еще больше. Дай-то Бог, чтобы поездка его закончилась благополучно — это редкий человек по своей душе, по прямоте своего характера и по своим стойким убеждениям, что изо дня в день делается реже, особенно в наш век.
Три первые дня Св(ятой) Пасхи я провел в Абастумане у Джорджи, и нашел брата Твоего веселым, поздоровевшим и торжествующим, что ему удалось провести всю зиму и весну у себя. Скоро он собирается на некоторое время ко мне в Ликаны и режим будет с часами и привычками вполне Абастуманский.
В мае и июне намереваюсь посетить 14 Гр. Грузинский и Лейб Эриванский полки, пригнав мои приезды к их полковым праздникам 9 Мая и 29 Июня. Теперь могу более определенно высказаться о полках своей дивизии. По духу я первым номером ставлю Грузинский и Мингрельский полки; те два, к сожалению, слабее, главным образом потому, что штаб-офицеры, прибывшие за последний год из внутренних губерний, очень слабы и не могут сродниться с полковыми частями. К тому же Эриванским полком командует человек, хотя очень хороший, но в молодых чинах, вовсе не служивший в строю и слишком скромный, обладающий недостатком перца. Мне особенно придется поработать над Эриванским и Тифлисским полками, также ради розни между русскими и туземцами, особенно заметной к моему горю в Твоем полку3. Это грустное явление произошло в командование корпусом князя Амилахвари4, который открыто отдавал предпочтение туземцам, а к тому же Эриванский полк пережил четырех командиров (два Столица, покойный флиг. ад. Попов и наконец Кузьминский5).
Я постараюсь, конечно, постепенно, обновить состав штаб-офицеров прежде всего, и сейчас дело пойдет лучше. Но я прямо в восторге от Грузинцев, сколько у них осталось боевой жилки, идеальное товарищество и дух бесподобные. За то и по 6 штаб. офицеров, 4 свои, тоже и у Мингрельцев, о которых мне трудно говорить как бывшему командиру. Новый командир полковник Попов весьма подходящий, опытный и боевой; Ты видал его в Сибири, где он командовал 5 Вост. Сиб. Стрелк. Полком. Прекрасный выбор. Да, могу прямо сказать, что Ты меня наградил по-Царски, дав такую славную дивизию!6. Буду стараться оправдать Твое доверие.
Вообще на Кавказе теперь все спокойно, главное ввиду отсутствия князя Голицына7, который черезчур всех запустил и обозлил против себя. Все его нападки на прежние порядки покойного С. А. Шереметева8 слишком преувеличены, нельзя же всех гнать, всех считать за воров, никому не доверять. А пришлые новые элементы до сих пор ничем себя не проявили, кроме как полным незнанием условий края и неумной придирчивости к местному населению. Поверь мне, что нет более консервативных людей, как эти самые грузины, татары, курды, а что касается пресловутых армян, то любезностью и тактом добьешься больше, чем постоянными придирками и угрозами. Что касается меня, то я и армян считаю вполне консервативными и, к сожалению, даже более, чем население Твери или Тулы. Кроме самой маленькой горстки, большинство их и не думает мечтать об армянском царстве; и понятно, что они зорко следят за своими коммерческими интересами.
Кроме того, их недавние предки проливали свою кровь за Россию, так же как и русские люди, а князья Воронцов и Барятинский9, а также и мой батюшка, отлично ладили со всеми туземцами. Теперь же все говорят о русском знамени, а между тем как часто это русское знамя служит только для проведения всяких либеральных идей в потоке статей «Нового Времени».
То же скажу и про администрацию края. Взятки не берут больше, чем повсюду, но лишь бы дело шло, лишь бы было доверие к губернаторам, уездным начальникам, лишь бы они были на высоте своей задачи, знали бы условия края, потребности населения и все пошло бы как по маслу.
Прости меня, я увлекся, но право, я слишком люблю Кавказ, чтобы не пришлось всего этого к сердцу, а теперешнее неудовольствие мне больно, и последствия, если это продолжится, могут быть очень негативными.
Что касается моей заграничной поездки, то она прошла прелестно. В Париже видел много интересного, а также весьма интересные личности. В театрах самые лучшие пьесы: «Cyrano de Bergerac» par Edmond Rostand10 в стихах, прямо классическое произведение и сыграно труппой с Кокеленом11 бесподобно. Из области веселого «Nouvaux Jeux» par (Lavedan)12, невозможно умно, смешно, но неприлично; на Jeanne Graniere13 и Brasseur прямо нельзя смотреть без хохота. Посмотрел я ателье различных художников, а именно (нрзб.), Flameng14, Detaille15 и т. д. Масса чудных произведений живописи и скульптуры. У Фламенга я не удержался и приобрел «La charge de Marechal Ney a Vaterloo» за 60 франков. Эта картина будет выставлена au salon de 1898; надеюсь, что Ксения и Сандро ее увидят. Собственно говоря, я никогда бы не рискнул купить картину за такую сумму, если бы даже и имел свободные деньги, но я изобрел новый способ16, наскоком в Монте Карло, выиграл вдвое в течение пяти дней, а по телефону дал знать, что Ватерлоо мое.
Такие случаи редки, но весьма приятны. Картина будет висеть у меня в кабинете в Боржоме. Приобрел еще портреты Murat par le baron Gros17 и Duroc18, также писанные художниками первой Империи, кроме того много гравюр портретов русских генералов. Надеюсь, что когда-нибудь при Твоем посещении Кавказа, все подробно Тебе показать.
Всю мою коллекцию портретов, миниатюр, гравюр я хочу завещать музею Императора Александра III; как есть Лобановская комната19, может быть разрешишь после моей смерти и комнату для коллекции покойного «Бимбо».
Ввиду невероятной любезности разных французов ко мне, я дал раз обед в Cafe Anglais, пригласив Hanotaux20, duc et duchesse de Rohan [Marquis et marquise de Buteil], de Murat21 и князя Урусова22. Было очень интересно. Другой раз я дал завтрак у (нрзб.), барону Фредериксу с супругой23, историку Frederic Masson24 и художнику Detaille. А мне Hanotaux заказал завтрак с Vict. Sardou25, (нрзб.) кн(язем) Урусовым и разными представителями монархических партий, моих хороших знакомых, что было весьма оригинально, но прошло отлично. Еще раз завтракал у Урусова втроем с Hanotaux, dejeunai tres intim mais des ples charmant*.
Но я с ужасом вижу, что письмо мое приняло размер целой мемории Госуд. Совета и поспешу окончить эти строки.
Есть еще у меня к Тебе маленькая просьба. Года два уже числится кандидатом , на театральную должность офицера при театрах (нрзб.) в Петербурге старый Мингрельский капитан Шкабич. Если Ты когда-нибудь вспомнишь, то при открытии вакансий, не забудь и моего кандидата, который для строя стал уже стар.
Вел. Кн. Анастасия Михайловна
Еще раз прости меня за откровенный тон этого письма и за размеры, равно и ужасный мой почерк. Прошу Тебя поцеловать ручки Аликс et me rappels a son bonviai*. Крепко и нежно Тебя обнимаю.
Твой преданный Николай М.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 7 февраля 1898 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 338. — [Т.] IX.
7. II. 98
Сегодня я вместе с ген(ерал)-лейт(енантом) Шильдером и Дашковым1 осматривал любопытную коллекцию. От всей души благодарю Тебя за Твое милостивое разрешение. Самая интересная часть разумеется рукописи и автографы русских Государей с их гравюрами. Потом коллекция оригинальных рисунков художника St. Aubin2 времен Императора Александра I, изображающих, как его, так и целую серию его сподвижников.
Было бы очень желательно издать эту коллекцию3, замечательно удачно исполненную, наподобие как были изданы рисунки Горшельта4. Наконец, преинтересный также милый портрет В. К. Константина Павловича, писанный самой княгиней Лович5.
Кроме того, Гримм6 мне любезно показал письмо, писанное карандашом Николая I Великой Княгине Марии Николаевне7 о событиях 14 Декабря 1825 года. Если Ты мне разрешишь его прочесть, я был бы Тебе крайне благодарен, т. к. там есть подробности о некоторых кавалергардах, замешанных тогда в заговоре. Это было бы кладом для некоторых биографий, особенно Захария Чернышева8.
Я предполагаю отсюда съехать в субботу или в среду первой недели Поста. Очень надеюсь, что болезнь Ее Величества пройдет быстро и вполне благополучно.
Был я сегодня у Маши Шаховской9. Прямо больно смотреть на полное отчаяние их обоих, потерявших сына, который еще накануне был вполне здоров и весел, а ночью сделались судороги и он больше не приходил в себя. Завтра младенца хоронят в Алекс. Невской Лавре. Такое неожиданное горе всегда больше делает впечатление, чем долгое недомогание.
Еще раз благодарю Тебя за Твою милость.
Весь Твой Николай М.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 7 июня 1896 г. Тифлис // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 336—338. — [Т.] IX.
Тифлис. 7 Июня 1896
Согласно выраженному Тобой желанию, пишу Тебе вполне откровенно мои личные впечатления о Твоем брате. Пишу Тебе эти строки исключительно для Тебя одного, потому впечатления мои далеко не утешительные.
Я видел Джорджи последний раз 1 декабря 95 года в Абастумане перед его отъездом на Ривьеру. С тех пор нахожу в его внешнем виде большую перемену к худшему. Лицо как-то уменьшилось, скулы выделяются больше прежнего, часто останавливается, и самый кашель, какой-то сухой, так что больно слушать: Прежде он кашлял, но в известные периоды дня, большей частью после обеда, теперь же с перерывами, но во всякое время.
Дворец Вел. Кн. Михаила Николаевича под Петергофом. Акварель. Рисунок Вел. Кн. Николая Михайловича. 1870 г.
В противном случае — это роковые признаки, которые в случае повторения могут привести к печальному исходу, и даже совсем неожиданно. У меня просто кровью обливается сердце, когда я на него смотрю и с ним провожу время1; подумать, что все средства науки, кажется, останутся безутешными. Прости, если скажу откровенно, что по-моему все эти Алышевские, Захарьины, Поповы, Лейдены, Шершевские2 все же просто шарлатаны и больше кривят своими душами, смотря по тому, куда и как подует ветер.
Я же рассуждаю и пишу, как человек, горячо любящий Твоего брата и как тот из его родственников, который больше всего его видел в самые различные периоды его болезни с 1892 года. Опять повторяю, если я ошибусь в своих впечатлениях, то не суди слишком строго за это письмо.
Могу себе представить, как Ты теперь в Ильинском3 отдыхаешь после коронационных дней и торжеств. Часто, глядя на Тебя в Москве, я думал, как тяжело Тебе все это проделывать и какому испытанию были подвергнуты Твои нервы. Дай только Господь Бог Тебе здоровья и сил на предстоящие и будущие годы!
Нечего говорить, что я лично вполне счастлив и доволен своей судьбой здесь на Кавказе. Мои генеральские погоны меня немного пугают еще при моей молодости, а красная подкладка у пальто просто конфузит, когда выхожу на улицу.
Трем батальонам вверенного мне полка приходится довольно жутко, т. к. с тифлисцами мы несем все тяжести караульной службы, что летом здесь довольно «томительно. Мой 3 батальон в командировке: 12 рота в Батуми, 11-ая — в Абастумане, 9 и 10 в Боржоме, они заменяют части 20 пол. дивизии, ушедшей на лагерные сборы под Ардаган.
27 и 28 июля генерал Редигер4 производил смотр стрельбы с новыми ружьями. Чувствую некоторую эмоцию, хотя занимаемся усердно и до сих пор даже стреляли не дурно. Летний лагерь под Тифлисом с 18 августа по 14 сентября. Если поздней осенью будет свадьба Георгия, то прошу разрешения приехать на некоторое время в Петербург. Хотелось бы поехать и за границу, но когда еще не могу даже приблизительно расчитать.
Здесь, к сожалению, все продолжаются всякие невзгоды от разлива рек. Попорчена масса мостов, особенно Закавказской железной дороги, и даже целые деревни и попорчена масса всякого добра у бедного люда. У нас в Боржоме даже снесен мост у моего участка.
Я только что прочел замечательно интересные статьи о Государе Николае I в «Русской Старине» за июнь. Особенно хороша статья, подписанная Н. Д., о молодости и вступлении на престол Николая Павловича, а также статья Шидловского о его кончине5. Здесь много схожего о кончине покойного Государя Твоего Отца. Я признаюсь плакал, когда читал эти строки, так мне живо напомнило, что мы все пережили в Ливадии. Много о чем хотелось бы Тебе еще написать, но, во-первых, я не считаю себя в праве писать о посторонних вещах без Твоего разрешения, а во-вторых, боюсь надоесть моим разговором.
Только что приехал Шервашидзе6 из Абастумана. У Джорджи сделалось 3 июня расстройство желудка с жаром до 39,5, хотя теперь прошло, но опять ослабило его на некоторое время.
Прошу Тебя поцеловать ручки Аликс. Позволю себе крепко Тебя обнять.
Твой преданный Николай М.
Николай Михайлович, вел. кн. Письмо Императору Николаю II, 29 апреля 1895 г. Тифлис // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 334—336. — [Т.] IX.
29.IV.95. Тифлис
Милый Ники
Прежде всего позволь мне Тебя от всей души поздравить с днем Твоего рождения и пожелать полнейшего успеха во всех Твоих начинаниях.
Вот уже месяц, что я, вернулся домой и весь конец апреля посвятил на различные смотры в полку1, которыми остался вполне доволен. Получили мы и новые ружья, но курс стрельбы с ними отложен до будущего года, т. к. не было осенней и зимней подготовки. Больных у меня немного, около 60 на полк, несмотря на ненастную дождливую весну, которая уже наделала не мало вреда фруктовым деревьям, а нам порядочно надоела. В Боржоме мои постройки почти окончены, в июне думаю освободить дачу и перебраться туда, когда буду заезжать туда летом, т. к. две мои роты назначены в Абастуман, а две в Боржом на смену теперешних рот, которые пойдут под Карс в июле на подворный сбор. Кажется, дача моя вышла удачно и мило, хоть все удобства и всякие причуды, как-то: масса кур, уток и фазанов. Еще не хватает хорошей прачки, хлебника, которого жду из Москвы и двух ослов для возки провизии. Прости меня за эти подробности.
Говорят, что тоже мои мингрельцы назначены для постройки Карской жел. дороги, но это еще не верно. Теперь произошел застой в работах, потому Главного Инженера Пушечникова вызвал М. Хилков2 в Петербург и отправляет его с другими молодыми кавказскими инженерами на Байкальское озеро, где встретились всякие затруднения для обхода озера. Пушечников всего год как стал управляющим Закавказской дороги, но успел приобрести всеобщее уважение, как редкий знаток своего дела и образцовый работник. Его потеря будет здесь весьма чувствительна, особенно для успешного ведения Карской железной дороги. На днях я получил не к селу, не к городу, длинную оправдательную брошюру от бывшего министра Кривошеина3, которого очень мало знал, но видался с ним по поводу Боржомской ветки железной дороги. По прочтении сего документа мое скверное мнение вовсе не изменилось, но еще усугубилось. Лучше бы он и не посылал таких оправдательных записок. В связи с его делом тут много толкуют о злоупотреблениях ужасающих размеров, произведенных Ададуровым4 в Закаспийском крае на Черноморском побережье, где землемеры тоже так и не готовы по сие же время. Но люди сведующие уверяют, что Ададуров настолько ловок, что сумеет всех обойти и замять все то, что его компрометирует. Лично я его считаю за очень способного, но на руки едва ли он очень чист, и потом большой друг газетной рекламы, которая ему главным образом помогла и в Европе.
Вел. Кн. Михаил Николаевич. 1880-е гг.
Вел. Кн. Ольга Федоровна
Недавно здесь были выборы нового государственного головы на место умершего в Петербурге Измайлова5. Выбрали кн(язя) Аргутинского6, который уже раньше занимал эту должность. Он тоже армянин, но более покладистый, чем покойный Измайлов, который был видным деятелем здешних армян. Эти армяне невероятно подняли нос после уничтожения наместничества и особенно за время Князя Дондукова7 успели сплотиться и теперь представляют большую и вполне организованную партию, с которой приходится считаться и которая еще по-моему наделает много хлопот в будущем. Они умны, хитры, осторожны и дают прекрасное образование своим детям; пользуются всеми ошибками администрации и обладают главным образом большими средствами кошелька. Я многих из них здесь знаю и встречаю, но ясно вижу, как они идут в гору со своим влиянием в крае. Грузины все в домах, много болтают, еще больше пьют и все в руках армян, будучи их заложниками. Русские же здесь в меньшинстве и только разве в войсках играют первую роль. Вот мои впечатления за эти первые месяцы моей здешней службы.
Зато промышленность и всякие деловые предприятия растут не по дням, а по часам; а Кавказ так богат, что тут еще много неисчерпаемых богатств, которые лишь бы не попали в руки жидов, как часть нефтяного промысла и виноделия, где уже Ротшильды вонзили свои когти.
Третьего дня у меня завтракал Князь Лев Голицын8, которого Ты знаешь из Крыма и который, кажется, очень бойко ведет винные дела уделов, а также и свои. Особенно удачно у него пошли имения, которые он приобрел в Елизаветпольской губернии.
Время я провожу очень скромно и тихо, хожу иногда играть в карты, но редко крупно, потому и не с кем. Много читаю книг и журналов, а вообще день проходит быстро, потому всяких занятий много. С большим интересом следил я за японскими делами и радуюсь прекрасному, удачному результату. Пусть себе боятся матушки России, а пока слушаются, и что бы мы им показали, где раки зимуют. Французы, кажется, нас поддержали, а также и немцы очень ловко к нам приладились; одни англичане остались с носом9.
В Париже на днях открывается какая-то оригинальная выставка. Отсюда послали верблюдов, лошадей, мулов, буйволов, всяких туземцев медведей и даже арбы с полной укладкой. Вероятно, будет довольно забавно смотреть на всю эту пеструю компанию в Париже.
Папа мне телеграфировал, что Ты остался доволен первыми майскими парадами и что погода очень благоприятствовала этому событию. Очень жаль, что не пришлось присутствовать на этом параде.
Воображаю, как Мама грустно в Гатчине. Она ведь еще там не была с прошлого года!
Видимо, Ты полюбил Царское Село; да, это самое симпатичное место из Петербургских окрестностей10. Скоро я поеду встречать Джорджи в Батум. Он, кажется, остался вполне доволен своим Алжирским пребыванием во всех отношениях. Слава Богу, если это так, и я уверен, здоровье его будет теперь поправляться, если только он не будет делать неосторожностей.
Георгий, брат мой, в восторге от своего нового назначения11. Это дело будет, как раз по нем. Я очень увлекся писанием и прошу снисхождения за длинное послание. Пишу Тебе поцеловать ручку Аликс. Своим положением я здесь продолжаю быть вполне довольным и благодарным, как Тебе, так и Покойному Твоему Родителю.
Крепко тебя обнимаю
Твой верный Николай М.
Исмаил-Заде Д. И. Письма Великого Князя Николая Михайловича к Императору Николаю II // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 326—329. — [Т.] IX.
В фонде Николая II (ГАРФ. Ф. 601, Оп. 1. Д. 1310) хранятся письма, адресованные Великим Князем своему венценосному двоюродному племяннику. Всего их 42, хотя два из них следует считать более записками, нежели письмами. Кроме того, в деле имеется записка с ремаркой «Для памяти», явно не предназначавшаяся для Николая II.
13 писем, относящихся к годам Первой мировой войны, были опубликованы в сборнике, ставшем ныне библиографической редкостью*. Там же было опубликовано еще одно письмо Николая Михайловича, неизвестное в подлиннике: оно было воспроизведено по тексту газеты «Русское Слово» (№ 54, от 9 марта 1917 г.), куда было передано самим Великим Князем**. Помимо того, в архиве Николая Михайловича обнаружено еще одно его письмо Императору, по-видимому, и не дошедшее до адресата. Написано оно было в двух вариантах, и один из них датирован 11 января 1917 г.*** Таким образом, на сегодняшний день известно 43 письма Великого Князя Николаю II, 28 из которых, ранее не публиковавшихся, предлагаются вниманию читателя.
Великий Князь Николай Михайлович, внук Николая I, был первенцем в семье Великого Князя Михаила Николаевича, с именем которого связано появление ветви Романовых, именуемой «Михайловичами».
Родившийся 14 апреля 1859 г. Николай Михайлович по традиции в тот же день был назначен шефом 3-й Гвардейской и Гренадерской Артиллерийских бригад, зачислен в л.-гв. Конно-гренадерский полк и л.-гв. 2-ю легкую батарею.
Боевое крещение 18-летний Николай Михайлович получил в русско-турецкой войне 1877—1878 гг. в сражении под Аладжинскими высотами и у гор Большие и Малые Ягны, которым руководил Главнокомандующий Кавказской Армией Великий Князь Михаил Николаевич. За участие в сражении Николай Михайлович был пожалован орденом Св. Станислава 4-й степени.
Военный послужной список**** Великого Князя достаточно пространен, и служба его в значительной части проходила в войсках Кавказской армии (с 1875 г.). начиная с низших офицерских чинов ее личного состава (подпоручик, штабс-капитан, командир взвода, командующий ротой и т. п.) и кончая высшими командирскими должностями. В 1881 г. служба Николая Михайловича прерывается в связи с зачислением в Лейб-Гвардии Конно-Гренадерский полк. В следующем году он поступает в Николаевскую Академию Генерального Штаба, по окончании которой в 1885 г. зачисляется в Генеральный Штаб с оставлением в звании флигель-адъютанта (полученное в 1879 г.). В том же году начинается его служба в Кавалергардском полку, продолжавшаяся до 1894 г. Здесь он дослужился до командира 2-го эскадрона, кроме того, он неоднократно избирался на должность председателя полкового суда.
В 1894 г. Николай Михайлович получает 16 Гренадерский Мингрельский полк почти одновременно с произведением в генерал-майоры. Оба события расценивались как свидетельства способностей Великого Князя, и его деятельность в качестве полкового командира очевидцы оценивали с похвалой*.
Самым большим достижением в военной карьере Николая Михайловича следует считать назначение в 1897 г. Командующим знаменитой Кавказской Гренадерской дивизией, как назвал ее в поздравлении сыну Михаил Николаевич — первой по значению во «всей нашей доблестной армии»**. Но это была последная военная должность Великого Князя — в 1903 г. он отчисляется от дивизии в чине генерал-лейтенанта (1901 г.). Тогда же последовало назначение Николая Михайловича генерал-адъютантом к Его Императорскому Величеству.
Интерес Николая Михайловича к науке, проявившийся в юности, начался с энтомологии, и уже 18 лет за свои публикации по энтомологии Кавказа он был избран членом Французского Энтомологического общества. Под его редакцией вышло прекрасно иллюстрированное издание — «Мемуары о чешуекрылых». В 1892 г. Николай Михайлович стал председателем Императорского Русского географического общества.
На протяжении 26 лет Николай Михайлович собирал коллекцию бабочек. В 1899 г. свою уникальную коллекцию, насчитывавшую около 200 тысяч экземпляров, он передал в дар Зоологическому музею Императорской Академии Наук. «Пожертвование это, — писал президент Академии Наук Великий Князь Константин Константинович, — сохранит навсегда имя Ваше в Академии Наук, и я прошу Ваше Императорское Высочество, принять как от Меня лично, так и от имени Конференции выражение глубочайшей признательности за внимание к научным потребностям Академии»***
Этот акт как бы подводил итог его деятельности в области энтомологии. Уже в 90-х гг. проявилась новая тенденция в научных пристрастиях Великого Князя — отечественная история.
В 1902 г. читающая Россия получила, следовавшие одна за другой, публикации Великого Князя****. Сочинения его имели особую научную ценность благодаря прилагаемым историческим документам и мемуарам. Пренебрегая фамильным пиететом, в своей критической оценке Императора Александра I он шел значительно дальше историков, писавших о нем (Шильдер).
По инициативе Николая Михайловича и под его началом велась огромная работа по публикации исторических документов, справочников-некрополей. Отдельного упоминания заслуживает издание «Русские портреты XVIII и XIX столетий» (Т. 1—5. СПб. 1905—1909), не имеющее аналогов в искусствознании. «Драгоценным материалом истории» назовет их Л. Н. Толстой, один из первых читателей сочинений Великого Князя, состоявший с ним в переписке*****. Его последнюю работу «О подвигах Русского солдата в XIX столетии и об его любви к родине» можно считать сродни «Записке о древней и новой России» Н. М. Карамзина******.
Начиная с 1910 г., когда по предложению Николая II, Великий Князь принял пост председателя Императорского Русского исторического общества, последнее стало занимать большое место в его деятельности. И в этой связи, следует отметить то внимание, которое уделялось состоянию местных архивных учреждений, что продемонстрировал созванный в 1914 г. съезд губернских архивных комиссий.
Вел. Кн. Николай Михайлович — почетный член Императорского Военно-Исторического общества (1908), Московского археологического института (1908), Императорской Академии Художеств (1909) и др. В 1915. г. по представлению совета профессоров историко-филологического факультета Московского Университета присуждена ученая степень доктора русской истории honoris causa. От присвоенного ему звания доктора философии Берлинского университета (1910) он отказался в связи с началом Первой мировой войны*.
Император Николай II
Политические взгляды Великого Князя — ограничение самодержавной власти неким подобием парламента — создали ему репутацию радикала среди членов Императорского дома и его окружения. Особое неприятие вызывали у Николая Михайловича правительственная политика, действия царских министров. Основной мишенью его критики стала Императрица Александра Федоровна. 1 ноября 1916 г. Великий Князь обратился к Государю с письмом, получившем широкую огласку (см. упоминавшуюся газету «Русское Слово», где написал о том, что блокированный ограниченным кругом лиц, царь вряд ли может знать об истинном положении вещей. Назвал и главный источник дезинформации — Императрицу Александру Федоровну. Императрица потребовала высылки из столицы этого «опасного элемента».
Однако непосредственным поводом удаления Николая Михайловича послужило убийство Распутина: его подпись стояла среди имен Великих Князей, подписавших письмо на имя Николая II о смягчении участи убийц Распутина. В оскорбительной для Великого Князя форме в канун 1917 г. он получил распоряжение немедленно отправиться в двухмесячную ссылку в свое имение Грушевку Херсонской губернии. Вот тогда-то он написал свое письмо от 11 января 1917 г. Но близкие Николая Михайловича, особенно благоволившая к нему Мария Федоровна, сочли письмо дерзким и не советовали отправлять его Государю.
Вел. Кн. Николай Михайлович. 1895 г.
О Февральской революции Николай Михайлович узнал в поезде по дороге в Петроград, однако возможностью повернуть назад пренебрег. 1 марта 1917 г. он появился в Государственной Думе. После отказа Великого Князя Михаила Александровича от престола Николай Михайлович пытался сохранить власть в руках Романовых, возвращаясь к мысли о передаче права престолонаследия семье старшей сестры Николая II Великой Княгини Ксении Александровны*.
Судьба Николая Михайловича была трагична, как большинства великих князей. Во время заключения в Петропавловской крепости в камере № 207 он вновь возвратился к александровской эпохе, занимаясь изучением деятельности одного из выдающихся русских реформаторов М. М. Сперанского.
24 января 1919 г. Великий Князь вместе с родным братом Георгием и Великими Князьями Павлом Александровичем и Дмитрием Константиновичем были расстреляны в Петропавловской крепости.
Предлагаемые вниманию читателя письма в какой-то мере отразили многогранность незаурядной личности Великого Князя Николая Михайловича, оставившего глубокий след в отечественной культуре.
Публикация осуществляется на основе правил современной орфографии с сохранением написания отдельных слов, отражающих особенности авторского стиля. В публикации использованы изобразительные материалы из Государственного Архива Российской Федерации и Российского государственного архива кинофотодокументов.