VIII в. до н.э - II в. н.э.

Ранние кочевники на территории Южной Осетии и начало иранизации местного населения.

В конце VIII в. до н.э. через Главный Кавказский хребет проходят исторические киммерийцы, оказывающиеся затем в Передней и Малой Азии. Предположительно киммерийцы по языку являлись иранцами. Следов их присутствия (то есть древностей новочеркасского типа) на территории Южной Осетии до сих пор не выявлено. По одной из достаточно обоснованных версий, киммерийская «страна Гамир» находилась на территории южной части Центрального Закавказья.

Затем, не позже начала 670-х гг. до н.э., через перевалы Главного Кавказского хребта проходят ираноязычные скифы, при этом атрибутируемые им древности на Северном Кавказе появляются в первой половине VII вв. до н.э (так называемый «жаботинский» этап). Походы скифов в Переднюю Азию через Кавказ носили, вероятно, многократный характер и сопровождались оседанием отдельных групп кочевников на территории Закавказья.

Раннескифские древности хорошо представлены и на территории Южной Осетии (ряд погребений Тлийского могильника, находка костяного наконечника ножен, украшенного в скифском зверином стиле, в с. Рук). Это позволяет сделать вывод об использовании ранними скифами перевалов, ведущих в Южную Осетию (Рокского, Мамисонского и др.), а также об инфильтрации отдельных представителей ранних скифов в среду местного кобанского населения. Ряд ярких находок скифского облика известен и в могильниках в прилегающих к Южной Осетии районах Грузии (Самтавро, Двани).

Появляются характерные для ранних скифов конские погребения. Кроме того, необходимо учитывать наличие моды, когда среди местного населения становилось престижно использовать скифское вооружение, конскую узду, предметы, украшенные в зверином стиле. В любом случае, пока нет оснований говорить о начале иранизации кобанского населения современной Южной Осетии именно в период походов ранних скифов. Вероятно, происходило достаточно быстрое растворение скифского элемента в местной этнической среде, сохраняющей свои традиции керамического производства, погребального обряда, металлопроизводства.

Тем не менее, на протяжении VII — первой половины VI вв. до н.э. в Северном Закавказье, включая территорию Южной Осетии, судя по данным археологии, присутствовал определенный (по мнению М.Н. Погребовой — даже значительный) процент собственно скифского населения. При этом отношения скифов с местным населением не были враждебными.

Существует заслуживающая внимания гипотеза о скифской этимологии топонима «Кудар», который, вероятно, восходит к самоназванию скифов skuda и в буквальном переводе со скифского означает «скифская земля/область». Предполагается и возможная связь кударского диалекта осетинского языка со скифским языком. (Дзиццойты Ю.А.³ К этимологии топонима K’wydar «Южная Осетия». // Nartamongae. The Journal of Alano-Ossetic Studies: Epic, Mythology, Language, History. Vol.IV, № 1,2. 2007.)

Тем не менее, по мнению ведущих специалистов, представление о преемственности скифского, сарматского, аланского и осетинского языков в значительной степени устарело. В настоящее время скифский и сармато-аланский-осетинский языки достаточно четко разграничиваются. Скифский и сарматский — это не диалекты одного языка, как считалось ранее, а различные иранские языки, а в осетинском (сарматском) не было скифского субстрата.

Дискуссионными являются вопросы о месте нахождения «Скифского царства» в Закавказье, служившего базой для походов скифов. Большинство исследователей локализовало его в Юго-Восточном Закавказье (Мильская степь и междуречье Куры-Аракса), но эта гипотеза была обоснованно поставлена под сомнение. Учитывая гипотезу об этимологии топонима «Кудар» и распространение археологического материала, нельзя исключать, что «Скифское царство» VII в. до н.э. имело некоторое отношение к территории современной Южной Осетии.

Историческая реальность, связанная с походами скифов в Закавказье, отражена в грузинских исторических источниках, где скифы проходили под названием «хазары». В «Жизни царей картвелов» Леонтия Мровели (XI в.) говорится о неоднократных походах «хазар»-скифов в Закавказье через Дербентский и Дарьяльский проходы. «Хазары» сделали своими данниками местное население, а часть пришельцев (так называемые «турки», то есть тураны-иранцы) осела в районе современного грузинского города Мцхета и к западу от него, по течению реки Куры (Каспи, Урбниси), то есть в непосредственной близости к территории современной Южной Осетии. «Хазарский» (скифский) язык был тогда одним из шести языков Картли.

В начале эпохи эллинизма происходит изгнание иранцев (в данном случае источник называет их «бунтурками») из Центрального Закавказья. (см. фрагмент из Леонтия Мровели, Жизнь царей картвелов. По Гаглойти Ю.С.⁴ Алано-Георгика. Сведения грузинских источников об Осетии и осетинах. Владикавказ. 2007. с.15-20, комментарии с.105-113).

Не только пребывание, но и значимая роль иранцев (скифов) в Центральном Закавказье объясняет иранское (скифо-сарматское) происхождение имен первых (легендарных) царей Грузии и Эгриси (Западной Грузии). Имя правителя Эгриси Куджи объясняется из осетинского «куыдз» — «собака». Искаженное древнеосетинское «карзан», то есть «жестокий», лежит в основе имени внука Куджи Картама. Имя картлийского царя Фарнаджома (189-161 гг. до н.э.) означает «(из) благословенного племени (происходящий)». Сармато-аланскими являются и имена царя Хсефарнуга (II в. н.э.), питиахшей Шарагаса, Аспарука и Зеваха, двороуправителя Иодмангана Армазских надписей. Как отмечает Ю.А. Дзиццойты, пик «моды» на сармато-аланские имена в Иберии приходится на первые века нашей эры, хотя появляются они здесь ещё в IV-III вв. до н.э.

Существует также гипотеза об иранском (предположительно, древнеосетинском) происхождении названия «Картли» (индоевропейский корень «карт», то есть «двор»). (фрагмент из Леонтия Мровели по Гаглойти Ю.С. Алано-Георгика. Сведения грузинских источников об Осетии и осетинах. Владикавказ. 2007. с.20-25, комментарии с.113-129). Страбон (I в. до н.э. — I в.н.э.) указывает, что горную часть Иберии (ныне Восточная Грузия) занимают воинственные племена, «живущие по обычаям скифов и сарматов, соседями и родственниками которых они являются».

Тем не менее, все приведенные выше факты указывают не на иранизацию древнего населения Южной Осетии и Грузии во второй половине I тыс. до н.э., а, скорее, на появление здесь значимого иранского этнического элемента, включенного в господствующую элиту. Вероятно, перемещения групп иранцев на южные склоны Главного Кавказского хребта носили неоднократный характер. С одним из них (сармато-аланским) связывается, по одной из гипотез, появление в горной части Южной и Северной Осетии этнонима «twal» — туалы, туальцы, двалы. (Дзиццойты Ю.А. Нартовский эпос и Амираниани. Цхинвал. 2003. с.163-217)

Появление алан в Центральном Закавказье относится к I в. н.э. Латинские источники упоминают об аланских походы в Закавказье в 35 × 72 гг. н.э. При этом аланы выступают как союзники иберов. (параграфы IV.2 и IV.3 монографии А.А. Туаллагова⁵ «Сарматы и аланы в IV в. до н.э. – I в. н.э.». Владикавказ. 2001. с.247-275) Леонтий Мровели говорит о неоднократных походах алан в Картли и об их «смешивании» с картлийцами. (фрагмент из Леонтия Мровели по Гаглойти Ю.С. Алано-Георгика. Сведения грузинских источников об Осетии и осетинах. Владикавказ. 2007. с.25-27, 32-33, комментарии с.129-131, c.141-146)

Во второй половине I тыс. до н.э. — начале I тыс. н. э. материальная культура древнего населения Южной Осетии, с одной стороны, в значительной степени едина с культурой древней Иберии (позже — Картли), частью которой являлся этот регион. При этом цари Иберии вряд ли в полной мере контролировали горные районы страны, может быть, за исключением основных торговых коммуникаций. С другой стороны, в могильниках местного населения (у селений Стырфаз и Сохта) выделятся заметная группа предметов сармато-раннеаланского происхождения. (см. Р.Х. Гаглойти⁶ Древности Южной Осетии. Эпоха античности. 15 открыток. Цхинвал. 2008). Начиная с III-IV вв. н.э. прослеживается и некоторое влияние со стороны Сасанидского Ирана.

Во второй половине I тыс. до н.э. у племен, занимающих территорию современной Южной Осетии, начинается процесс интенсивной социальной стратификации. Свидетельством этого является Ахалгорийский клад, обнаруженный в 1908 году и датируемый ныне концом IV — началом III вв. до н.э. При этом в составе Ахалгорийского клада выделяются предметы как иберийского, так и колхидского и позднекобанского облика. Культурная специфика региона, частично соответствующего современной Южной Осетии, определятся по ряду престижных категорий инвентаря. Это наконечники культовых жезлов — «штандарты» (IV в. до н.э.) и уникальные поясные пряжки подквадратной формы с ажурными зооморфными изображениями (III в. до н.э. — II в. н.э.).

Таким образом, к первым векам нашей эры на протяжении уже ряда столетий шло активное внедрение иранского этнического компонента в Центральное Закавказье. При этом иранизации в первую очередь подвергалась элита древнего населения региона. Иранизация пока что носила поверхностный характер, переселенцы (скифы, сарматы, аланы) в своем большинстве либо ассимилировались через несколько поколений, либо, как свидетельствуют источники, покидали эти земли. Тем не менее, все это неизбежно должно было облегчить начавшиеся несколько позднее процессы более интенсивной иранизации. (Глава II. «Сармато-аланы в Закавказье». Гаглойти Ю.С. Проблемы этнической истории южных осетин. Цхинвал. 1996. с.27-38; «История южных осетин» под ред. Л.А. Чибирова с.16-34 )

³ — Дзиццойты Юрий Альбертович (род. в 1961 г.) — крупный осетинский лингвист, этнограф, фольклорист, автор ряда монографий. В настоящее время — вице-спикер Парламента Республики Южная Осетия.

⁴ — Гаглойти Юрий Семенович — крупный осетинский историк, автор ряда монографий, в прошлом — ректор Южно-Осетинского государственного университета, директор Южно-Осетинского научно-исследовательского института, министр иностранных дел Республики Южная Осетия.

⁵ — Туаллагов Алан Ахсарович — известный осетинский археолог и историк, автор ряда монографий, заведующий отделом археологии Северо-осетинского института гуманитарных и социальных исследований.

⁶ — Гаглойти Роберт Хазбиевич — известный осетинский археолог, директор Южно-Осетинского научно-исследовательского института.

	Цхинвал и Южная Осетия. Материалы по периоду: VIII в. до н.э - II в. н.э. Ранние кочевники на территории Южной Осетии и начало иранизации местного населения.
Хронологические периоды II тыс. до н.э.- VIII в. до н.э.Южно-кобанская культура и формирование культурной специфики древнего населения на территории Южной Осетии. VIII в. до н.э - II в. н.э. Ранние кочевники на территории Южной Осетии и начало иранизации местного населения. III в. н.э. - нач. XIV в. Южная Осетия в составе средневековой Алании XIV - XVIII вв. Позднесредневековая Южная Осетия и её историческая география. XIX - нач. ХХ в. Южная Осетия в составе Российской империи. 1917 - 1991 гг. Южная Осетия в советский период. 1989-1992 гг. Грузино-осетинский конфликт. 1992-2008 гг. Южная Осетия в борьбе за независимость. 2008 г. «Пятидневная война» и признание независимости Южной Осетии.	VIII в. до н.э - II в. н.э. Ранние кочевники на территории Южной Осетии и начало иранизации местного населения. В конце VIII в. до н.э. через Главный Кавказский хребет проходят исторические киммерийцы, оказывающиеся затем в Передней и Малой Азии. Предположительно киммерийцы по языку являлись иранцами. Следов их присутствия (то есть древностей новочеркасского типа) на территории Южной Осетии до сих пор не выявлено. По одной из достаточно обоснованных версий, киммерийская «страна Гамир» находилась на территории южной части Центрального Закавказья. Затем, не позже начала 670-х гг. до н.э., через перевалы Главного Кавказского хребта проходят ираноязычные скифы, при этом атрибутируемые им древности на Северном Кавказе появляются в первой половине VII вв. до н.э (так называемый «жаботинский» этап). Походы скифов в Переднюю Азию через Кавказ носили, вероятно, многократный характер и сопровождались оседанием отдельных групп кочевников на территории Закавказья. Раннескифские древности хорошо представлены и на территории Южной Осетии (ряд погребений Тлийского могильника, находка костяного наконечника ножен, украшенного в скифском зверином стиле, в с. Рук). Это позволяет сделать вывод об использовании ранними скифами перевалов, ведущих в Южную Осетию (Рокского, Мамисонского и др.), а также об инфильтрации отдельных представителей ранних скифов в среду местного кобанского населения. Ряд ярких находок скифского облика известен и в могильниках в прилегающих к Южной Осетии районах Грузии (Самтавро, Двани). Появляются характерные для ранних скифов конские погребения. Кроме того, необходимо учитывать наличие моды, когда среди местного населения становилось престижно использовать скифское вооружение, конскую узду, предметы, украшенные в зверином стиле. В любом случае, пока нет оснований говорить о начале иранизации кобанского населения современной Южной Осетии именно в период походов ранних скифов. Вероятно, происходило достаточно быстрое растворение скифского элемента в местной этнической среде, сохраняющей свои традиции керамического производства, погребального обряда, металлопроизводства. Тем не менее, на протяжении VII — первой половины VI вв. до н.э. в Северном Закавказье, включая территорию Южной Осетии, судя по данным археологии, присутствовал определенный (по мнению М.Н. Погребовой — даже значительный) процент собственно скифского населения. При этом отношения скифов с местным населением не были враждебными. Существует заслуживающая внимания гипотеза о скифской этимологии топонима «Кудар», который, вероятно, восходит к самоназванию скифов skuda и в буквальном переводе со скифского означает «скифская земля/область». Предполагается и возможная связь кударского диалекта осетинского языка со скифским языком. (Дзиццойты Ю.А.³ К этимологии топонима K’wydar «Южная Осетия». // Nartamongae. The Journal of Alano-Ossetic Studies: Epic, Mythology, Language, History. Vol.IV, № 1,2. 2007.) Тем не менее, по мнению ведущих специалистов, представление о преемственности скифского, сарматского, аланского и осетинского языков в значительной степени устарело. В настоящее время скифский и сармато-аланский-осетинский языки достаточно четко разграничиваются. Скифский и сарматский — это не диалекты одного языка, как считалось ранее, а различные иранские языки, а в осетинском (сарматском) не было скифского субстрата. Дискуссионными являются вопросы о месте нахождения «Скифского царства» в Закавказье, служившего базой для походов скифов. Большинство исследователей локализовало его в Юго-Восточном Закавказье (Мильская степь и междуречье Куры-Аракса), но эта гипотеза была обоснованно поставлена под сомнение. Учитывая гипотезу об этимологии топонима «Кудар» и распространение археологического материала, нельзя исключать, что «Скифское царство» VII в. до н.э. имело некоторое отношение к территории современной Южной Осетии. Историческая реальность, связанная с походами скифов в Закавказье, отражена в грузинских исторических источниках, где скифы проходили под названием «хазары». В «Жизни царей картвелов» Леонтия Мровели (XI в.) говорится о неоднократных походах «хазар»-скифов в Закавказье через Дербентский и Дарьяльский проходы. «Хазары» сделали своими данниками местное население, а часть пришельцев (так называемые «турки», то есть тураны-иранцы) осела в районе современного грузинского города Мцхета и к западу от него, по течению реки Куры (Каспи, Урбниси), то есть в непосредственной близости к территории современной Южной Осетии. «Хазарский» (скифский) язык был тогда одним из шести языков Картли. В начале эпохи эллинизма происходит изгнание иранцев (в данном случае источник называет их «бунтурками») из Центрального Закавказья. (см. фрагмент из Леонтия Мровели, Жизнь царей картвелов. По Гаглойти Ю.С.⁴ Алано-Георгика. Сведения грузинских источников об Осетии и осетинах. Владикавказ. 2007. с.15-20, комментарии с.105-113). Не только пребывание, но и значимая роль иранцев (скифов) в Центральном Закавказье объясняет иранское (скифо-сарматское) происхождение имен первых (легендарных) царей Грузии и Эгриси (Западной Грузии). Имя правителя Эгриси Куджи объясняется из осетинского «куыдз» — «собака». Искаженное древнеосетинское «карзан», то есть «жестокий», лежит в основе имени внука Куджи Картама. Имя картлийского царя Фарнаджома (189-161 гг. до н.э.) означает «(из) благословенного племени (происходящий)». Сармато-аланскими являются и имена царя Хсефарнуга (II в. н.э.), питиахшей Шарагаса, Аспарука и Зеваха, двороуправителя Иодмангана Армазских надписей. Как отмечает Ю.А. Дзиццойты, пик «моды» на сармато-аланские имена в Иберии приходится на первые века нашей эры, хотя появляются они здесь ещё в IV-III вв. до н.э. Существует также гипотеза об иранском (предположительно, древнеосетинском) происхождении названия «Картли» (индоевропейский корень «карт», то есть «двор»). (фрагмент из Леонтия Мровели по Гаглойти Ю.С. Алано-Георгика. Сведения грузинских источников об Осетии и осетинах. Владикавказ. 2007. с.20-25, комментарии с.113-129). Страбон (I в. до н.э. — I в.н.э.) указывает, что горную часть Иберии (ныне Восточная Грузия) занимают воинственные племена, «живущие по обычаям скифов и сарматов, соседями и родственниками которых они являются». Тем не менее, все приведенные выше факты указывают не на иранизацию древнего населения Южной Осетии и Грузии во второй половине I тыс. до н.э., а, скорее, на появление здесь значимого иранского этнического элемента, включенного в господствующую элиту. Вероятно, перемещения групп иранцев на южные склоны Главного Кавказского хребта носили неоднократный характер. С одним из них (сармато-аланским) связывается, по одной из гипотез, появление в горной части Южной и Северной Осетии этнонима «twal» — туалы, туальцы, двалы. (Дзиццойты Ю.А. Нартовский эпос и Амираниани. Цхинвал. 2003. с.163-217) Появление алан в Центральном Закавказье относится к I в. н.э. Латинские источники упоминают об аланских походы в Закавказье в 35 × 72 гг. н.э. При этом аланы выступают как союзники иберов. (параграфы IV.2 и IV.3 монографии А.А. Туаллагова⁵ «Сарматы и аланы в IV в. до н.э. – I в. н.э.». Владикавказ. 2001. с.247-275) Леонтий Мровели говорит о неоднократных походах алан в Картли и об их «смешивании» с картлийцами. (фрагмент из Леонтия Мровели по Гаглойти Ю.С. Алано-Георгика. Сведения грузинских источников об Осетии и осетинах. Владикавказ. 2007. с.25-27, 32-33, комментарии с.129-131, c.141-146) Во второй половине I тыс. до н.э. — начале I тыс. н. э. материальная культура древнего населения Южной Осетии, с одной стороны, в значительной степени едина с культурой древней Иберии (позже — Картли), частью которой являлся этот регион. При этом цари Иберии вряд ли в полной мере контролировали горные районы страны, может быть, за исключением основных торговых коммуникаций. С другой стороны, в могильниках местного населения (у селений Стырфаз и Сохта) выделятся заметная группа предметов сармато-раннеаланского происхождения. (см. Р.Х. Гаглойти⁶ Древности Южной Осетии. Эпоха античности. 15 открыток. Цхинвал. 2008). Начиная с III-IV вв. н.э. прослеживается и некоторое влияние со стороны Сасанидского Ирана. Во второй половине I тыс. до н.э. у племен, занимающих территорию современной Южной Осетии, начинается процесс интенсивной социальной стратификации. Свидетельством этого является Ахалгорийский клад, обнаруженный в 1908 году и датируемый ныне концом IV — началом III вв. до н.э. При этом в составе Ахалгорийского клада выделяются предметы как иберийского, так и колхидского и позднекобанского облика. Культурная специфика региона, частично соответствующего современной Южной Осетии, определятся по ряду престижных категорий инвентаря. Это наконечники культовых жезлов — «штандарты» (IV в. до н.э.) и уникальные поясные пряжки подквадратной формы с ажурными зооморфными изображениями (III в. до н.э. — II в. н.э.). Таким образом, к первым векам нашей эры на протяжении уже ряда столетий шло активное внедрение иранского этнического компонента в Центральное Закавказье. При этом иранизации в первую очередь подвергалась элита древнего населения региона. Иранизация пока что носила поверхностный характер, переселенцы (скифы, сарматы, аланы) в своем большинстве либо ассимилировались через несколько поколений, либо, как свидетельствуют источники, покидали эти земли. Тем не менее, все это неизбежно должно было облегчить начавшиеся несколько позднее процессы более интенсивной иранизации. (Глава II. «Сармато-аланы в Закавказье». Гаглойти Ю.С. Проблемы этнической истории южных осетин. Цхинвал. 1996. с.27-38; «История южных осетин» под ред. Л.А. Чибирова с.16-34 ) ³ — Дзиццойты Юрий Альбертович (род. в 1961 г.) — крупный осетинский лингвист, этнограф, фольклорист, автор ряда монографий. В настоящее время — вице-спикер Парламента Республики Южная Осетия. ⁴ — Гаглойти Юрий Семенович — крупный осетинский историк, автор ряда монографий, в прошлом — ректор Южно-Осетинского государственного университета, директор Южно-Осетинского научно-исследовательского института, министр иностранных дел Республики Южная Осетия. ⁵ — Туаллагов Алан Ахсарович — известный осетинский археолог и историк, автор ряда монографий, заведующий отделом археологии Северо-осетинского института гуманитарных и социальных исследований. ⁶ — Гаглойти Роберт Хазбиевич — известный осетинский археолог, директор Южно-Осетинского научно-исследовательского института.	Независимость Южной Осетии Акт провозглашения независимости Республики Южная Осетия 1992 год. 29 мая Территория Республики Южная Осетия является неделимой, и отныне на территории Южной Осетии имеют силу исключительно Конституция и законы Республики Южная Осетия. Признание независимости Южной Осетии Заявление Президента Российской Федерации Д.А. Медведева о признании независимости Южной Осетии и Абхазии. 2008 год. 26 августа Учитывая свободное волеизъявление осетинского и абхазского народов, руководствуясь положениями Устава ООН, декларацией 1970 года о принципах международного права, касающихся дружественных отношений между государствами, Хельсинкским Заключительным актом СБСЕ 1975 года, другими основополагающими международными документами – я подписал Указы о признании Российской Федерацией независимости Южной Осетии и независимости Абхазии.

VIII в. до н.э - II в. н.э.

1992 год. 29 мая

2008 год. 26 августа