Сегодня и вчера

Щебальский П. Правление Царевны Софии. —М., 1856. С. 70.

По-видимому, правительство царевны не обещало быть долговечным. Возникши вдруг в вихре мятежа, оно, казалось, должно было также и исчезнуть. В самом деле, чем оно держалось? На какую партию, на какую часть народа оно опиралось? Аристократия, как мы уже видели, была почти вся предана Петру, и хотя она понесла жестокие потери, однакож могла еще быть опасна и положительною своею силою, и чувством законности, которое было на ее стороне, и, наконец, именем венчанного царя, которое было на ее знамени. Войско, московские стрельцы, по крайней мере, и многочисленные секты старообрядцев, недавно еще усердные союзники царевны, стали, как это нам также известно, открытыми врагами ее. Наконец, память о правах местничества была так еще свежа и корни ее в русской почве так глубоки, что вид Голицына, стоявшего в первых рядах царевнина правления, должен был не располагать к нему весьма многих. Кто же, следовательно, оставался на стороне нового правительства? В чем состояла его сила? Вопросы эти, весьма естественно приходящие в голову человеку, освоившемуся с нынешним состоянием политики, разрешатся без большого затруднения, если мы вникнем глубже в дух и обычаи старинной России. Давно уже прошло для нее то время, когда народ имел хоть некоторое участие в правлении. Вечевые собрания, города, приглашавшие к себе или изгонявшие князей, давно перестали существовать; самодержавие сильно укоренилось к концу XVII столетия в русской почве, и народ привык смотреть на судьбы московского престола, как на непосредственные действия Провидения. Те, которые видят в думе царской нечто подобное палатам представительных монархий, силу, поставленную для уравновешения исполнительной власти, весьма ошибаются. Если это бывало, то только во время смут государственных и слабости правителей, при Шуйском, например. Насмешливый тон, которым говорит Кошихин об этой думе в царствование Алексея, уже доказывает ее незначительность при управлении государя деятельного и твердого. Нeдаром разные области России назывались отчинами царскими, а первейшие вельможи холопами его: царь был полный и единственный господин в своем царстве. При дворе его все должности, от дворецкого до истопника включительно, были исправляемы людьми более или менее родовитыми; важнейшие государственные сановники кланялись ему в землю. Произвола его достаточно было, чтоб последнего между его подданными сделать первым, беднейшего сделать богатейшим; за исключением земель, укрепленных за некоторыми лицами, городами, монастырями и проч., все остальное находилось в непосредственном распоряжении правительства, которое по своему усмотрению раздавало поместья и потом могло обращать их в наследственные вотчины. Но если царь был вполне неограниченный господин в своем государстве, он был еще более патриарх своих подданных; сытный двор ежедневно выдавал до 100 ведер вина, а пива и меду от 400 до 500; до 3000 яств выдавалось ежедневно из кормового двора, а в праздничные дни число этих подач увеличивалось в четыре, пять и более раз…