Исторические темы
Период:

III. Фатимиды





Фатимиды, династия арабских халифов (909-1171), возводившая свое происхождение к дочери пророка Мухаммада Фатиме. Основатель — ’Абдаллах (’Убайдаллах) б. Хусайн (909-934), считавшийся исмаилитами махди и пришедший к власти благодаря активной деятельности проповедника Абу Абдаллаха и поддержке берберов племени кутама. Первоначально династия утвердилась в Ифрикии (современный Тунис); позже их власть распространилась в Тахерте и других районах Среднего Магриба. В 969 г. завоевали Египет, превратившийся в центр фатимидского халифата. В 973 г. столица была перенесена во вновь возведенный город ал-Кахира / Каир («Побеждающая») близ Фустата. К концу X в. власть династии была признана в Хиджазе, Йемене и Сирии. Фатимиды создали феодально-теократическое государство, во главе которого стоял халиф. Фатимиды сформировали разветвленный бюрократический аппарат, строгую систему государственной власти. Развивалось сельское хозяйство и ремесло, а также внешняя торговля. Египет приобрел международный авторитет. Однако при поздних Фатимидах внутриполитическая обстановка серьезно ухудшилась. Сопротивление подчиненных народов, неповиновение армии, расколы в среде правящей верхушки привели к постепенному распаду государства. В 1048 г. от халифата Фатимидов отделилась Северная Африка, в 1061-1091 гг. норманнами была завоевана Сицилия. Сирия перешла во владение династии Мирдасидов. В 1169 г. вазиром в фатимидском халифате был назначен сирийский военачальник Салах ад-Дин, который в 1171 г. захватил власть; династия Фатимидов прекратилась.

Даты правления даны по европейскому календарю (слева) и по мусульманскому летоисчислению — хиджре (в скобках)

«Фатимиды. 909-1171 (297-567). Северная Африка, позднее Египет и Южная Сирия

Эмиссар (да’и) Абу ’Абдаллах аш-Ши’и, действовавший в Северной Африке, проводил подготовительную работу для:

909-934 (297-322) ’Абдаллах (’Убайдаллах) б. Хусайн ал-Махди

934-946 (322-334) Мухаммад б. (?) ал-Махди ал-Ка’им

946-953 (334-341) Исма’ил ал-Ка’им ал-Мансур

953-975 (341-365) Ма’адд б. ал-Мансур ал-Му’изз

975-996 (365-386) Низар б. ал-Му’изз ал-’Азиз

996-1021 (386-411) ал-Мансур б. ал-’Азиз ал-Хаким

1021-1036 (411-427) ’Али б. ал-Хаким аз-Захир

1036-1094 (427-487) Ма’адд б. аз-Захир ал-Мустансир

1094-1101 (487-495) Ахмад б. ал-Мустансир ал-Муста’ли

1101-1130 (495-524) ал-Мансур б. ал-Муста’ли ал-Амир

1130 (524) междуцарствие; в качестве регента, но еще не как халиф правил ал-Хафиз

1131-1149 (525-544) ’Абд ал-Маджид б. Мухаммад ал-Хафиз

1149-1154 (544-549) Исма’ил б. ал-Хафиз аз-Зафир

1154-1160 (549-555) ’Иса б. аз-Зафир ал-Фа’из

1160-1171 (555-567) ’Абдаллах б. Йусуф ал-’Адид. Завоевание аййубидом Салах ад-Дином (Саладином)»

// Босворт  К. Э. Мусульманские династии. Справочник по хронологии и генеалогии. Пер. с англ. П. А. Грязневича. М., Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1971. С. 76; Bosworth C. E. The new Islamic dynasties. A chronological and genealogical manual. N.Y., 1996. Р. 62.

«Фатимиды, как и Идрисиды, были потомками (или называли себя таковыми) Фатимы, дочери пророка ... Идрисиды же подготовили для них почву: многочисленные эмиссары (даи) распространили среди берберов шиитское учение. Это значительно упростило задачу нового пророка Убейдаллаха, принявшего титул ал-махдия и изъявлявшего притязания на достоинство халифа и повелителя правоверных. В 909 (297) г. он устранил выродившихся потомков Аглабидов и скоро овладел всей Северной Африкой, за исключением владений Идрисидов в Марокко. Столицей Фатимидов был город Махдия ... недалеко от Туниса. Спустя полвека они присоединили к своим владениям Египет и Сирию. Фатимидский полководец Джаухар в 969 (356) г. завоевал Египет, где царствовал малолетний представитель династии Ихшидидов, и основал укрепленный дворец Кахира, около которого впоследствии возник город Каир. В то же самое время была завоевана южная Сирия; Алеппо был присоединен к империи Фатимидов в 991 (381) г., после чего империя простиралась от Сирийской пустыни и Оронта до границ Марокко. Однако перенесение столицы из Кайрувана и Махдии в Каир имело последствием потерю запад-ных провинций; кроме того, норманны в 1071 г. захватили Сицилию, в 1098 г. — Мальту, в 1146 г. — Триполи, в 1148 г. — Махдию и Кайруван; но в Египте и Сирии власть фатимидских халифов долго оставалась непоколебленной, и их богатство благодаря обширной торговле славилось во всех странах, прилегающих к Средиземному морю. Последний фатимидский халиф был низложен Саладином в 1171 (567) г.»

// Стэнли Лэн-Пуль. Мусульманские династии. Хронологические и генеалогические таблицы с историческими введениями. Пер. с англ. с примеч. и доп. В. В. Бартольда. М., «Восточная литература», «Муравей», 2004. С. 52.

Из книги Августа Мюллера " История ислама от основания до новейших времен" СПб. 1895


Халиф Аль-Хаким


Сын Азиза, Абу Алий Аль Мансур, прозванный Аль-Хаким би-амрилла «совершающий Божье веление» (386—411=996—1021), представляет собой действительно одну из самых странных и загадочных личностей, когда-либо встречавшихся в истории. Кому приходится перерыть неимоверную кучу анекдотов, встречающихся у позднейших историков, затерявших ключ к уразумению сущности его ха-рактера, нагромождавших без всякого рассуждения предания, бессмысленные, прежде всего, и принявшие притом в народном пересказе самые грубые и необычайные формы, невольно может тому показаться, что Хаким просто-напросто был сумасшедший. И такое умозаключение неоднократно повторялось многими. Мы должны, однако, признать на основании одного несомненного факта, что этот наиболее странный, чем все остальные его рода, Фатимид давал сам преданиям повод окутать свой образ густейшим покровом, через который неясно просвечивают лишь некоторые его главные черты. «В 395, — повествует историк египетских халифов, — обнародованы были ни с чем несообразные распоряжения. Публичный торг на рынках и базарах разрешался только ночью, предписывалось днем запирать лавки. Впоследствии же было это изменено как раз наоборот. После солнечного заката запирались все дома, никто не имел права выходить на улицу, женщинам запрещалось покидать дома, а сапожникам не дозволялось изготовлять им сапоги. Они не смели даже показываться в окнах... Чтобы отличать христиан и евреев в бане от правоверных му-сульман, обязаны были христиане носить на шее крест, а евреи бубенчик... Всех собак на общественных площадях, на главных и второстепенных улицах повелено было убивать. Воспрещена была продажа напитков из ячменя... лупинов... воспрещалось ловить рыбу без чешуи» и т. д. Нельзя, однако, сказать, по крайней мере, про некоторые из этих распоряжений, чтобы были они чистейшей бессмыслицей. Воспрещение выхода после заката солнечного и держание женщин взаперти можно легко объяснить как попытку ограничить распутство в громадном городе. Предписание, касающееся христиан и евреев, есть только дополнение к Омаровым узаконениям о ношении платья неверными (т. I, стр. 304), которые уже в Багдаде при Мутеваккиле стали еще значительно строже (т. II, стр. 218). Это предписание, равно как и запрещение продажи одуряющего пива, указывает лишь на стремление восстановить в полной силе основные законы ислама. Иначе трудно и объяснить их появление, а потому невозможно считать их, недолго думая, за один простой каприз деспота, который во многом, однако, как мы увидим, поступал весьма сознательно. Так как предание доставляет нам одни только голые факты, да и те, несомненно, частью исковерканные, частью преувеличенные, было бы чудом, конечно, разрешить ныне верно все эти загадки без исключения.


Жестокость Аль-Хакима


Иногда таится глубокий смысл в действиях, по-видимому, бесцельной жестокости. Однажды, так гласит предание, выехал по своему обыкновению Хаким на осле ночью на прогулку; за ним следовало несколько телохранителей. Повстречались с повелителем десять вооруженных с ног до головы людей (вероятно, турецкие солдаты) и дерзко стали требовать денег. «Разделитесь на две половины, вступите в бои, кто победит, тот и получит деньги», — приказал халиф. Немедленно же началась свалка, девять человек вскоре пало на месте. Десятому кинул Хаким целую пригоршню золотых. Когда он наклонился, собираясь их подобрать, телохранители по мановению властелина изрубили его. Поразительно и внушающе, говорит другой летописец, было каж-дое появление этого сумасбродного повелителя. «Вид его устрашал подобно льву, — такую характеристику дает современный почти писатель. — Никто не мог выдержать взгляда его больших, темно-голубых очей, он обладал страшным, громоносным голосом». В его обращении за-мечалось своенравие, непостоянство в соединении с жестокостью, безбожием и суеверием. Он молился, как передают, обращаясь исключительно к планете Сатурну, и убежден был, что находится в постоянном общении с сатаной. Уверяют, что в течение его управления принесено было для удовлетворения его зверства 18 000 человеческих жертв. Нам предстоит, по моему разумению, видеть в этом загадочном человеке или одаренного, но своенравного тирана, дошедшего в школе исмаилитов до безумного самообожания, или же властелина с возвышенными понятиями, подготовленного традициями и историей своего рода к полнейшему презрению человеческого рода. И он захотел из этого самого человечества вылепить, как из мягкого воска, нечто, быть может, лучшее. Весьма возможно, что в этой полной противоречий натуре заключалось более или менее и то и другое. Полную истину в данном случае мог бы, пожалуй, прозреть один разве вещий взор поэта. Как бы там ни было, выдающийся историк так воссоздает из груды хроник все течение его политики.


Отношение Аль-Хакима к религиям


По убеждению историка, этот властелин разыгрывал попеременно в первые годы своего правления (386—408=996—1017) роль то шиита, то суннита. Во втором же периоде (408—411=1017—1021) он делал попытки установить государственной религией исмаилитский догмат о воплощении Божественного Духа в натика (т. II, стр. 289) и сам возымел при этом притязание стать седьмым высшим натиком, которому подобает Божеское почитание. Этим и объясняются жестокие преследования евреев и христиан в первые годы царствования, принудительное обращение их массами в ислам, всевозможные насилия над самыми почтенными епископами, распоряжения о разрушении во всем государстве церквей и синагог; между тем во второй период предоставлено было каждому исповедовать какую кто пожелает религию. Дозволялось даже, неслыханное доселе дело, возвращение обращенных в ислам к прежнему вероисповеданию (т. II, стр. 121); нам известно, что для посвященных в высшие степени исмаилитизма каждая религия считается безразличной по своему достоинству (т. II, стр. 294). Тем не менее я не могу согласиться с предположением, что личные убеждения Хакима проходили одновременно те же самые фазисы, которые отражались впоследствии в его правительственных мероприятиях. По моему мнению, факт обнародования в 399 (1009) полного равенства между суннитским и шиитским вероисповеданием, а затем личное, по-видимому, принятие власте-лином в 400 (1010) суннитской обрядности следует рассматривать в связи с непомерной строгостью исполнения всех мельчайших предписаний, касающихся платья и пищи, не только обязательных для евреев и христиан, но в равной мере трудных и для каждого мусульманина в той, по крайней мере, форме, как это было исстари установлено исламом. Властелину, воспитанному с самой юности в исмаилитских принципах, быть может, желательно было приучить все население к равнодушию по отношению к религиозным обрядностям и довести их до того, чтобы они сами почувствовали всю тяготу и непригодность их. Конечно, возможность допущения как одного, так и другого толкования более или менее гадательна, так же как трудно сказать, что следует приписывать этому халифу лично, а что его исмаилитским наставникам. Ибо при вступлении на трон ему было всего одиннадцать лет с несколькими месяцами, а при появлении его первых «бессмысленных» предписаний только шестнадцать. С другой же стороны, достоверно известно, что спустя столетие при последних слабых Фатимидах союз исмаилитов стал совершенно независимым и неоднократно говорилось современниками про того или иного из визирей или генералов, управлявших самостоятельно: «Он был исмаилит, а Фатимида считал ни во что». Этот страшный орден всюду хорошо сохранил свои секреты, они не дошли до нас. В одном только нельзя усомниться, что тайное общество продолжало существовать и имело могущественное значение, а изменчивые отношения, существовавшие между им и халифами, покрыты до сих пор непроницаемым мраком, разоблачение которого, быть может, никогда и не наступит.


Возникновение друзов. Исчезновение Аль-Хакима


Особенно широко разлилось восстание, когда один турецкий исмаилит, по имени Даразий, прибывший к Хакиму с востока, стал одним из приближеннейших лиц во дворце. Он об-народовал в 407 (1017) записку и осмелился прочесть ее всенародно в большой мечети. В ней доказывалось, что душа Адама перешла на зятя Пророка, от него на Фатимидов, а в настоящее время на Хакима. Собрание правоверных накинулось на дерзкого еретика. С превеликим трудом успел он спастись, но множество его приверженцев было умерщвлено, а дома их разграблены. Хаким снабдил его тайком деньгами и помог уйти в Сирию. Здесь, среди горцев Южного Ливана, издавна не особенно благоволивших к исламу, нашел он многочисленных приверженцев. Так возникла секта друзов, носящая его имя. Последователи ее исповедуют почти одинаковый культ с исмаилитским учением четвертой степени (т. II, стр. 292) и признают халифа фатимидского до сих пор в качестве «своего Господа Хакима» божеством. Недостаточно проученный первой неудачей, халиф дозволил в 409 (1018) другому, а в 410 (1019) и третьему исповеднику его божественного происхождения набирать себе прозелитов в резиденции. Пер-вого вскоре изгнал народ, второй, перс по имени Хамза, проживал здесь до 411 (1020). Он вздумал также проповедовать в мечети свои богохульства. И его встретили не лучше предшественников. Возникли снова сильные беспорядки, в которых принял на этот раз участие и турецкий гарнизон. Хамзе пришлось также спасаться бегством. Он направился к Даразию и стал настоящим теологическим авторитетом для друзов, которые и поныне придерживаются строго его катехизиса. Хаким постарался выместить своим неповоротливым подданным за их нежела-ние уверовать в его божественность. По мановению повелителя телохранители и турки набросились на горожан и расправились с ними по-свойски. Можно себе представить, как действовала и исполняла приказания повелителя солдатчина. В конце концов, берберы и турки сцепились с негритянской гвардией халифа. Поднялся чистый содом. Каково было настроение Хакима в тот момент, трудно решить. В ночь 27 Шавваля 411 (13 февраля 1021) халиф внезапно исчез. Многие загадки его жизни кончаются этой последней, самой неразрешимой. Известие, что сестра его, опасаясь участи, грозившей ей, приказала его умертвить, очевидно, вымышлено; куда же девался халиф — никому не известно. Судя по всему тому, что дошло до нас о его жизни, можно допустить, что халиф убедился наконец в невозможности дать ход в Египте своим планам и порешил продолжать жить в каком-нибудь потайном месте. Таким образом, он мог вдохнуть в своих приверженцев убеждение в непреложности его призвания как натика. Не тронутый смертью, он появится вновь к концу дней в качестве имама и махдия; так, по крайней мере, уповают и поныне друзы.



Библиотека Энциклопедия Проекты Исторические галереи
Алфавитный каталог Тематический каталог Энциклопедии и словари Новое в библиотеке Наши рекомендации Журнальный зал Атласы
Алфавитный указатель к военным энциклопедиям Внешнеполитическая история России Военные конфликты, кампании и боевые действия русских войск 860–1914 гг. Границы России Календарь побед русской армии Лента времени Средневековая Русь Большая игра Политическая история исламского мира Военная история России Русская философия Российский архив Лекционный зал Карты и атласы Русская фотография Историческая иллюстрация
О проекте Использование материалов сайта Помощь Контакты
Сообщить об ошибке
Проект "Руниверс" реализуется при поддержке
ПАО "Транснефть" и Группы Компаний "Никохим"