Лопухина М. А. Письмо Хюгель А. М., 18/30 апреля 1847 г. Москва

300

46

Москва, 18/30 апреля

Любезная Сашенька, на сей раз я могу, наконец, без опоздания поблагодарить тебя за прелестное письмо. Вот уже десять дней я веду себя словно большая барыня, выезжаю, гуляю и даже три раза была в театре на представлениях Плесси. Несмотря на это, я не могу слишком уж похвастаться хорошим здоровьем. Тут, видно, ничего не поделаешь, здоровье не вернешь, придется с ним распрощаться. Третьего дня я засиделась немного позже обыкновенного, так вчера пролежала все утро, да и днем не могла пошевельнуться. По сему ты видишь, что образ жизни, который я принуждена вести, не из самых веселых, а потому об себе лично не могу сообщить ничего особенно интересного. У нас вся семья здравствует, да вот еще пребывание Плесси

возбуждает общее внимание. Все спешат ее увидеть, одни от нее в восторге, другие бранят, сама же я нахожу, что она актриса остроумная, изящная, порой весьма страстная, но чрезвычайно манерная. Вчера Москва танцевала у генерал-губернатора, завтра снова танцуют у господина Черткова, предводителя дворянства. Бальный сезон закончился. Нынче зимою балов было слишком много, и теперь на них ездят довольно вяло, хотя весенние увеселения все не могут начаться из-за дурной погоды. На прошедшей неделе стояли такие теплые дни, что бывало до двадцати градусов тепла. Но это длилось лишь пять дней, а после сразу же похолодало, теперь все время один-два градуса ниже нуля, и мы топим в комнатах. У вас, верно, уже зелень и цветы, а у нас порхают снежинки. От этой дурной погоды происходит хандра, кажется и я ей немножко поддаюсь. Однако же надеюсь, что первый солнечный луч мне поможет от нее излечиться.

Моя сестрица Бахметева все еще нездорова, но теперь полагают, что она беременна. Через два дня ее участь решится, тогда можно будет наверное сказать, так ли это. Очень поздняя беременность и по-моему совсем некстати. Оленька уже слишком большая, чтоб иметь братца или сестру, да и станет уже девицею на выданье, когда надо будет начинать воспитание малютки, коему угодно так поздно родиться. И вообще это расстраивает многие планы. Бахметевы ищут дачу в окрестностях Москвы. Корфы и Чертковы отправляются в чужие края, первые всего на несколько месяцев, а последние года на полтора или же больше, ежели здоровье мадам этого потребует. Я очень сомневаюсь, чтобы судьба свела тебя с одним из этих семейств, потому как более чем вероятно, что ты будешь спокойно пребывать в Хохберге, ведь Эжен сможет возвратиться раньше обыкновенного по причине родин английской Королевы. Я полагаю, что ты уже в деревне, но не зная этого в точности, все-таки адресую письмо в Стутгарт. Вчера Лиза Трубецкая обедала у госпожи Столыпиной, и к концу обеда приехал Алексей Столыпин, т. е. А<лексей> Аркадьевич³⁴⁴. Говорят, он постарел и подурнел, а впрочем очень может быть, что причиною такой перемены дорожная усталость. Госпожа Столыпина урожденная Трубецкая сейчас в деревне и зовет Марию Столыпину ехать туда как можно скорее. Воображаю, как она там скучает, да и то сказать — перемена скорая, из Парижа в Саратов, и без всякой привычки к деревенской жизни. Несмотря на вечные недомогания, госпожа Столыпина сильно полнеет, что очень ее портит, тем более, что она делается очень красна. В понедельник она будет на свадьбе своей кузины Пашковой. Нынче свадьбы следуют одна за другой, так как из суеверия многие не хотят жениться в мае месяце.

Я еще не видала Баташова, потому что у нас были трудности с экипажем, он требовал починки. Но теперь я надеюсь к нему поехать.

Я позабыла тебе сказать, что в Москве сейчас Каратыгины³⁴⁵, муж и жена. Вчера я была на их представлении. Он совсем не переменился, выглядит так же молодо, как девять лет тому назад, и играет так же хорошо. Она же старуха, плотная, приземистая, сутулая, никакой осанки. В комедии играет еще остро, но в драме отвратительна и даже смешна.

Аграфена Сабурова вся в хлопотах с туалетом к свадьбе Трубецких, что будет через несколько дней. Она, разумеется, повсюду просит совета, а все потому, что ей смерть как хочется надеть белое тарлатановое платье, а каждый советует ей надеть шелковое цветное. Можешь себе вообразить, что за прекрасное впечатление произвела бы она, при ее ужасной полноте, с красным и блестящим, как бутылка, лицом, надевши, как она говорит, “белое тарлатановое платьице”. Мы сделали все возможное, чтоб ее отговорить, остается узнать, удалось ли. Наряду со свадьбой, я нахожу нужным сказать и о кончине и объявляю тебе о смерти Катерины Писемской, которую вчера похоронили. И теперь сумасшедшие сестры остались на попечении брата, потому как другой брат, что был в Дрездене, находится нынче в имении, где будет проводить каждое лето. Варвара немного пришла в себя и живет с ним и с м-ль Тесье, которая теперь будет его единственной помощницей. Что касается Софьи, она в частной лечебнице, так как ее объявили неизлечимой. Сам лично Павел Петрович очень жалок, какая грустная старость ему предстоит! Не знаю, помнишь ли ты Пьера Апухтина, сына Анны Павловны³⁴⁶? Он также умер недавно после многих страданий, а бедная мать рискует потерять меньшую дочь, которая также очень хворая. Тогда у нее останется старшая — злое существо, которая покинула мать и слышать не желает вернуться жить вместе с нею, и еще старший сын³⁴⁷, тоже вроде помешанного, он жил в монастыре, потом ушел оттуда и теперь ведет жизнь бездельника и бродяги. Бывают семьи, которые, так сказать, обречены

на несчастье, и я нахожу, что эта из их числа. Мне любопытно и нетерпится узнать, как закончится история с Катериной Пушкиной, выйдет она за твоего деверя или нет? Для нее я очень этого желаю, так как уверена, что с ним она будет отменно счастлива. Но правду сказать, я всегда думала, что он на это не решится, потому что у этой молодой особы мало изящества в манерах и в осанке. Он, кажется, придает этому значение. А бедная г-жа Валуа все хворает? Кажется, эта женщина долго не протянет. Я буду с нетерпением ждать твоего письма, чтоб узнать, в деревне ль ты уже. Впрочем, я не предвижу для тебя особенного там отдыха, и так как принцесса Мария привыкла в городе видеть тебя, то я совсем не удивлюсь, узнавши, что она приехала в Хохберг. Но по крайней мере дети хорошенько воспользуются пребыванием в деревне. Воображаю, как они были счастливы и горды путешествием по железной дороге. Они, конечно же, очень переменились, но я могу их вообразить лишь такими, каковы они были в мое последнее пребывание. Крепко поцелуй их за меня и всегда мне об них рассказывай. Что поделывает Эжен в Лондоне? Веселится ли он? Здоров ли? Маменьке мое почтение, а тебе поцелуи. Заканчиваю письмо поклонами от всего семейства. Прощай, дорогой друг. Ты ничего не говоришь о госпоже Берлихинген, часто ли ты ее видишь, как она ладит с мужем?