Все документы темы  


Из отчета об осаде Азова в 1695 и 1696 годах генерала Гордона, командовавшего значительной частью армии . Британский источник XVIII в. об Азовских

не позже 1711 г.

[Осада 1695 г.]


/f.437/ 5-е [июля]. Около 4 ч. дня подошли две остальные армии, почти не встретив в пути противодействия. Генерал [Гордон] выехал, на милю из лагеря встретить их и указать другим генералам удобное место для лагеря. Но его совет принят не был – генерал Лефорт разбил лагерь на левом фланге между старой и новой стенами слишком далеко от соседней армии, а генерал Головин расположился позади обеих стен на еще большем удалении (правда, надо учесть, что Его Величество оставался в этой армии), тогда как генерал Гордон наметил гораздо более подходящие и не такие опасные позиции.

Вечером в палатке генерала Гордона состоялся военный совет, на котором инженеров из других армий не удалось убедить начать земляные работы той же ночью, хотя никто и не возражал.

Этой ночью генерал Гордон наметил два места, где предстояло подготовить позиции для мортир. Траншеи углубили, расширили, и к полудню довели до такого совершенства, что уже можно стало разместить 8 мортир. Они открыли стрельбу по городу и метали бомбы с большим успехом [...]

Вечером на море появилось с 20 галер [...]

7-е. С рассветом несколько судов отправилось из города к турецкому флоту. После полудня они возвратились тяжелонагруженные, а христиане были не в состоянии им помещать из-за недостатка смелости и отсутствия единства в армии.

Армия под командованием генерала Лефорта той ночью соорудила на левом фланге редут с большой насыпью вокруг него, куда поместили 4 больших орудия. Они вели огонь с этой стороны города (...)

7 июля. Около 4 ч. дня турки прошли сквозь сады и совершили ужасный налет на лагерь генерала Лефорта. Ворвавшись в него, они убили многих солдат, нескольких захватили/f.437r./, еще больше ранили и нанесли бы и худший урон, если бы 2 или 3 тысячи солдат из лагеря генерала Гордона не поспешили на помощь через поле, отрезая турок от города. Те, увидев это, отошли в сады и увели пленных. Турецкая конница помогала пехоте, но с появлением отряда из другого лагеря также отступила. С собой они забрали много голов, которые потом насадили на колья вдоль стены.

Ночью в городе веселились, играли на разных инструментах.

У турок были на то причины, ведь им привезли амуницию, провизию и жалованье, да и вылазка принесла немалый успех: потеряв немногих людей, они побили сотни христиан [...]

8 июля. На левом фланге траншеи армии генерала Лефорта продвигались вперед, но медленно, из-за лени и нерешительности инженеров [...]

/f.438/ 11 июля. В тот день много орудий в городе было разбито огнем и сделано непригодными, но апроши на левом фланге нисколько не продвинулись.

13 июля. В этот день состоялся военный совет у генерала Гордона, где постановили атаковать ближнюю из каланчей. Поэтому 200 казакам приказали готовиться, и каждому обещали по 10 руб. Для этой экспедиции также отрядили полк солдат с Волги под началом полковника Шарпа.

[...] 14-е. Генерал Гордон перед тем продвинул свои апроши намного влево, чтобы побудить наступавших на том фланге двигаться быстрее и проложить к ним коммуникации, или же наступать вместе ввиду уже случившихся 4 вылазок неприятеля. Но все без толку — те так и остались саженей на 20 позади (...)

/f.438r./ 15 июля. Утром принявший русскую веру матрос-немец, чем-то недовольный, дезертировал и пробрался в город... Предатель Яков ... сообщил туркам все сведения: что траншеи генерала Гордона далеко впереди других и еще не достаточно защищены, а большой отряд из его армии отбыл с подводами к [реке] Койсуге за амуницией и провиантом; что генералы настроены друг к другу недружелюбно, а значит — подмоги из других армий ждать не приходится; что русские обыкновенно после полудня спят и более уязвимы, нежели в другое время. Воодушевленные всем этим турки решились на отчаянную вылазку,... скрытно пробрались через ров и сады справа и оказались в траншеях прежде, чем их обнаружили. Это привело в такой ужас стрельцов (а там был их пост), что они почти не сопротивлялись и в большинстве бросились бежать, побросав оружие. Их так и не удалось заставить собраться с духом и занять редут с орудиями они и не думали обороняться и в беспорядке отступали... Шум боя услыхали в лагере генерала Гордона, послали в другие армии за помощью и с отборной гвардией поспешили на подмогу... После получасового боя турок выбили из траншей и обратили в бегство. Христиане их преследовали до самого рва, хотя имели приказ лишь занять свои траншеи. Турки же увидели, в каком беспорядке преследователи /f.439/, повернули и с помощью людей из города и спешившейся конницы, что с криками появилась слева из заросших садов, вновь обратили христиан в смятение и бегство (...)

16-е. Ночью христиане занимались ремонтом и укреплением траншей и редутов, чтобы на будущее уберечься от /f.439r./ подобного урона. Турок этой ночью выбили градом бомб и пуль из второй каланчи. Они отошли к крепости Лютик , оставив 20 орудий, разные припасы, амуницию и имущество, немного провианта. Сразу же сообщили на Койсугу, где хранились провиант и амуниция, что свободен путь по воде, и велели доставить все это по реке к каланчам.

[...] 17 июля. Днем генерал Гордон созвал и провел военный совет, где были высказаны три предложения: послать отряд за Дон, укрепиться в садах на той стороне напротив города и блокировать его оттуда; соорудить линию редутов от позиций генерала Лефорта вниз к реке и окружить город, чтобы воспрепятствовать сообщению его с конницей вне города; укрепить форты у каланчей. Все три предложения одобрили и сочли здравыми, но постановили исполнять лишь первое. Более опытные люди с тем не согласились, возражали против подобного промедления и доказывали, что такими способами и средствами Азова не взять...

19-е. Опять прошел военный совет, и 4 тысячам человек приказали готовиться к переправе через Дон. Командовать этим отрядом назначили князя Якова Федоровича Долгорукого [...]

/f.440r./ 28-е. Решено склонять осажденных к переговорам; подготовлено за подписями трех генералов и доставлено послание. Через 3 ч. получен письменный ответ с отказом и хвастливыми словами — то есть брошен вызов, и обе стороны возобновили огонь. Надежды на мирное соглашение растаяли, и христиане принялись v выдвигать вперед войсковые колонны и траншеи усерднее прежнего; но работе мешали как многочисленный гарнизон [Азова], так и нехватка опыта у христиан. Потому немалую часть работ сделали как обычно, то есть не до конца [...]

30-е. Все горели нетерпением положить делу конец; о штурме, как единственном средстве, толковали те, кто не понимал, что это означает, и больше других желали скорейшего возвращения. Они отстаивали штурм, так что составился проект созыва добровольцев, которые бы сами выбрали себе офицеров. Каждому обещали по 10 руб., а офицеров — наградить особо. Записались солдаты, стрельцы и более 2000 прознавших о том казаков, и еще были желающие из казаков, но солдаты и стрельцы не особенно рвались. Все же, хотя приказали отрядить из каждой армии по 1500 человек, всего записалось 6 или 7 тысяч.

Самые опытные в армиях люди не одобряли такой проект и предсказывали беспорядок и позор, не говоря о больших потерях среди наиболее отважных. Но они остались в меньшинстве, было решено идти на штурм. Для него приготовили лестницы, материал для мостов и укрытий, связки тростника для фашин [...]

/f.441/ 2-е [августа]. Провели военный совет, где многие с большим жаром настаивали устроить штурм или общий приступ города в ближайшее воскресенье или понедельник, потом и в пятницу. И даже высказанные кое-кем убедительные доводы не помешали необдуманным решениям генералов. Так что, хотя апроши и отстояли еще на 50–60 саженей от городского рва, условились идти на штурм; добровольцам приказали готовиться к приступу [...]

Отрядам из армий генералов Гордона и Головина было приказано идти на штурм с правого фланга низом вдоль реки, а отряду генерала Лефорта и казакам — на левом фланге. Отряды разместились внутри и вблизи траншей, чтобы с рассветом наступать по сигналу побудки.

5 августа. На рассвете ударил барабан. Командовавший на правом фланге генерал приказал идти на приступ; солдатам выборного полка было предписано наблюдать за больверком слева и непрерывно вести по нему огонь /f.441r./. Но движение шло медленно, хотя нацеленные на больверк выборные солдаты продвигались вперед с большой решимостью и отвагой. 200 или 300 из них даже вскарабкались на бастион и схватились с турками; но другие их не поддержали, так как попали в сады и рвы и скрывались там, не наступая на противника, хотя и несли огромный урон от турок. Те с легкостью и без угрозы для себя расстреливали их со стен как на охоте.

Около получаса христиане бились с неприятелем на бастионах, не входя в город, а в это время на другой стороне приступ и не начинался. Только несколько лодок с казаками, согласно приказу, спустились по реке, понеся небольшой урон от стрельбы с башни, и высадились ниже по течению. Лишь тогда начался приступ на левом фланге, но столь же безуспешно, как и на правом. Солдаты средней колонны сделали вид, что идут на приступ, но были сильно потрепаны и потеряли людей. Наконец генералы убедились, что люди несут огромные потери, а дело не движется, и дали приказ отступать. Штурм длился около 2 ч.

Среди христиан было убито 1200 человек, и многие из них остались во рвах и около них, и еще вдвое больше было ранено, многие потом умерли. В дивизии генерала Гордона ранило двух полковников, которые вскоре умерли, также ранены подполковник и многие другие офицеры — кто умер, а кто убит на месте [...]

6-е. На другой день созвали военный совет, который решил продолжать осаду и продвигаться дальше, хотя большинство не особенно надеялось на успех [...]

/f.442/ 15 августа. Бывший лазутчиком в Азове донской казак рассказал, что свел там близкое знакомство с высокопоставленным турком; если бы он мог с ним поговорить, то, наверное, сумел бы деньгами склонить его, чтобы советовал и убеждал гарнизон сдаться. Этот проект одобрили и, надеясь на переговоры в тот же день, написали письмо, но турки и слышать не хотели ни о каком перемирии. Они принялись стрелять в казака, который, пытаясь заговорить с ними, размахивал шапкой, кричал и показывал издали письмо [...]

/f.442r./ 2 сентября. Казаки захватили двух пленных; те сообщили, что в этот день ждут нурадин-султана с 10 тыс. татар и 500 янычарами, которых осажденные намереваются провести в город. Пленные также подтвердили, что во время штурма 5 августа убиты бей и янычарский ага. Должность бея, или коменданта, предложили Кубек-мурзе, но он отказался.

Весть о приближении нурадин-султана не привела христиан в уныние, особенно Его Величество царя. Он участвовал в осаде под видом простого бомбардира, но при этом лично за всем надзирал, несмотря на немалую опасность и риск, неустанно готовил и метал бомбы и достиг в этом большого искусства. Потому и в этом случае он пошел вместе с генералами осмотреть место, где, как говорили, должен был пройти нурадин-султан и посоветовал соорудить 3 редута с линиями коммуникаций. Их построили у реки за сутки и укрепили /f.443/со стороны моря, города и поля [...]

/f.443r./ 15 сентября. На направлении колонны генерала Головина заложили мину, подведя ее (как посчитал неумелый минер) под лицевую часть больверка. Минную камеру во избежание перехвата генерал приказал заранее заполнить порохом. Невзирая на протесты авторов [этих строк], решили взорвать мину в надежде, что она проделает большой пролом в стене; тогда находящиеся рядом люди должны пройти сквозь брешь, а другие — занять возможно большую часть стены.

16-е. Около 3 ч. дня солдатам залпом из трех орудий дали сигнал отойти из ближайших окопов и взорвать мины. Вскоре взрыв был произведен, но он не пошел в сторону рва, а взметнул вверх и бросил на христиан землю, камни, доски, бревна и все прочее. Убило около 30 человек и больше ста контузило; в их числе было 2 полковника, подполковник и много других офицеров. Это вызвало среди солдат сильный ужас и неприязнь к иностранцам. Немало огорчен был и Его Величество. Мина заключала в себе 83 фунта пороха. Таков был третий несчастливый понедельник осады [...]

/f.444/ 18 сентября. В лагерь прибыл стольник из Москвы и привез около 70 тыс. руб. — полугодовое жалованье для офицеров и стрельцов и жалованье за несколько месяцев для прочих солдат... На среду 25-е назначили штурм. Накануне минные камеры заполнили порохом и гранатами и крепко закрыли, подготовили и все остальное для приступа.

25-е. Состоявшийся утром военный совет постановил всем назначенным к штурму в 3 ч. быть наготове в ближних траншеях; по сигналу трех орудий надлежит поджечь мины.

Как только закончили подготовку и надежно защитили лагеря от неприятеля со стороны поля, прозвучал сигнал. Заминированы были небольшая часть куртины, весь фланг и с 2 сажени лицевой стороны больверка, всего около 20 саженей. Но из-за частокола (палисада) за бруствером и сильного южного ветра масса земли, камней и мусора полетела назад на осаждающих, нескольких обожгло и ранило, а троих или четверых стрельцов убило — хотя им и было приказано кому укрыться в апрошах, а кому — отступить подальше. Однако турки оказались так напуганы взрывом, что покинули стену, так что христиане с помощью лестниц перебрались через ров, очень отлогий, старый и поросший травой.

Христиане, что были в средней колонне, ворвались на стену и заняли часть ее против своей колонны — то есть угловой и средний больверки и куртину между ними. Но шедшие в других колоннах не бросились захватывать стены на своих участках. Поэтому турки не понесли урона, собрали резервы со всех позиций, во множестве кинулись на стену, снова сбросили с нее солдат и стрельцов и немедленно заняли стену еще большим числом. Все же солдаты средней колонны не прекратили приступа и держались у наружной стороны стены, во рву и ближайших траншеях. При поддержке с левого фланга они вновь пошли вперед. Нескольким даже удалось забраться на стену, но, невзирая на их доблесть и отчаянное сопротивление, турки опять взяли верх.

/f.444r./ Тем временем казаки на правом фланге стали вновь подступать к городу. Так как успех казался тут возможным, командовавший ими дворянин призвал на помощь наступавших по соседству; после чего полковник Чамберс двинулся вперед с батальоном Преображенского полка. Не встретив особого противодействия, он вошел в город у реки и занял позицию среди развалин домов. Но из укрепления сверху велся шквальный огонь, полковника ранило, и еще нескольких людей ранило и убило. Увидев, что помощь не подходит, они отступили. Посланные же на подмогу 2 батальона из дивизии генерала Гордона пробиться не смогли, так как турки, поняв, сколь слабы усилия остальных колонн, ринулись сюда во множестве. Третий приступ предприняли солдаты средней и левой колонн, но тщетно — только потеряли людей.

К тому времени уже наступил вечер, и генералы подали сигнал к отступлению. Солдаты направились к лагерям, оставив дозорных впрочем, числом больше обычного [...]

Теперь, когда всякая надежда взять город пропала, было решено уходить, оставив сильный гарнизон в фортах (городке) у каланчей.

Для этой цели отрядили по 1000 человек из каждой армии, из них сформировали 3 полка под началом полковников и с полным составом офицеров. Комендантом оставили неопытного дворянина по имени Ржевский(?) [...]

[Осада 1696 г.]

/f.447/ 13 апреля. Генерал Гордон со своей армией или дивизией отплыл на судах вниз по реке Воронеж к реке Дон. Генералиссимус и другой генерал отбыли вслед за ним /f.447r./.

Май. Казаки сообщили, что в устье реки Дон стоят на якоре 2 корабля и разгружают провизию в Азов. Было решено приблизиться и атаковать их. Поэтому 18 мая суда двинулись вниз по реке и около полуночи подошли к городку у каланчей, названному теперь Новосергиевск. Перед рассветом генерал [Гордон], занявший позиции в малом форте, и остальные, расположившиеся на острове, срочно укрепили траншеями пространство для 2000 или 3000 человек, которых к вечеру и расположили в надлежащем порядке. В удобных местах разместили орудия.

Вечером донские казаки на 40 лодках, по 20 человек в каждой, отправились вниз по реке Каланче. Командующий двинулся следом с 9 галерами и полком пехоты в больших стругах, чтобы атаковать 2 корабля на рейде.

20-е. Еще днем раньше рассудили, что, пока христиане будут атаковать суда на рейде, вражеский гарнизон может слева устроить вылазку на помощь своим, а потому генералу Гордону целесообразно передвинуться на остров со всеми 3 полками и направиться к Азову для проведения отвлекающего маневра. Так он и сделал: полки вышли в пределы видимости неприятеля.

Тем временем отряд турецкой конницы и пехоты вышел из водяных ворот и вскоре после полудня вернулся с 800 людьми, которых высадил стоящий на рейде флот. Незадолго до вечера галеры двинулись обратно вверх по реке. Около полуночи на [русские] суда прибыл сам командующий. Так как оказалось, что вражеский флот состоит из 30 или 40 галер разного вида и размера, вести атаку большими судами сочли слишком рискованным. Казаки на легких небольших судах встали на одном из устий Каланчи за островом в ожидании удобного момента для получения преимущества над турками. Это и удалось незадолго до вечера, когда вражеские грузовые суда двинулись сквозь мелководье в поисках протока для выхода из реки; галеры же стояли далеко в море. Казаки тайно вышли из своего укрытия и на большой скорости двинулись к неприятельским судам, хотя и потеряли сколько-то времени на перетаскивание лодок на 300–400 саженей по мелководью. Тем временем турки, заметив столь решительно надвигающихся казаков, принялись сбивать суда вместе и готовиться к обороне. Но казаки налетели так быстро, что у тех не осталось времени выстроиться в боевой порядок; они попрыгали в лодки и бросились спасаться на галеры. Казаки взобрались на ближайшее судно, бросились хватать добычу и потому замешкались. Это позволило нескольким турецким кораблям отойти, а 6 из них поднялись по реке к городу. Казаки забрали привезенные для уплаты жалованья гарнизону 50 тысяч дукатов и все лучшие вещи, подожгли суда (а их было 3 больших и 10 малых) и увели одно из судов, именуемое ушкола. Много турок было убито, /f.448/ 27 взято в плен. Добыча составила 700 пик, 600 кривых турецких сабель, 400 турецких пищалей и мушкетов, 8000 тюков сукна и много суконной одежды, изрядное количество провизии: сухари, мука, табак, крупа, бекмес (сироп), уксус, а также ядра, много пороха, ручных гранат и бомб [...]

[...] 20-е. Прибыли генералиссимус и генерал Головин с другим полком. Тогда же подошли сухим путем и полки под командованием генерал-майора Ригемана и, переправившись через реку Дон в Черкасске, расположились лагерем между двумя старыми стенами. В это же время прибыл полковник Джеймс Гордон с 3 полками из Тамбова [...]

[...] Июнь. Прибыл адмирал Лефорт с 10 галерами, и еще одна — немного спустя.

5-е. Армия московской конницы прибыла и расположилась лагерем около других; с ней было 10 полков пехоты, без которых сочли двигаться небезопасным [...]

14-е. Появились и подошли к рейду несколько галер и бросили якорь в отдалении: всего было 20 больших и около того малых судов. Взятый на другой день пленный рассказал, что этот флот привез в Азов 4000 человек /f.448r./ во главе с пашой [...]

16-е. Соорудив 9 батарей орудий разного калибра и 4 батареи мортир и проложив коммуникации между апрошами, рассудили, что имеет смысл попробовать склонить город к сдаче: ведь из города так и не раздалось ни единого выстрела тяжелых пушек, хотя противник и не переставал вести огонь. Так что с казаком, знавшим турецкий, послали письмо по-русски с переводом. Там, откуда он собрался идти, стали размахивать белым флагом. Казак отправился, но турки принялись по нему стрелять, и он вернулся. Так повторялось еще дважды, но все напрасно. Тогда белый флаг заменили на красный, и тотчас же со всех батарей ударили пушки и полетели бомбы. Это вызвало в городе большой переполох, как нетрудно было заключить по донесшимся оттуда ужасным крикам и стенаниям. Христиане вели огонь из тяжелых орудий до ночи и всю ночь. Бомбы причинили большие разрушения и опрокинули несколько неприятельских орудий.

17-е. Все лодки флота христиан с казаками двинулись к турецкому флоту, намереваясь нагнать страху на турок, но те выслали свои лодки с хорошо вооруженными людьми. Христиане решили не ввязываться в стычку и повернули обратно.

[...] 18-е. Взятый пленник сообщил, что конницу под началом нурадин-султана и Муртазы-паши, числом в 6000 человек, ждут со дня на день; также призвали попробовать прорваться в город с войском турначи-пашу. Тот отказался, сказав, что послал к султану за распоряжениями и будет их дожидаться; да он и не видит, как можно попасть в город даже и не беря с собой привезенную амуницию и провиант. А солдатам с пустыми руками нет смысла рисковать и идти на прорыв, так как их могут окружить...

/f.449/ 19-е. Вечером черкасы стали пробивать апроши совсем близко к неприятелю; это можно было делать тем безопаснее, что они с обеих сторон были защищены [...]

[...] 20-е. Апроши отстояли ото рва уже только на 20 саженей и были целиком перекрыты сверху. Рядовые солдаты предложили не двигать их дальше, а бросать землю перед собой наподобие насыпи, выводя ее вперед и заполняя ров, с тем чтобы оказаться в конце концов выше неприятельской стены [...]

[...] /f.449r./ 25-е. Несколько инженеров и фейерверкеров прибыли в лагерь водным путем от курфюрста Бранденбургского, но для них уже почти не нашлось работы: русские продвигались к городу совершенно новым способом, какого те никогда не видали и не слыхали.

[...] /f.450/ 4 июля. Так как перебрасывание земли в сторону города оставляло христиан совсем без укрытия, и они оказывались для осажденных видны как на ладони, начали возводить насыпь для укрытия и позади копавших. Сделав ее выше турецкой стены, можно было установить наверху орудия и вести огонь... по городу.

[...] 8-е. Казаки привели пленника-татарина. На допросе он сказал, что турки еще не потеряли надежды попасть в город и намереваются пробиваться, и что вот-вот ожидают калгу-султана с 6000 человек из Крыма (откуда на подмогу посланы два ханских сына).

9-е. Насыпь подвели так близко ко рву, что в него стала падать земля. Были брошены все силы на ускорение работы. Насыпь позади наступавших довели до такого совершенства, что она стала отличным укрытием и защитой для христиан. Это наводило ужас на осажденных: они видели, что их ров неуклонно наполняется землей, а орудия русских оказались стоящими выше их собственных и всего в 20 шагах ото рва.

/f.450r./ 10-е. Имперский полковник артиллерии получил под свое командование все батареи, приказал установить орудия в самых удобных местах и с большим успехом вел огонь по городской стене. Инженерам работы было мало. Они занимались минными подкопами, которые уже протянулись далеко вперед и непрерывно продвигались дальше...

15-е. Ночью ров оказался засыпан, а насыпь подвели вплотную к туркам. Тем пришлось втащить орудия внутрь больверка.

[...] 17-е. Черкасы засели на угловом бастионе снаружи палисадов, устроенных в насыпи. Имевшиеся на бастионе 3 малых орудия турки приковали цепью одно к другому, черкасы попытались утащить орудия, что вызвало сильную суматоху. Турки стали бешено сопротивляться; чтобы не дать им насесть на казаков всеми силами, христиане были вынуждены на других флангах создать видимость общего приступа.

[...] 18-го утром состоялся военный совет; было решено подготовить общий штурм ко вторнику. Но чтобы не опережать события, решили пока только выбить турок с вала и не вступать в город... Осажденные видели, что насыпь уже нависает над их стеной и не имели возможности делать вылазки — если они и пытались, то сразу вязли в рыхлой свеженасыпанной земле. А так как на помощь войск снаружи не было никакой надежды и ежечасно ожидался общий штурм, турки решились капитулировать, на что христиане выразили согласие. Из города выслали двух человек с письмами к генералиссимусу, прося выпустить их с женами, детьми, оружием и вещами... После обмена посыльными позволение на это было дано. Наибольшей трудностью оказалось то, что турки не хотели выдавать предателя Яшку, или Якова (немца, что перебежал к ним в прошлом году и был причиной многих зол), так как он стал турком и вступил в янычары; но все же в конце концов уступили.

/f.451/ 19 июля. Десяти полкам было велено блокировать город и еще восьми — встать коридором, сквозь который осажденных должны были пропустить от ворот у реки к ожидавшим лодкам. Те пристали к берегу ниже города. Турки вышли в полном беспорядке, кто как собрался, вытянули лодки на берег и погрузились вместе с женами и детьми. Тем временем черкасы и казаки вошли в город и бросились хватать все подряд, хотя этого всеми силами пытались не допустить. Комендант города и ага еще с несколькими важными особами и 16 знаменами вышли в сопровождении охраны. Их подвели к генералиссимусу, находившемуся в седле верхом у берега. Пришедшие положили наземь знамена и отплыли вниз по реке [...]

Казаки в беспорядке отправились вверх по реке и призвали защитников крепости Лютик к сдаче, заявив, что Азов уже сдался. Им не поверили и потребовали оставить заложника, пока турки пошлют человека узнать правду; если же это действительно так, то они сдадутся. На том и сошлись. Посланца из Лютика доставили в Азов, где он увидел все, что хотел. Назад с ним отрядили своего посыльного с предложенными генералиссимусом условиями, ведь теперь склонить к сдаче в плен уже не представляло труда, Но Его Величество, лично присутствовавший здесь, пожелал проявить такое же великодушие, как и к азовцам — к тому же это был первый случай показать, что московиты, как и другие, умеют принимать капитуляцию... Поэтому вместе с турком и 300 верховыми, послали русского дворянина /f.451r./ с тем условием, что гарнизон должен оставить на месте оружие, выйти в чем есть и взять столько провизии, сколько можно унести. Тогда их благополучно доставят к реке Кагальник. Те с радостью согласились и вышли из крепости в количестве 115 человек [...]

22-е. Напротив города бросили якорь несколько [русских] галер. В специально устроенные помещения с них перенесли оружие и снаряжение. Подошли и галеасы, а из фортов напротив города вывели солдат. Плотники занялись работой в турецкой мечети; чтобы превратить ее в христианскую церковь; старую же церковь было велено отремонтировать, и устроить между ними небольшое пустое пространство...

/f.452/ 26-го. Его Величество вместе с генералиссимусом, генералом Гордоном, инженером Лавалем и некоторыми другими важными лицами отправился на лодках к галерам, стоявшим на якоре в устье реки и остался там на ночь. На другой день они приплыли на другую сторону к месту под названием Таганрог. Там намеревались устроить гавань и форт для ее защиты от неприятеля. Осмотрев также и другое место чуть дальше, а затем и Лютик, они вернулись [...]

/f.452r./ Эта экспедиция имела больший успех, чем предыдущая годом раньше, по следующим причинам:

1. Христиане, вдобавок к коннице, имели вдвое больше пехоты, чем раньше.

2. Гарнизон крепости был едва ли не вдвое слабее, чем в первый раз, и состоял в основном из новых и необученных людей.

/f.426/ 3. В городе сильно не хватало амуниции, особенно свинца, и не было никакой надежды получить провизию.

4. Не было, как в прошлом году, тройного начальствования армиями (триумвирата) — то есть разногласий и соперничества, командование сосредоточилось в одних руках; следовали также советам лучших специалистов.

5. Подошли на 6 недель раньше и не дали туркам переправить в город провизию, амуницию и подкрепления.

6. Разгром главного флота турок обескуражил осажденных, отнял у них решимость и надежду на успех: они видели, что устье Дона прочно охраняется [русским] флотом и сильными, хорошо укомплектованными людьми фортами.

7. Велась огромная работа по продвижению насыпи к стенам, так что насыпь грозила нависнуть и похоронить турок под собой живыми. Помешать же этому они не могли — ни делая вылазки, так как вязли в рыхлой земле, ни утаскивая землю внутрь города, что было невозможно из-за их малочисленности...

Но главную причину успеха следует видеть в “перводвигателе”, то есть Его царском Величестве, исключительными заботами, стараниями и неустанными трудами которого все было подготовлено к раннему началу похода, построен и оснащен флот в 20 галер, 20 галеасов и 4 бранда... /f.426r./ Во время этой осады было убито и умерло от ран и болезней не более 1000 человек, среди которых славный полковник Левистон, 8 или 10 офицеров и около 30 дворян, а также 2 инженера. Из черкасов, или гетманских казаков, убито 700 человек, в основном во время вылазок из города.

(пер. А. М. Некрасова)

British Library, Add., MS 96970. F.425–452.

Цитируется по: Британский источник XVIII в. об Азовских походах Петра I // Исторический архив, № 3. 1997Теги: Крым. История вхождения в Российскую Империю, Россия и Крымское ханство от Петра I до Екатерины II. 1690 - 1768, Служебные документы и письма

Библиотека Энциклопедия Проекты Исторические галереи
Алфавитный каталог Тематический каталог Энциклопедии и словари Новое в библиотеке Наши рекомендации Журнальный зал Атласы
Алфавитный указатель к военным энциклопедиям Внешнеполитическая история России Военные конфликты, кампании и боевые действия русских войск 860–1914 гг. Границы России Календарь побед русской армии Лента времени Средневековая Русь Большая игра Политическая история исламского мира Военная история России Русская философия Российский архив Лекционный зал Карты и атласы Русская фотография Историческая иллюстрация
О проекте Использование материалов сайта Помощь Контакты
Сообщить об ошибке
Проект "Руниверс" реализуется при поддержке
ПАО "Транснефть" и Группы Компаний "Никохим"