Как только стена была пробита, вся оборона рухнула.

6 мая 1527 года. Разграбление Рима.
Франция в союзе с папой Климентом VII в составе созданной Франциском I Коньякской лиги боролись против империи Карла V Габсбурга, опасаясь ее расширения на Апеннинах.
Карл собрал армию ландскнехтов, которую возглавил Георг фон Фрундсберг. Испанскую армию возглавил экс-коннетабль Франции Карл III де Бурбон, изгнанный Франциском из Франции. Две армии соединились у Пьяченцы и двинулись в направлении Рима. Во главе своих отрядов в этой армии стояли также Фабрицио Марамальдо, Алоизий Гонзага и Филибер де Шалон, принц Оранский.
Во Флоренции вспыхнуло восстание против рода Медичи. Папа Климент был занят этим восстанием и не успел подготовить оборону своей столицы. 6 мая 1527 года началась осада Рима. Против испано-имперского войска выступила только швейцарская гвардия и около 5000 ополченцев, ведомых Ренцо да Чери. Ключевым моментом сражения стало убийство Карла де Бурбона, совершённое, по легенде, Бенвенуто Челлини. После несколько часов непрерывных приступов испано-имперские войска и ландскнехты ворвались в город. Казна Испании была опустошена, поэтому солдаты, не получившие оплаты, стремились любой ценой получить добычу и предали Рим небывалому разграблению.

... Атака началась ранним утром 6 мая, примерно в четыре часа утра. Бурбон, одетый во все белое, проскакал перед рядами своих бойцов, воодушевляя их на приступ. Каждому из них он обещал славу. «…И говорил Испанцам, и Германцам, и Миланцам, что надобно теперь в третий раз показать свою доблесть и ярость, как они уже делали это раньше». Итальянцам он внушал, что если те не вступят в бой, то папские войска их перебьют, а лютеран поддерживал в радостном предвкушении резни попов.

Сражение началось с перестрелки из аркебуз, которая не прекращалась в течение часа, пока имперцы пытались приставить лестницы к стенам. Скьяро Колонна с эскадроном легкой кавалерии и двумя отрядами итальянской пехоты ворвался на Мульвиев мост. Мельхиор Фрундсберг, сын Георга фон Фрундсберга, наступал сразу в трех местах – у Бельведера, у ворот Пертоза и между воротами Торрионе и Сан Спирито. Атака на первые два места была предназначена в основном для того, чтобы ослабить защиту самой уязвимой части стены. Колонна еще в сентябре разведал, что у ворот Сан Спирито, позади виноградников кардинала Армеллино, стены пониже, а небольшие складки местности создают преимущество для нападающих. Было и еще одно слабое место: часть стены на этом участке включала маленький частный дом, который хоть и был замаскирован, не был в достаточной степени укреплен. Бойницы, большего, чем обычно размера, выдавали в них простые окна. Именно сюда имперцы с копьями и пистолетами направили острие атаки, соорудив лестницы из садовой ограды. Первыми, как было заведено в императорской армии, на приступ пошли испанцы, стараясь создавать как можно меньше шума. Но главную тяжесть сражения у ворот Сан Спирито приняли на себя ландскнехты и 300 копейщиков под командой Оранского и Гонзага. И здесь, как и у Бельведера, ландскнехты были жестоко отброшены. Старый и дряхлый кардинал Пуччи, стоя в первых рядах защитников, воодушевлял их, «разя нападающих словом». Имперские войска попадали под огонь пушек замка Св. Ангела, а в центре всей обороны стояла швейцарская гвардия. Именно здесь выстрелом из аркебузы был убит капитан Никколо. Но его сержант Сальвалойо тут же вызвал себе на подмогу Джанваллоне да Фермо. В последующем бою императорские войска понесли большие потери, а папские солдаты захватили пять имперских знамен, которые тут же были отправлены в Ватикан.

Тем не менее, численное превосходство императорских войск начинало сказываться, и Сальвалойо обратился к Ренцо да Чери, чтобы он лично возглавил оборону Сан Спирито. Тот отправил Сальвалойо за подкрепление, однако уже вскоре сержант вернулся с вестью, что бойцов больше не осталось. Тогда Ренцо отправил его к артиллеристам на холме Сан Спирито с приказанием, чтобы те ударили по имперцам во фланг. Но план не сработал, потому что в это время густой туман, пришедший с болот, закрыл поле сражения, и это разрушило всю оборону. Главным препятствием для императорских войск были именно дальнобойные пушки замка Св. Ангела. Теперь они замолчали, как прекратила стрельбу и полевая артиллерия. Защитникам оставалось только сбрасывать со стены камни на головы осаждающих, да выкрикивать оскорбления. «Жиды, неверные, полукровки, … лютеране!» – слышалось сверху.

Небольшое затишье в сражении образовалось, пока нападавшие раздумывали, как бы развалить римские стены. Но затем битва возобновилась даже с большей яростью. Рассказывают, что Фабрицио Марамальдо собственноручно закалывал отказывающихся идти в атаку императорских солдат. Тогда же случилась и первая катастрофа.

Много лет тому назад некий вещий старец предсказал, что Бурбон погибнет при взятии великого города. И вот этот день настал. Смерть настигла Бурбона внезапно, когда он поднимал в атаку ландскнехтов. Он подпирал осадную лестницу, призывая солдат штурмовать стену, и тут выстрел из аркебузы сразил его наповал. Весть о его смерти мгновенно разнеслась как среди защитников, которые побросали свои места и бегали по Борго с криками «Победа! Победа!», так и в рядах нападавших, где вызвала настоящую панику.

С огромным трудом Ферранте Гонзага смог остановить эту панику и переменить отчаяние имперских войск на жажду отомстить за гибель своего вождя. Сражение возобновилось, и обе стороны храбро бились еще почти час, но численное превосходство имперцев склоняло исход битвы на их сторону. Уставших императорских бойцов сменяли свежие силы, и сила натиска не ослабевала. Число осаждающих было так велико, что они умудрялись забираться на стену даже без лестниц. На папской стороне впервые появилось чувство, что Рим может пасть.

Между шестью и семью утра, лишь только туман стал рассеиваться, императорские войска ворвались в Рим со всех трех направлений. Как только стена была пробита, вся оборона рухнула. Напрасно Ренцо да Чери и Орацио Байоне угрожали казнить дезертиров, защитники стен ринулись защищать свои дома. Большинство перебежали Сикстинский мост, оставив Борго. Многие пытались бежать на лодках и утонули. Немалое число бойцов из регулярного папского войска примкнули к противнику, поскольку в наступившей сумятице было невозможно отличить своих от чужих. Только швейцарская гвардия и часть римского ополчения продолжали отчаянно драться, несмотря на полную безнадежность своего положения. Не больше десятка человек из отряда Лукантонио Томассони остались в живых после сражения, и сам он был ранен дважды, прежде чем Луиджи Гонзага смог захватить его в плен. Табличка близ церкви Сан Спирито и по сей день хранит память о другом участнике римского ополчения, папском ювелире, Бернардино Пассери, который пал, защищая Рим, сразив множество врагов и захватив их штандарт. Джулио Феррара погиб вместе со всеми своими людьми, и отряд Антонио да Санта Кроче был также полностью перебит. Джулиано деи Массими, сын одного из богатейших граждан Рима был смертельно ранен. Его брату, Луке, на глазах которого он пал, повезло чуть больше. Ему удалось скрыть все признаки своего звания и богатства и спрятаться в кровати госпиталя Сан Спирито. А после он смог убедить первых же ворвавшихся в Сан Спирито испанских солдат вернуть его домой за выкуп в 200 дукатов, – сумму, больше которой его отец жалел потратить. Из юных семинаристов Колледжо Капраника, что встали на защиту стены, в живых не осталось никого. Швейцарцы удерживали позицию у обелиска, затем стояли насмерть у Кампо Санто, где и были изрублены на куски. Их тяжело раненного капитана, Каспара Рёйста, смогли донести до дома и уложить в постель, но уже через несколько минут ворвавшиеся солдаты закололи его на глазах жены...

Judith Hook. The Sack of Rome: 1527. – New York, 1972..
Перевод Руниверс