Итак, речь идёт о повсеместно декларируемом сегодня существовании в обществе двух  так называемых миров: «мира» мужчин и «мира» женщин. Теперь их существование кажется настолько неопровержимым, что любому уже не терпится возразить: «а что, разве не разное это – мужчина и женщина? Разве можно отрицать пол? Ведь это абсурдно!». Однако постановка вопроса в такой плоскости – явное искажение сути проблемы. 

Посмотрим пристальнее: в самой обозначенной формулировке мы встречаем понятия мужчина и женщина. Оба эти понятия обозначают пол. Согласно определению современных энциклопедий, пол есть «совокупность генетических и морфофизиологических признаков, отличающих мужские особи от женских и обеспечивающих половое размножение организма. Мужской или женский пол организма детерминирован генетически специальными половыми хромосомами». Далее необходимо ответить на вопрос, охватывает ли это свойство человека сам феномен человека, или же является одной из множества его особенностей; то есть, понять, какую часть того, что принято считать человеком, эта совокупность генетических и морфофизиологических признаков занимает. Для этого обратимся к тому, как принято толковать категорию «человека». 

Так, например, толковый словарь В.Даля говорит о том, что «как животное отличается от растенья осмысленною побудкою и образует особое царство, так и человек отличается от животного разумом и волей, нравственными понятиями и совестью и образует не род и не вид животного, а царство человека». Философский словарь гласит: «Человек — главная тема философии, центральная проблема всех философских школ и направлений, неисчерпаемая в силу своей бесконечной сложности, дающая пищу для самых разнообразных интерпретаций и толкований. <…> Человек - высшая ступень живых организмов на Земле, субъект общественно-исторической деятельности и культуры. Человек - предмет изучения различных областей знания: социологии, психологии, физиологии, педагогики, медицины и др.»; «Что касается души, то в этом плане человек отличается не столько сознанием вообще, сколько осознанием самого себя, своей историчности, своей приближающейся смерти. В то время как поведение животного связано с окружающим миром и направляется инстинктами, поведение человека, напротив, не определяется средой и является свободным. Эта независимость от окружающего мира дает возможность специализировать органы чувств и расширять их функции, создает условия для появления самостоятельного мышления, чувствования, волеизъявления и возникновения совершенно нового явления – памяти и фантазии; на место окружающей среды приходит мир. Но все это грозит человеку имеющей далекие последствия опасностью потери инстинкта и опасностью противоестественной жизни, вызываемой оттеснением инстинктов». 

Так, мы видим, что даже навскидку приведённые ракурсы понимания человека – наиболее распространённые и легитимные, рассматривают человека как онтологическую, гносеологическую, социальную, политическую, культурную, метафизическую единицу, выделяя в нём жизнь инстинктов лишь как один из факторов, одно из слагаемых его физиологической природы (наподобие массы тела, наличия определённого набора органов, способности к движению, речи и т.п.). Особенности функционирования этой физиологической природы самой по себе, разумеется, ни коим образом не смогли бы повлечь за собой напрямую возникновение таких параметров, как историческая рефлексия, гражданственность, социальность, творчество и прочее. В противном случае всё это обнаруживалось бы и в животном мире. Стало быть, специфически человеческим является отнюдь не генетически-инстинктивная сторона его бытия – будь то потребность в еде или размножении.

Здесь со всей несомненностью проясняется подмена категорий, содержащаяся в декларации существования двух миров – «М» и «Ж», а именно: либо мы согласны с тем, что человек является многогранной и сложной единицей, мыслящим и созидающим субъектом, и тогда идея об этих мирах рассеивается об идею о мире, который следовало бы обозначить тогда как мир «Ч»(человека) (а «М» и «Ж» скромно удаляются туда, где им и место – в постели и прочие места выражения чувств соответствующим – на манер «М» и «Ж» - образом, чтобы, покинув их, вновь вернуться в мир «Ч»). 

Либо же мы утверждаем, что мир, как общественный клозет, действительно распадается на «М» и «Ж», и все функции человека сводятся к его половой активности, а всё прочее – аксессуар и случайность, и кроме совокупления и мыслей о нём – прямых или косвенных - нет ничего реального, всё ложь и предрассудок, культура – сексуальная галлюцинация, трансцендентное – плод воображения неврастеников и так далее в том же духе. 

По понятным причинам столь любимый современным обывателем Фрейд даже обосновал подобный взгляд – и притом обосновал так, что те, кому очень хочется верить в его истинность (очевидно, в силу своей так называемой «темпераментности»), сочтут аргументацию достаточной и убедительной. Но – как показывает история аналитической психологии и психоанализа – вскоре после этих обоснований стало ясно, что такие допущения и доводы - сильное преувеличение, что, вероятно, было вызвано трепетом оперирования поистине революционными идеями - каковыми идеи Фрейда в общем и целом, конечно, были. Впрочем, если даже представить себе дальнейшее процветание (а не реально имевший место отход от идей монополии либидо) фрейдовского психоанализа, неясным остаётся следующее: если сублимация сексуальности в форме, например, физической агрессии, либо труда – ещё понятна: как подобное к подобному, - то многообразие мыслеобразов, идей, абстракций, сложнейших интеллектуальных парадигм, состояний и климатов, траекторий, проложенных интеллектом через многоуровневые пласты бытия мира вширь, вглубь и в трансцендентное, - половым влечением объяснить невозможно: это было бы то же, что объяснять явления системы координат А процессами системы координат В. Во многом поэтому дальнейшее направление поисков оснований самобытности человека всё же происходили уже не в столь максималистском и категоричном ключе (см., например, Юнга, Адлера и др).

Так, очевидной становится подмена общего – частным в системе квазимиров «М» и «Ж». В этой системе мы видим скрытую редукцию человека к его половой функции. Сторонники этой системы, разумеется, яростно утверждают, что эти функции так безмерно глубоки и важны, что в корне влияют на мировоззрение, мышление и на все остальные области человека. Однако этот ангажированный блеф мгновенно спотыкается и разоблачает себя о простейший силлогизм: женщина и мужчина относятся к виду «человек» как пол относится к организму в целом. Человек имеет форму тела, а также – что составляет его специфическое свойство в ряду прочих живых существ планеты - является мыслящей и созидающей единицей. Стало быть, женщина и мужчина прежде всего, являются специфической мылящей единицей, а уже после – мужчинами, женщинами, белыми, чёрными, высокими, низкими и так далее. 

И даже такие апологеты пола, как, например, знаменитый певец мещанских восторгов В.Розанов, воспевая пол, всё же незаметно для самих себя продолжают мыслить и неизмеримо много писать (забавно делая вид, что это вовсе не так, и утверждая, что, в сравнении с любовными актами, деторождением и обеденно-семейными радостями, литература и прочие области интеллектуальной деятельности - ничто). Тем ярче противоречивость их позиций. Так, призывая девушек продолжать рождаться в мир не головой, но «животом» (цит. В.Розанова) - как то было испокон веков - и жить во имя совокуплений с последующими беременностями, они делают вид, будто и сами живут во имя простого, телесного, «нежного» (цит.), земного, которое невыразимо одухотворено – гораздо одухотворённее всяких слов, категорий и прочих «выдумок». Однако при этом, в их текстах всё же то здесь, то там проскальзывает противопоставление животным людям - тех, кто приходит в мир именно головой. Значит, всё-таки кто-то приходит – стало быть, голова есть, и есть мышление, которое это понимает, а потому идея о том, что кроме пола ничего нет (никакой головы), разоблачает в лицемерии самое себя, а заодно – попытку известного типа мужчин удержать за собой такую приятную привилегию быть именно человеком, а не только устройством по размножению и воспитанию. Иначе – зачем бы этим «мудрецам» красной нитью через всё своё творчество протягивать признания в каких-нибудь своих душевных особенностях – вроде необъяснимой печали, светлой грусти, божественной радости, долгих мучительных размышлений и тому подобных прекрасностей - раз ничто, кроме пола, действительно не важно?

Таким образом, предшествие мира «Ч» мирам «М» и «Ж» несомненно (вопрос только в том, всем ли позволен легитимный доступ в него). Попытки доказать обратное не выдерживают никакой критики, потому как в противном случае должны рухнуть все науки о человеке – от естественных до гуманитарных, а также все науки о том, что человек постиг в мире – математика, физика, астрономия, химия и др.. Что предполагать как минимум абсурдно и комично. А вот заподозрить создателей «клозетной космологии» в скрытых интересах и тайных мотивах вполне небезосновательно. И особенно сегодня – когда эти интересы и мотивы позволяют себя обнаружить на самой поверхности и вполне осознаются своими создателями.

Но прежде обратим внимание на прелюбопытный момент: исходя из того, что дискриминация в самом общем смысле представляет собой ограничение прав и обязанностей человека по определённому признаку, то, говоря о многовековой дискриминации женщин, мы, разумеется, имеем в виду то, что женщину не воспринимали как полноценного человека, как антропологическую (а не сексуально-репродуктивную) единицу, но сводили лишь к её половым и нескольким сугубо бытовым функциям (обосновывая истинность такого подхода с помощью увесистой риторики священных текстов, проповедей, уклада и т.п., даже будто бы наделявших такое ничтожное её положение неким светлым и благородным ореолом). Однако если прежде речь о такого рода дискриминации (сведении к половой функции и неразличении в её рамках человека) шла только применительно к женщинам, то теперь всё то же происходит и с мужчинами, хотя это почему-то не очень принято замечать. И это – один из важнейших - поистине подводных - камней авторитарности специфически современного типа: мальчики и девочки, вырастая, воспринимают навязываемые им отовсюду гендерные парадигмы как абсолютные парадигмы бытия, даже не доходя до состояния «Ч», чтобы поразмыслить над тем, действительно ли существуют миры «М» и «Ж» как исчерпывающие человеческую реальность; фактически, сегодня они ещё на школьной скамье интегрируются одной из этих букв. Безвозвратно. И если раньше мальчики – в отличие от девочек – воспитывались, прежде всего, именно как люди (изучали сложные науки, развивали мышление, составляли мнение по важнейшим проблемам современности, постигали мир и развивались универсально именно как антропологческие единицы (военный уклон учебных заведений для мальчиков здесь не в счёт, т.к. это – аспект смежной, но всё же другой области)), то сегодня мальчики с самого детства воспитываются как представители мужского пола, которым пригодится то, что принято считать в данном обществе специфически мужским атрибутом (речь идёт далеко не только о воинской службе, конечно). Лишним же для мальчика считается всё то, что в такую группу понятий сегодня не входит (в общем смысле, например, занятия поэзией, философией, искусством, литературой). Мальчикам отныне полагается думать «по-мужски», а девочкам – «по-женски». На практике это обыкновенно сводится к унылым солдафонско-патриархально-прагматичными клише из СМИ (под видом собственного мнения) - у мужчин, и к абсолютной тарабарщине с тысячью несуразиц и неосознанных реминисценций из противоречащих друг другу источников – у женщин. Фактически теперь они (уже не только девочки, но и мальчики) могут так никогда и не почувствовать себя человеком, но всегда будут чувствовать себя либо мужчиной, либо женщиной, то есть совершать поступки, складывать мнения, формировать образ жизни, исходя из своей половой принадлежности, а не исходя из своей человеческой природы. И отчасти в этом коренится та бесконечная пропасть, которая так – по сути - безосновательно пролегает сегодня примерно посередине человечества и отвлекает на себя так много внимания. (Для чего это может происходить – мы рассмотрим ниже).

Однако здесь возникает резонный вопрос: если пол – как утверждалось выше – действительно не влияет ни на что, кроме своей системы координат (примерно от биологии до некоторых психологических аспектов), то как может быть «женский» или «мужской» поступок, образ жизни, взгляд? В самом деле: здесь и обнаруживается та искусственная софистика, которая вплелась между человеком и его бытием, чтобы выгнать его в одну лишь его функцию и заставить забыть свою глубинную природу, - софистика, формирующая произвольные образцы поведения и мышления, предписываемые впоследствии мужчинам и женщинам как изначальные, потому что естественным образом им, разумеется, никак не вывестись из пола (эти области – вне сферы его компетенции). 

В этой связи одно из самых серьёзных последствий, возникающих ввиду указанной жёсткой гендерной стратификации, состоит в следующем: вместо того, чтобы мыслить и действовать, исходя из так называемого мира «Ч» (то есть быть направленным на окружающий мир и самое себя), люди, интегрированные в квазимиры «М» и «Ж», направлены исключительно друг на друга (исходя из самой природы этих миров как метаполовых), а исходным пунктом их является при этом пол. Ведь они так быстро и с такой понятной лёгкостью научились понимать его как самое важное априори и критерий истины. И если допустить, что окружающий мир – это некое Z, то в преломлении мира «Ч» мы видим, что он направлено на познание и взаимодействие с миром «Ч»(себя как универсалии) и «Z» (мира во всех его особенностях). В ситуации «М» - «Ж» - «Z» остаётся стоять в стороне и время от времени служит лишь предметом потребления, становящегося единственным ракурсом восприятия «Z». «Ч», естественно, также выпадает из поля зрения. Вместе с тем, «М» и «Ж» - хотят они того, или нет – всё равно составляют часть оппозиции «Ч» и «Z». То есть выходит, что основной итог такого положения вещей состоит в незнании, в которое «М» и «Ж», погружаются относительно себя, окружающего мира и процессов в нём, определяющих и их самих тоже. Видя только друг друга, они не видят ничего вокруг, и не в состоянии этого увидеть даже при желании составить позицию не только о том, что касается пола – все позиции по мировоззренческим вопросам в скромном, но всё же ассортименте – уже предложены обывателю в эдаком консервированном виде. И обязательно – под соусом пола – мол, «так думают женщины, так думают мужчины, она видит эту проблему по-женски, а он – по-мужски, это интересует женщин, а это мужчин, ты замечаешь это потому, что ты женщина/мужчина». Именно такой ассортимент создаёт у обывателя иллюзию спокойствия относительно собственной осведомлённости и свободы: он создаёт иллюзию наличия собственного мнения. Как, впрочем, и многое другое в медийном современном мире. 

Но главное – развёрнутые друг на друга, и мужчины, и женщины теперь не видят ничего вне и вокруг: если прежде хотя бы мужчина должен был быть видящим вовне - мыслящим, проницательным – тем, кто подлинно понимает происходящее вокруг (если не считать тех фильтров, которые ставятся уже на более высоком уровне – например, между личностью и государством), - то теперь этой чести не удостоен никто. И в этом смысле есть основания говорить о дискриминации человека вообще. Но кем она осуществляется? Очевидно, тем, кому интересна подобная экзальтированность всех людей, их неспособность видеть что-либо вне предложенной парадигмы. 

Излишне говорить, что качество это, несомненно, делает более удобным управление, манипулирование, гарантирует пассивность фигур и «выключенность» их из реального мира. Кроме того, можно производить и принуждать обывателя хотеть и покупать в 2 раза больше вещей, чем нужно – под видом того, что все они (даже самые нейтральные, с точки зрении пола, предметы - телефоны, ноутбуки, алкоголь, машины, интерьеры, канцтовары и прочее) якобы бывают мужские и женские. При этом, многие из них будут приобретаться не по мере надобности, а, например, в связи с внезапно возникающей радостной самоидентификацией женщины/мужчины с предметом – якобы соответствующим по стилю её/его внутреннему образу женщины/мужчины (сформированному известным методом). Огромные деньги приносит также индустрия, связанная с коррекцией и декорированием внешности: оппозиция «М» и «Ж» - самое важное, что лежит в её основе, что мотивирует прибегать к ней вновь и вновь – на всё более и более изощрённых и абсурдных уровнях. (Примеры можно увидеть хотя бы в простых перечнях услуг салонов красоты – услуг, постоянно множащихся и становящихся всё безумнее и немыслимее). 

В этом смысле вполне понятно, что и всякой идеологии, и рынку крайне выгодно такое состояние всеобщей выключенности под предлогом якобы изначальной монополии на все смыслы и области бытия квазимиров «М» и «Ж». И чем большую экзальтированность в обществе это состояние вызывает, тем лучше. Так, пока тысячи мужских и женских журналов (а следовательно, голов и мыслей) из сезона в сезон заняты тем, что выясняют и рассказывают, чем женщины отличаются от мужчин и дают «коды» и «шифры» к противоположному полу, сдабривая эти нехитрые коктейли ещё боле безыскусными психологизмами (в глазах обывателя набивающими цену занятной теме - кто не хочет чувствовать себя умным и проницательным, но при этом не сильно напрягаться), - в это время где-нибудь решаются важнейшие вопросы, касающиеся не только человечества, но и планеты; пока периодика пестрит «сверхважными» попытками понять отличие «метросексуалов» от «гламурных ребят» в глазах женщин, «стерв» от «дерзких девчонок» в глазах мужчин, отличие тех ситуаций когда она главная от тех ситуаций, когда главный он; попытками выявить разнообразие того, что делает тебя настоящим мужчиной от того, что делает тебя настоящей женщиной, уяснить, как найти общий язык с мужчинами, если ты женщина, с женщинами – если ты мужчина (и наоборот), как дружить в ситуациях «Ж»-«М», «М»-«М» и «Ж»-«Ж» – пока всё это забивает тысячи сознаний, где-то ведутся кровопролитные войны, совершенствуется оружие, выкачиваются исчерпаемые ресурсы, беспрепятственно захораниваются ядерные отходы в природоохранных зонах, ведётся беспрерывный геноцид природы и животных в гипериндустриальных масштабах, поворачивается вспять история, уничтожая аутентичность городов и стран, превращая мир в гигантский торговый комплекс, потребности в котором, впрочем, также подаются вместе с «М»-«Ж»-дискурсом – заодно. Но всё это неважно. Ведь главное – пол и репродуктивная функция, помещённые в зону комфорта. А мысли о глобальных, или хотя бы социальных проблемах – удел чудаков и фантазёров, не понимающих правды бытия и, наверняка, закомплексованных в вопросах пола – только и всего.

И ещё одно существенное следствие есть у тотальности «М»-«Ж»-дискурса: разобщённость. Речь идёт о той самой пропасти, о которой говорилось выше: люди, уверенные в том, что они представляют собой два вида, а не один («Ч»), направлены не только исключительно друг на друга (а не на окружающий мир), но также и против друг друга (а не вместе друг с другом вовне). Такая позиция окончательно гарантирует их безопасность для всего внешнего, что бы в нём ни происходило. Так, причины всего деструктивного, негативного, неприятного сводятся в быту зачастую именно к оппозиции – «М» и «Ж» (надёжно защищая всё остальное от того, чтобы быть замеченным). То есть, мужчины и женщины не просто направлены друг на друга, не просто сконцентрированы на переживании себя и друг друга как мужчин и женщин, но также и сосредоточены на противостоянии друг другу (Пример: «об этом (не) стоит говорить с женщиной/мужчиной», «это (не) женское/мужское дело», «это дело провалилось, т.к. его вела женщина»; «авария из-за того, что за рулём женщина/все мужчины хамят на дороге», «чего ещё ждать от женщины/мужчины»; «не ходи на это собрание – там одни мужчины»; «не пойду в этот коллектив – там одни женщины»; и т.д.). Это противостояние окончательно изолирует внимание людей от всех прочих систем координат (коих, разумеется, множество, и намного более реальных). 

 
Фактически, между двумя примерно равными половинами населения Земли пролегает такая виртуальная пропасть, которая мешает их представителям делать что-то вместе – иметь общее дело, общие принципы, в полной мере взаимодействовать друг с другом, быть солидарно направленными вовне, осознанно составлять первый элемент пары «Ч»- «Z»(мир). Попытка преодолеть такую разобщённость в некотором роде была предпринята в СССР, а также в некоторых более локальных околосоциалистических образованиях – когда предполагалось, что все люди - граждане и товарищи, имеющие общее дело, равную степень ответственности (а не извиняющие сегодня любое безумие так называемые женскую логику и мужскую импульсивность, к примеру). Также предполагалось, что эти люди имеют равную степень причастности к окружающим процессам, сплочённость идеями о том, как сделать завтрашний день, а также высокую степень гражданственности и исторической рефлексии. Вопрос о том, в какой мере этот проект был осуществлён – разумеется, предмет отдельного анализа.

Таким образом, мы видим, что некогда общество было только патриархальным. В нём позиции экзистенциальных и ментальных бдений занимали мужчины (и многие из них гордились этим до такой степени, что выдумывали множество поводов не пускать туда женщин). Современность же искусно превратила такое общество - в общество, где пост антропологического самосознания и рефлексии в отношении существующей реальности – абсолютно пуст. Мужчины сегодня точно так же отключены от процессов в системе «Ч»-«Z», как некогда женщины. Теми же способами. В их числе главным образом – пленение (на сей раз специально для мужчин изготовленными товарами и системами иллюзий). Сосредоточенные на половом самосознании и соблюдении половых комильфо (претендующих на то, чтобы быть не только половыми, но всё же объясняющих всё полом), люди перестают видеть иначе, чем в этой системе координат. Что делает их абсолютно безопасными для любой идеологической системы, а также бесконечно выгодными в отношении интересов рынка. 

Кроме того, разобщённые, они тратят теперь так много сил на созерцание и воспроизводство своих якобы существующих различий и сходств, что любая проблема с лёгкостью поглощается этой риторикой, и любой ход вещей в реальном мире становится возможен без того, чтобы быть замеченным хоть кем-нибудь. Вдобавок происходит естественная для такого положения деградация человека вообще, что усугубляется тем, что он изо всех стремится самоидентифицироваться через пол и в принципе отрицает себя как антропологическую единицу (а мир рассматривает как средство для удовлетворения потребностей). 

Разобщённые и с удовольствием созерцающие свою разобщённость люди (например, сейчас модно глубокомысленно и с придыханием замечать: «мужчины и женщины – существа с разных планет»), не могут видеть того контекста, в котором они в действительности находятся (в противном случае, они не были бы разобщёнными), не могут действовать сообща, не объединены ничем, - но разрознены, рассеяны, выключены и функционируют только в режиме воспроизведения устоявшихся алгоритмов. Ничто творческое и живое, ничто подлинное и конструктивное не пробьётся через эту разобщённость и не изменит хода вещей. Ничто не заставит обратиться к тому целому, которым является всякий – к человеку в себе и в другом и – через это – к миру. И потому сложно представить теперь, что могло бы быть подлинным противоядием этой тотальной анестезии, так ловко изобретённой современностью, и выраженной в исчерпывающей гендерной стратификации социального и индивидуального миров; сложно предположить, что могло бы вернуть человеку – человека как мыслящую единицу бытия, развенчав циничную оппозицию «М» и «Ж» как коллективную галлюцинацию, имеющую вполне конкретные цели и задачи. 

---

Об авторе: Рахманинова Мария Дмитриевна, кандидат философских наук (Москва).