Сегодня и вчера

Аболенский Иван. Московское государство при царе Алексее Михайловиче и Патриархе Никоне, по запискам архидьякона Павла Алеппского. — Киев, 1876. С. 75.

На следующий день было воскресенье, и потому император и патриарх вечером сходили к вечерне, а утром с 10 ч. ночи отправились к утрене. Помолившись иконам и получив благословение от патриарха, государь стал у гробницы святого без всякого стула, только на ковре из соболей. Рядом с собой на другом ковре он пригласил стать нашего господина, а я, говорит Алеппский, стал по левую руку патриарха; прочая же свита стояла рядом по левую сторону церкви. И вот между прочим, что случилось. «В конце пения псалмов чтец раскрыл книгу, чтобы прочесть историю святого и начал: «благослови отче!» так у них обращаются к священникам или епископам. Император сидел в это время на одном стуле, a патриарх на другом. Вдруг император вскочил со стула и с бранью сказал чтецу. — Что ты говоришь?! Мужик, б....н сын!! (У них—поясняет далее архидиакон—от патриарха и государя до человека из каждого сословия «мужик, bladins» большая брань — это значить «ты глупый братец»)—почему ты говоришь: «благослови отче? Он патриарх; скажи—«благослови владыко»!

Чтец был ошеломлен и, упавши в ноги, сказал: «Прости государь»! «Бог простит» отвечал император. И чтец встал и начал, как сказал ему государь, на что наш господин отвечал: «молитвами святых отец и пр.»

Как скоро чтение началось, всем присутствующим император приказал сесть. И вообще от начала до конца службы он постоянно учил монахов церковному чину и постоянно, подходя к ним, говорил: «пойте так; повторяйте такой-то канон, такой-то и такой тропарь и на такой- то глас». Если они ошибались, он бранил их и ворочал назад; особенно же, как я заметил, он хотел, чтобы ничего не пропускали — в присутствии нашего господина. Словом, он был уставщиком т. е. указчиком церковного чина. Можно было подумать еще, что он принял на себя обязанности церковного старосты; так он был усерден к зажиганию, тушению и сниманию нагара со свечек. Во время полиелея он попросил нашего господина облачиться, согласно с их обычаем, во все священные одежды; пропели полиелей, и наш господин вошел было в алтарь разоблачиться, но государь остановил его и просил не снимать облачения, пока не прочтет евангелия…