Сегодня и вчера

Вяземский Борис Леонидович. Верховный тайный совет. —СПб.: 1909. С. 65


… И «тамо собраны были как духовнаго чина знатные, так и светскаго, генералитет и Сенат и прочие из Коллегий не малое число». И в этом собрании, как сказано в официальном журнале, «из членов Верховного Тайного Совета д. т. с. Князь Д. М. Голицын, как о кончине Е. И. Величества, так и о поручении российского престола Государыне Цесаревне Анне Иоанновне, объявил всем, и при том опрашиваны, согласны ли тому, — на что все при том будущие объявили, что согласны; а кто при том был, тому вручен журнал, особливая записка. О пунктах же или кондициях ничего им не объявили. А отпустя их, стали те сочиненные пункты читать и многие прибавки привезли с собою; Князь Василий Лукич и Князь Дмитрий Михайлович вписывать велели, а Барон Андрей Иванович Остерман заболел и притом не был, и с того времени уже не ездил». Тогда же было составлено письмо Анне Иоанновне и ответное на него послание; Князь Василий Лукич Долгорукий взялся отвезти все это Императрице. «Верховный Тайный Совет приказали, — гласит указ, изданный в тот же день,— от Москвы до Риги по почтовым станам поставить по тридцати подвод, а от Риги до Москвы по осемнадцать, сколько когда по письмам д. т. с. Князя В. Л. Долгорукаго будет определено, також и о прочем он, д. т. с., будет к губернаторам и другим управителям писать, в том во всем быть послушлым» Перед тем, чтобы разойтись, было «разсуждено фельдмаршалам Кн. М. М. Голицыну и Кн. В. В. Долгорукому присутствовать в Верховном Тайном Совете». С тех пор, таким образом, Совет имел семь членов: трех Долгоруких, двух Голицыных, Гр. Головкина и Бар. Остермана. Последние два, по сведениям, оставленным Степановым, отнеслись весьма несочувственно к «кондициям»: Гр. Головкин их осуждал открыто, а Бар. Остерман, под предлогом болезни и иностранного своего происхождения, отказался их подписать. В окончательной редакции, «кондиции» гласили так: «Понеже по воле всемогущего Бога и по общему желанию всероссийскаго народа, Мы, по преставлении всепресветлейшаго державнейшего великого Государя Петра II, Императора и Самодержца Всероссийскаго, Нашего любезнейшего Государя племянника, Императорский Всероссийский престол восприняли, и, следуя Божественному закону, правительство свое таким образом вести намерены и желаю, дабы оное.... к прославлению Божеского имени и на благополучие всего нашего государства и всех верных наших подданных служить могло. Того ради, через сие наикрепчайше обещаемся, что наиглавнейшее Мое попечение и старание будет не токмо о содержании, но и о крайнем и всевозможном распространении православный нашей веры греческого исповедания. Такоже, по принятии короны Российской, в супружество во всю Мою жизнь не вступать, и наследника ни при себе, ни по себе никого не определять. Еще обещаемся, что понеже целость и благополучие всякого государства от благих советов состоит, того ради. Мы, ныне уже учрежденный Верховный Тайный Совет в восьми персонах всегда содержать, и без оного, Верховного Тайного Совета, согласия, 1) ни с кем войны не начинать; 2) миру не заключать; 3) верных наших подданных никакими новыми податьми не отягощать; 4) в знатные чины как в статские, так и в военные сухопутные и морские, выше полковничья ранга, не жаловать, ниже к знатным делам никого не определять, и гвардии и прочим войскам быть под ведением Верховного Тайного Совета; 5) у шляхетства живота, имения и чести без суда не отнимать; 6) вотчины и деревни не жаловать; 7) в придворные чины как русских, так и иноземцев без совету Верховнаго Тайного Совета не производить; 8) государственные доходы в расход не употреблять; и всех верных своих подданных в неотменной своей милости содержать. А буде чего по сему обещанию не исполню, то лишена буду короны Российской».

«Несмотря па спешное составление пунктов, видно по всему, —говорить Милюков,— что содержание их было хорошо и давно обдумано Князем Голицыным»: содержание их, как это показал шведский историк Иерне, во многом сходно с некоторыми шведскими государственными актами, с которыми, мы говорили уже выше, Князь Дмитрий Михайлович ознакомился еще при Петре, через Генриха Фика. Милюков делает основательное сравнение «пунктов» с их шведским образцом и выводит, что «Верховный Тайный Совет выбрал из шведских установлений только то, что непосредственно определяло долю участия Государственного Совета в верховной власти.