«Ласковый телок двух маток сосет»: к вопросу о природе украинской государственности во второй половине XVII — первой трети XVIII в. (в порядке дискуссии с Т.В. Чухлибом)

современной украинской историографии середина XVII — первая треть XVIII в. оценивается как один из наиболее насыщенных периодов в развитии украинской государственности, которая сложилась в рамках «Украинской казацкой державы» / «Украинского гетманата» / «Гетманской Украины», раскинувшейся после 1648 г. на просторах восточных воеводств Речи Посполитой, обозначавшихся также в российском политическом лексиконе XVII — XIX вв. как «Малая Россия». Различные аспекты зарождения «казацкой державы», зигзаги ее развития и, наконец, упадка становились предметом изучения в многочисленных работах профессиональных историков. Тем не менее в их числе практически отсутствовали исследования, где на концептуальном уровне осмыслялись бы механизмы, обусловившие историчность данного образования1. К сожалению, трудно назвать удачными предпринимавшиеся в отечественной историографии попытки создания социологических схем нахождения казацких земель в составе Российского государства в рассматриваемый период. В работах как обобщающего, так и специального характера история Гетманской Украины помещается в довольно упрощенную схему некой имперской «унификации», естественной «жертвой» которой становились локальные автономии2. При этом следует отметить, что эта схема базируется на весьма ограниченной историографической и документальной базе, а предпринимаемые реконструкции и выводимые концепты подчас вызывают сомнения3.

В этой связи особый интерес вызывает монография «Секрети українського полiвасалiтету» (2011) одного из ведущих и весьма плодовитых современных украинских историков Т.В. Чухлиба4. Данная книга была положительно встречена на Украине5. В своем исследовании Т.В. Чухлиб на современном этапе развития украинской историографии предложил оригинальную концепцию истории Гетманской Украины в контексте международных отношений середины XVII — конца 10-х гг. XVIII в. В работе не приводятся новые факты, касающиеся взаимоотношений гетманов и верхушки Войска Запорожского с правительствами иностранных держав, а также истории управления Гетманской Украиной в составе Российского государства. Однако монография заметно выделяется использованием значительного количества фундаментальных работ западных историков, а также широтой охвата и осмысления событий европейской социально-политической истории периода Средних веков и Раннего Нового времени. По сути дела, перед нами историко-социологическое исследование, в котором автор, учтя опыт, накопленный украинской историографией, поставил перед собой серьезную задачу «понять исторические секреты политики украинских правителей, начиная с Богдана Хмельницкого и заканчивая Иваном Мазепой и Филиппом Орликом, как людей Власти, что [они] делали в конкретных условиях своего времени» (с. 9)6. Основное внимание автор сосредоточивает на «освещении тех внешних факторов и внутренних мотиваций, которые приводили к кардинальным переориентациям международной политики украинских правительств во второй половине XVII столетия — конце первого десятилетия XVIII столетия» (с. 9). В качестве центральных персонажей своей книги Т.В. Чухлиб выбрал трех гетманов — Б.З. Хмельницкого (1648 — 1657), П.Д. Дорошенко (1665 — 1676)7, И.С. Мазепу (1687 — 1708).

Осмысление политических решений данных правителей «Украинской державы», их попыток занять свое место в европейской системе международных отношений середины XVII — начала XVIII в. привело автора к созданию концепта «поливассалитета». Под этим концептом понимается: «1) частая смена вассалом своих сюзеренов в течение определенного исторического периода; 2) признание вассальным правителем поочередного или одновременного верховенства нескольких суверенов» (с. 13). Основы такой модели политического поведения были заложены в середине XVII в. гетманом Богданом Хмельницким, то есть в тот период, когда «Войско Запорожское стало утверждаться в геополитической структуре Центральной, Восточной и Северо-Восточной Европы как фактически независимый государственный организм», а сам Хмельницкий на протяжении 1650-х гг. признавался «европейскими и азиатскими монархами как вассально зависимый правитель» (с. 13-14). Обосновывая историчность концепта «поливассалитета», историк обратился к историографии европейской социально-политической истории периода Средних веков и раннего Нового времени.

Ссылки на ряд работ западных историков позволили историку изначально предположить, что «вассально (ленные) отношения» имели место быть и в период раннего Нового времени. При этом, по мысли Т.В. Чухлиба, «в последнее время ученые все больше склоняются к тому, чтобы рассматривать их (вассально-ленные отношения — Я.Л.) сквозь призму отношений “патрон — клиент”» (с. 14). Отталкиваясь от работ М. Блока и Ж. Ле Гоффа, историк полагает, что «в эпоху классического средневековья почти каждый вассал был че-

Обложка книги Т.В. Чухлиба

ловеком одновременно двух, а то и нескольких сеньоров» (с. 15). Черты таких отношений продолжали существовать и в более позднее время и оказали свое влияние на формирование европейских государств раннего Нового времени (в том числе модели «государства нового времени»). Последнее заключалось в том, что перед европейскими монархиями встала «проблема преобразования старых “личных” сюзеренно-вассальных феодальных отношений, замена персональных связей между главой государства, суверенами и вассальными правителями на модерные институциональные отношения между правительствами и всей массой подданных той или иной державы» (с. 16), из-за чего процесс формирования «государства нового времени» растянулся до XIX в. По этой причине в рассматриваемый период правители «Украинского гетманата» естественным образом вписывались в эту модель персональных отношений. Далее Т.В. Чухлиб изложил свое видение политических действий казацких гетманов в качестве вассалов (с. 16 — 21). Можно согласиться с мнением украинского историка, что в борьбе за свои права Войско Запорожское могло выступать в качестве «коллективного вассала». Тем не менее автор обходит молчанием те случаи, когда различные группировки в рамках Войска Запорожского могли нарушать такой коллективный «пакт».

В правильности избранного методологического посыла читателя должны были убедить историографический обзор «вопроса внешнеполитической легитимации Украинского гетманата при помощи политики поливассалитета, начиная с оценок современников», а также обращения к политической истории Западной, Восточной и Юго-Восточной Европы периода позднего Средневековья и раннего Нового времени. В историографическом обзоре (с. 21 — 42) автор показал отчетливые тенденции со стороны гетманов Войска Запорожского к персонификации своей власти как правителей автономного государственного образования, а также указал на недостатки в работах ряда современных российского историков (Г.А. Санин и В.А. Артамонов). Названные исследователи, по мнению Т.В. Чухлиба, неверно трактовали причины перехода И.С. Мазепы на сторону шведского короля, сводя всё к личным качествам гетмана.

Из событий политической истории Западной, Восточной и Юго-Восточной Европы периода позднего Средневековья и раннего Нового времени автора интересовала борьба чешских и нидерландских земель против испанских и немецких монархов, выступления против своих суверенов представителей польской шляхты, сербских, венгерских и молдавских правителей (с. 44 — 62). Эти примеры должны были продемонстрировать наличие пережитков вассально-ленных отношений в политической жизни Европы, а также историчность концепции «поливассалитета» (особенно это касалось политического поведения венгерских и молдавских князей).

Таким образом, концепт «поливассалитета», по мысли автора, определенным образом должен был обозначить архаику, проявлявшуюся в условиях становления «государства нового времени». Отмеченный методологический посыл интересен и важен, так как ставит перед исследователем серьезную задачу — учесть влияние прежних практик на новые («нововременные») тенденции в развитии государств8. Следовательно, Т.В. Чухлиб изначально не намеревался рассматривать социально-политическую историю Европы через призму современного бюрократического государства, что не может не радовать. Однако отметим, что выбор модели в понимании вассально-ленных отношений несколько сомнителен9. Кроме того, приводимый автором историографический обзор показал стремление концептуально осмыслить политические действия исключительно украинской стороны, выступавшей в качестве монолитного актора, генерировавшего модель «поливассалитета». В этой связи интересно посмотреть, как данная концепция была соотнесена автором с реальными историческими фактами.

Содержательную часть своей монографии Т.В. Чухлиб начинает с описания «внешнеполитических лавирований» гетманов Б.З. Хмельницкого и И.Е. Выговского (1657 — 1659) (с. 63 — 88). Автор довольно убедительно показывает стремление казацких правителей персонифицировать свою власть, позиционировать себя значимыми фигурами во взаимоотношениях с Трансильванией, Российским государством, Швецией, как правителя «вассально зависимого государства». Однако утверждая, что в границах восточных воеводств Речи Посполитой после 1648 г. возникает государственное образование, историк ничего не говорит о границах гетманской власти в пределах этих земель. Однако известно, что в период восстания Б.З. Хмельницкого и примерно до вхождения данных территорий в состав Российского государства существовали анклавы, неподконтрольные гетманской власти. В отношении этих анклавов Хмельницкий не мог выступать в качестве суверена. К этим анклавам мы относим города, самоуправлявшиеся по магдебургскому праву. Несмотря на превосходство в силе, в их отношении гетман мог обладать статусом лишь своеобразного покровителя10. Кроме того, гетман по ряду вопросов должен был взаимодействовать с оставшейся (до определенного времени) на территории польских воеводств коронной администрацией (в том числе и при сборе податей)11. Изменилось ли что-то с вхождением данных земель в состав Российского государства?

По мнению Т.В. Чухлиба, переяславские соглашения марта 1654 г. (11 статей вместе с жалованными грамотами Войску, шляхте, духовенству и мещанам) оформили «вассальную зависимость Украинского гетманата» от московского царя (с. 65). Однако в этой упрощенной трактовке сложного переговорного процесса скрываются события, которые ставят под сомнение представления об «Украинском гетманате» как монолитном государственном организме, тем более находившемся в вассальной зависимости. Как видно из документов, отобразивших два тура переговоров (январь — март 1654 г.), представители Войска Запорожского изначально добивались от царской власти узаконения своего доминирующего положения в исторической области, известной как «Малая Россия». Эти требования сводились в том числе к минимизации присутствия царской администрации в регионе (в крепостях Киева и Чернигова), передаче сбора налогов в царскую казну и судопроизводства представителям казацкого самоуправления. Свои притязания казацкая делегация не смогла подтвердить документально. Кроме того, этому помешала политическая активность депутаций Переяславля и Киева, не заинтересованных в распространении власти казацкой администрации на городское самоуправление12. Итогом переговоров стало не одобрение 11 гетманских «статей», а пожалование подтвердительных царских жалованных грамот на права и вольности четырем корпорациям «Малой России» — Войску Запорожскому, мещанам, православным шляхте и духовенству. Данный формат соглашений автоматически подразумевал возведение российских царей в ранг суверенов над корпорациями «Малой России», а также открывал возможность для расширения присутствия царской администрации в регионе и сбора налогов с крестьянского и городского населения.

Тем не менее такая модель управления «Малой Россией» не получила дальнейшего развития. Однако отметим, что политическая активность мещан Киева и Переяславля послужила примером для остальных городских корпораций, обладавших магдебургиями13. Это позволило утвердиться на территории крепостей ряда подобных городов царским гарнизонам (например, в Киеве, Нежине, Чернигове, Переяславле). Следовательно, политика, проводимая верхушкой нескольких «малороссийских» городов, в определенной мере ставила пределы для гетманской власти.

По отношению к указанным городам гетманы смогли добиться также лишь статуса своеобразного покровителя. Это выражалось в выдаче универсалов, дававших дополнительные гарантии сохранения прав, указанных в царских жалованных грамотах на самоуправление, временный налоговый иммунитет и землевладения14. Глава Войска Запорожского выступал также в роли посредника при подтверждении прежних жалованных грамот царским правительством15. Вероятно, в целях сохранения определенной лояльности сильных городских корпораций гетманы предоставляли им дополнительные земельные пожалования, торговые привилегии, а также подписывали специальные оборонные универсалы, защищавшие города от злоупотреблений полковой верхушки и казаков16.

Следовательно, если использовать социологическую категорию «Украинский гетманат» / «Украинская казацкая держава» в качестве обозначения автономного государственного образования под властью гетмана, то под ней следует понимать не всю территорию «Малой России».

С гетманства И.Е. Выговского отчетливо обозначилась тенденция поляризации внутри самого «Украинского гетманата» сил, выступавших как в качестве проводников политики «поливассалитета», так и «моновассалитета», то есть признание суверенитета исключительно московского царя. В годы правления И.Е. Выговского противостояние этих сил выразилось в конфликте гетмана с полтавским полковником М. Пушкарем и запорожцами. При этом последние во время своего посольства в Москву (конец 1657 г.) потребовали не только отставки гетмана, обвинив его в измене, но и просили, чтобы «царское величество указал быть войска Запорожского в городех, в которых доведетца, для оберегания мещан и уездных людей, или поветных, свои царского величества воеводам», а на них «сбирать и давать стацыю Малые Росии с городов». Также запорожцы предлагали «со всех королевских и сенаторских и кляшторских городов и мест и с аранд <…> всякие поборы с мещан, с купетцких людей, с арандарей сбирать и держать в казне в столном городе Киеве»17.

Таким образом, запорожская делегация прямо предложила царю, чтобы российская власть в полном объеме заняла место польской коронной и владельческой администрации, прежде всего в плане сбора соответствующих доходов.

Схожие предложения высказывал оппозиционный гетману полковник М. Пушкарь. О необходимости присутствия царских воевод он заявил в конце 1657 г. боярину Б. Хитрово, а в феврале — марте 1658 г. отправил несколько доносов на гетмана, обвиняя его в измене18. После И.Е. Выговского это своеобразное противостояние сторонников политики «поливассалитета» и «моновассалитета» продолжалось и при последующих гетманах в конфликтах гетманских сторонников и различных старшинских группировок, стремившихся добиться наибольшей политической выгоды.

По этой причине уместно отметить, что наиболее активные стремления следовать политике «поливассалитета» приводили к бесконечным кровопролитиям и перманентной «гражданской войне» внутри «Украинского гетманата», что в гетманство И.Е. Выговского, что при П.Д. Дорошенко, что при И.С. Мазепе, так как всегда находились сторонники, выбиравшие «моновассалитет» в качестве наиболее выгодной стратегии поведения. Кроме того, суверены, чье подданство принимали правители «Украинского гетманата», были заинтересованы исключительно в следовании политике «моновассалитета», воспринимая отклонения от нее как бунты и измены, реагируя на это репрессивными мерами.

В этой связи наиболее важной частью книги является описание гетманства И.С. Мазепы и И.И. Скоропадского (1708 — 1722) (с. 123 — 221). Наибольший интерес при описании правления И.С. Мазепы вызывает блок, в котором Т.В. Чухлиб в концентрированном виде выразил причины, побудившие гетмана перейти в стан шведского короля. По мнению автора, этих причин было десять (с. 207 — 221). В их число историк включал: 1) нежелание Петра I и его окружения вернуть под гетманскую власть Правобережье; 2) царское правительство стало «активно ограничивать политические права украинского гетмана»; 3) «Москва начала радикальные изменения административного устроя Украинского гетманата»; 4) ограничения гетманской власти произошли и в финансовой сфере; 5) также были урезаны политикоадминистративные полномочия казацкой старшины; 6) Петр I приступил к «реформированию» казацкого войска, отдав управление им российским чиновникам; 7) царское правительство не было заинтересовано в надежной обороне «Украинского гетманата»; 8) коронные солдаты и чиновники чинили злоупотребления местному населению; 9) на казацкое войско легла тяжелым бременем постойная повинность; 10) карательные действия русской армии привели к разорению местного населения.

Прежде чем перейти к анализу «пунктов обвинения» Петра I и его окружения, следует процитировать часть из известного «прелестного письма» уже изменившего И.С. Мазепы стародубскому полковнику И.И. Скоропадскому (ноябрь 1708 г.). Данный документ рассматривается в украинской историографии как прямое указание на причины, побудившие гетмана к «измене». Посмотрим, что же писал И.С. Мазепа своему адресату. В частности, гетман упоминал, что царская власть «без жадного о том з нами согласия, зачала городи Малороссийские в свою область отбирати, людей наших». К глаголу «отбирати» в тексте письма относилось следующее: в Стародубском, Черниговском, Нежинском полках по «врожной своей хитрости» царское правительство измыслило «лживые причины, будто для обороны от наступления войск Шведских» к занятию своими войсками тех трех полков. К этому Мазепа прибавлял, что царская администрация «нас, Гетмана, Енералную старшину, Полковников и увесь войска Запорожскаго начал, врожоными своими прелестми, хотят к рукам прибрати и в тиранскую свою неволю запровадити, имя войска Запорожскаго згладити, а Козаков в дракгонию и солдати перевернути, народ зась Малороссийский вечне себе поработити». Под русскими «ратями», которые «народ зась Малороссийский вечне себе поработати», подразумевались войска А.Д. Меншикова и Д.М. Голицына19.

Следовательно, И.С. Мазепа упоминал некие планы по реформированию казацкого войска, изменению прерогатив казацкой верхушки и овладению «малороссийскими городами». По этой причине мы остановимся на разборе лишь части выделенных Т.В. Чухлибом пунктов.

Во 2-м пункте историк приводит лишь слух о желании А.Д. Меншикова стать гетманом, а также, на основании воспоминаний Ф. Орлика, недовольство Мазепы тем, что тот же царский фаворит отдавал приказания компанейскому полковнику А. Танскому (с. 210). Последнее и вовсе можно рассматривать как проявление ревностного желания оградить свои права в военной сфере от посягательств со стороны «великороссийских» персон.

В 3-м пункте под «радикальными изменениями административного устроя Украинского гетманата» подразумевалось создание Киевской губернии в ходе т.н. первой губернской реформы Петра I. Однако данная реформа фактически начала претворяться с начала 1709 г. При этом в ходе ее проведения территория Гетманской Украины не была затронута, так как в состав губернии вошли только шесть крепостей «малороссийских» городов (Киев, Нежин, Чернигов, Переяславль, Полтава, Переволочна), а также фортеции по реке Самаре20. Допущенную Т.В. Чухлибом ошибку можно объяснить тем, что, начиная с дореволюционной историографии, включение всей или части Гетманской Украины в состав Киевской губернии воспринималось как реальный исторический факт21. При этом данное допущение не было очевидным для современников реформ22.

Пункт 6-й сводится к тому, что в 1706 г. на территории «Украинского гетманата» была создана огромная «Украинская дивизия», включавшая подразделения Гетманщины и Слобожанщины. Во главе данного формирования в 1708 г. был поставлен гвардейский майор В. Долгорукий. Однако на поверку данное формирование оказалось и вовсе историографическим фантомом, существующим в историографии более 200 лет. С работы Е.Н. Апанович (1969)23 этот фантом, не подвергаясь источниковедческой критике, начинает оказывать серьезное «влияние» на реконструкцию российско-украинских отношений первой трети XVIII в.24

Остальные пункты также выглядят натянуто и неубедительно. Следовательно, попытку украинского историка выставить И.С. Мазепу в качестве невинной жертвы «имперской политики» петровского правительства можно признать неудачной.

В структуре монографии описание гетманства И.И. Скоропадского (с. 172 — 184), вероятно, играет роль своеобразного послесловия, трагичного по своему содержанию для украинской государственности. Трагичность этому периоду украинской истории, по мысли Т.В. Чухлиба, придавали те коррективы, что были внесены Петром I в российско-украинские отношения после измены И.С. Мазепы. В их число историк включал введение института резидентов при гетманском дворе, практик присылки приказов гетману от киевского губернатора Д.М. Голицына и замещения войсковых урядов по прямому царскому указу (1715 г.), что стимулировало появление «неподконтрольных» гетману старшин. Но, увы, за этими «траурными мазками» скрывалась гораздо более сложная картина российско-украинских взаимоотношений. 

Поясним. При описании института резидентов при гетманском дворе автор использует лишь документы, регламентирующие деятельность двух представителей царской власти (в том числе секретные инструкции) — А.П. Измайлова и Ф.И. Протасьева. Это дает основание заключить, что данные персоны обладали контролирующими функциями над казацкой администрацией (с. 183). Обращение к документам, отразившим деятельность резидентов, позволяет опровергнуть данное мнение25. По своим обязанностям представитель царя при гетмане был скорее советником и информатором, не обладая прерогативами исполнительной власти. К тому же российское правительство направляло к гетману прежде всего профессиональных дипломатов, а не администраторов или военных. Статус и возможности, которыми обладал резидент, не позволяли ему каким-либо образом ограничивать полномочия гетмана. Скорее наоборот, резидент мог зависеть от гетмана и должен был учитывать политические конъюнктуры. По этой причине в деятельности резидентов заметную роль играла не слежка за деятельностью гетмана и казацкой элиты, а выстраивание неформальных отношений с ними, в том числе доведение их личных интересов до высших кругов Российского государства (например, о проведении в 1714 г. на полковничий уряд в Лубенский полк кандидатуры гетманского шурина А. Маркевича). Также резидент являлся посредником в лоббировании интересов сильных «великороссийских» персон, решении их частновладельческих и финансовых вопросов (например, Г.И. Головкина и П.П. Шафирова). Написанные резидентами аналитические обзоры особенностей местной политики не воплощались в какие-либо серьезные политические решения. Это, на наш взгляд, подчеркивает стремление российского правительства иметь в регионе лояльную, пусть и коррумпированную элиту. 

Взаимоотношения киевского губернатора и гетмана, в которых якобы умалялось достоинство последнего, касались строительства Печерской крепости в начале 1710-х гг. (с. 179). Однако реконструкция реальных взаимоотношений между этими политическими деятелями показывает, что между ними выстраивались вполне деловые отношения. Киевский губернатор мог просить И.И. Скоропадского только о выполнении царских указов (как в случае с И.С. Мазепой), но ни в коем случае не приказывать гетману. Малейшее подозрение в превышении полномочий киевским губернатором могло привести к острой реакции со стороны гетмана и выговору от вышестоящего начальства26.

Несмотря на появление новой практики замещения войсковых должностей, не произошло радикального пересмотра «украинской автономии» и положения казацкой элиты. Скорее наоборот, оставшись верными российскому царю (в рамках политики «моновассалитета»), гетманы и казацкая элита смогли достичь гораздо больших политических дивидендов, чем в предыдущее время. В постмазепинский период интенсифицируются неформальные отношения между российской и казацкими элитами. Гетманы и их ближайшее окружение начинают лоббировать свои лично-семейные интересы, то есть использовать пережитки «вассально-ленных» стратегий себе на пользу27. Именно в это время за гетманами (1710 г.) царскими жалованными грамотами закрепляется официальный статус правителей «Малой России», а не Войска Запорожского. Благодаря санкции российского правительства была проведена перепись всех землевладений в регионе (так называемые «генеральные следствия»). В результате чего за ними закреплялся статус «войсковых». Это позволило окончательно закрепить за институтами Войска Запорожского монополию на власть практически во всей «Малой России»28. Следовательно, к концу 20-х гг. XVIII в., благодаря «санкции» российского правительства, Войско Запорожское на пространствах «Малой России» превращается в относительно автономное государственное образование — «Гетманскую Украину» / «Украинский гетманат» / «Украинскую казацкую державу».

Предпринятый нами разбор монографии Т.В. Чухлиба показал перспективность использования концепта «поливассалитета» при анализе стратегий политического поведения гетманов Войска Запорожского. Конечно, имеющиеся недостатки в его содержании показывают необходимость выработки более четкого аналитического языка. Тем не менее это не снижает положительные впечатления от того методологического посыла, которому следовал автор, привлекший обширную западную историографию. Использование данного концепта применительно к европейской социально-политической истории также заслуживает высокой оценки. К сожалению, практическое применение концепта «поливассалитета» в отношении анализа российскоукраинских отношений не получило должного развития. Разделы книги, посвященные нахождению «Украинского гетманата» в составе Российского государства, представляли собой весьма спорные реконструкции и набор штампов, представляющих российских правителей как естественных угнетателей украинской государственности. Кроме того, довольно однобоко был изложен эвристический потенциал самого концепта, который представлялся данностью одного моноактора (верхушки «Украинского гетманата»). При этом не учитывалось, что стратегия «поливассалитета» вырабатывалась в условиях раскола внутри самой «казацкой державы», где часть элиты сознательно могла выбрать другую стратегию политического поведения — стратегию «моновассалитета» — для достижения политических выгод. Кроме того, важно понять, что государственность в рамках «Украинского гетманата» формировалась в результате неформального «пакта» со стороны царского правительства, которое позволило казацким институтам самоуправления на неофициальном уровне распространить свою власть практически на всю территорию «Малой России», а не в рамках официальных договорных отношений. По этой причине при выстраивании историко-социологических моделей важно учитывать организацию правящего класса «Украинского гетманата» и конфликты внутри него, а не подчинять факты единой концепции.

---------------------------------

1 Определенное исключение составляет монография В.А. Смолия и В.С. Степанкова (см.: Смолiй В.А., Степанков В.С. Українська державна iдея XVII — XVIII столiть: проблеми формування, еволюцiї, реалiзацiї. Київ, 1997). 

2 См., например: Западные окраины Российской империи / Ред. кол.: А. Миллер, А. Ремнев, А. Рибер. М., 2006. С. 33 — 62; Российская империя: от истоков до начала XIX века. Очерки социально-политической и экономической истории / Ред. кол.: А.И. Аксенов и др. М., 2011; Российское государство от истоков до XIX века: территория и власть / Ю.А. Петров, А.И. Аксенов, Н.И. Никитин и др; отв. ред. Ю.А. Петров. М., 2012.

3 В этой связи укажем на дискуссию, к которой научное сообщество подтолкнула монография 2011 г. известного российского украиниста Т.Г. Таировой-Яковлевой, где присутствует в большей степени мифологическая рефлексия (Обсуждение монографии Т.Г. Таировой-Яковлевой: «Иван Мазепа и Российская империя: история “предательства”». М.: Центрполиграф, 2011. 525 с. // Studia Slavica et Balcanica: петербургские славянские и балканские исследования. 2011. № 2 (10). С. 115–162. Подробный разбор концептуальных построений Т.Г. Таировой-Яковлевой (так называемых «реформ 1707 года») см.: Киселев М.А., Лазарев Я.А. Военно-административные преобразования в «Малой России» накануне шведского вторжения 1708 г. (в порядке дискуссии с Т.Г. Таировой-Яковлевой) // Единорог: материалы по военной истории Восточной Европы. Вып. III. (в печати).

4 Доктор исторических наук, директор Научно-исследовательского института казачества при Институте истории Украины НАН Украины. Также см. список основных работ: http://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:vtZbifNIltgJ:www.history.org.ua/%3Fhist%3D513+&cd=19&hl=ru&ct=clnk&gl=ru

5 Кононенко В. [Огляд], Чухліб Т. Секрети українського полівасалітету. Хмельницький — Дорошенко — Мазепа. — К.: Видавничий дім «Києво-Могилянська академія», 2011. 327 с. // Критика. 2012. № 7 — 8. С. 26.

6 Здесь и далее в тексте будут указаны страницы из монографии: Чухліб Т. Секрети українського полівасалітету. Хмельницький–Дорошенко–Мазепа / НАН України. Інститут історії України; Науково-дослідний інститут козацтва. — Київ: Видавничий дім «Києво-Могилянська академія», 2011. — 327 с.

7 В качестве гетмана Правобережной Украины.

8 Ср.: Андерсон П. Родословная абсолютистского государства. М., 2010; Лахман Р. Капиталисты поневоле: конфликт элит и экономические преобразования в Европе раннего нового времени. М., 2010; Тешке Б. Миф о 1648 годе: класс, геополитика и создание современных международных отношений. М., 2011.

9 Особенно если учитывать деконструкцию понятия «вассалитет», предпринятую С. Рейнольдс. Данная исследовательница отмечала, что идеальная схема вассально-ленных отношений, построенных на частных связях и личной верности, затрудняет реконструкцию публично-правовых основ общественной жизни. По этой причине понятием «вассалитет» могли описываться нормальные отношения между монархом и подданными (анализ идей С. Рейнольдс см.: Дубровский И.В. Как я понимаю феодализм? // Дубровский И.В. Очерки социальной истории Средних веков. М., 2010. С. 21 — 24). Если верить ссылкам, приводимым Т.В. Чухлибом, то автор был знаком с ее работой (с. 14).

10 Это наглядно демонстрирует случай с конфирмацией войта Чернигова И. Скиндера, где в качестве суверена над городской общиной мог выступать исключительно польский король (См.: Документи Богдана Хмельницького (1648 — 1657) / Упор. I. Крип’якевич, I. Бутич. Київ, 1961. С. 146 — 147). Такой статус признавался и мещанами Киева, просившими подтвердить пожалованные им права у польского монарха (См.: Бiлоус Н. Київ наприкiнцi XV — у першiй половинi XVII столiття (Мiська влада i самоврядування). Київ, 2008. С. 268).

11 См., например: Документи Богдана Хмельницького (1648 — 1657) / Упор. I. Крип’якевич, I. Бутич. Київ, 1961. С. 140 — 141, 153, 156, 158, 168 — 169, 190 — 191, 241, 250.

12 См. подробнее: Карпов Г.Ф. Переговоры об условиях соединения Малороссии с Великой Россией (начало) // Журнал Министерства народного просвещения (далее — ЖМНП). 1871. № 11; Он же. Переговоры об условиях соединения Малороссии с Великой Россией (окончание) // ЖМНП. 1871. № 12; Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею (далее — Акты ЮЗР). Т. X (дополнение к III тому). СПб., 1878.

13 См.: Акты ЮЗР. Т. XIV. Стб. 782; Доманова Г.С. Чернігівський магістрат: статус, структура та основні напрями діяльності (друга половина ХVІІ — ХVІІІ ст.) : дис… канд. iст. наук / Чернiг. держав. пед. ун-т. Чернігів, 2006. С. 143 — 144; Романовский В.А. Перепись населения Левобережной Украины 1666 года: ее организация и критическая оценка. Ставрополь, 1967. С. 26 — 46.

14 См.,например: Юрiй Хмельницький. Унiверсали. Накази // Унiверсали українських гетманiв вiд Iвана Виговського до Iвана Самойловича (1657 — 1687). Київ,; Львiв, 2004. С. 156 — 157; Iван Брюховецький. Унiверсали. Накази // Там же. С. 300 — 301, 321; Дем’ян Многогрiшний. Унiверсали. Накази // Там же. С. 495 — 497, 534 — 535; Iван Самойлович. Унiверсали. Накази // Там же. С. 623 — 624, 643 — 645.

15 См., например, жалованные грамоты Нежину 1698 г. и Киеву 1699 и 1700 гг.: Генеральное следствие о маетностях Нежинского полка 1729–1730 г. // Материалы для истории экономическаго, юридическаго и общественного быта Старой Малороссии / Под ред. Н.П. Василенко. Вып. I. Чернигов, 1901. С. 95–96; Щербина В.І. Документи до iсторїї Києва 1494 — 1835 рр. // Український археографiчний збiрник. Київ, 1926. Т. I. С. 23, 34.

16 Iван Виговський. Унiверсали. Накази // Унiверсали українських гетманiв вiд Iвана Виговського до Iвана Самойловича (1657 — 1687). Київ ; Львiв, 2004. С. 62, 83; Юрiй Хмельницький. Унiверсали. Накази // Там же. С. 148 — 149, 166; Iван Брюховецький. Унiверсали. Накази // Там же. С. 297 — 298; Дем’ян Многогрiшний. Унiверсали. Накази // Там же. С. 487 — 488, 526, 563 — 564; Iван Самойлович. Унiверсали. Накази // Там же. С. 641, 660 — 661, 666, 682 — 683, 721, 745, 754 — 756, 764 — 765, 792 — 793, 795 — 796, 804 — 805, 823. Обзор практики выдач гетманами оборонных универсалов, а также универсалов на земельные пожалования, торговые и налоговые привилегии со второй половины XVII по середину XVIII в. см.: Утвенко В.В. Формування української фіскальної системи в добу Гетьманщини (друга половина XVII — початок XVIII ст.): дис. … канд. iст. наук / Київ. нац. ун-т. Київ, 2005. С. 120 — 135; Кiсiль I.М. Соціально-економічне становище міщан Гетьманщини (друга половина XVII — друга половина XVIII ст.): дис... канд. iст. наук / Київ. нац. ун-т. Київ, 2006. С. 218 — 223.

17 Акты ЮЗР. Т. VII. С. 191 — 194.

18 Соловьев С.М. Сочинения: В 18 кн. Кн. VI. Т. 11 — 12. М., 1991. С. 24 — 25.

19 Источники малороссийской истории, собранные Д.Н. Бантыш-Каменским и изданные О. Бодянским. Ч. I // Чтения в Императорском обществе истории и древности российских при Московском университете. Кн. I. Отд. II. М., 1858. С. 174.

20 См.: Лазарев Я.А. Киевская губерния и Гетманская Украина в период первой и второй губернских реформ Петра I // Известия Уральского федерального университета. Серия 2 (Гуманитарные науки). 2012. № 2 (102). С. 140 — 142; Он же. «Великороссийская» администрация в Гетманской Украине в 1708 — 1728 гг.: эволюция институтов и их статуса: дис. … канд. ист. наук / Урал. фед. ун-т. Екатеринбург, 2012. С. 114 — 115.

21 См.: Лазарев Я.А. Проблема соотношения Киевской губернии и Гетманской Украины в годы петровских реформ в российской историографии // Научные ведомости Белгородского государственного университета. История. Политология. Экономика. Информатика. 2012. № 13 (132). Вып. 23. С. 89 — 98.

22 См.: Лазарев Я.А. Проблемы «выстраивания» империи в научном наследии И.К. Кирилова и В.Н. Татищева // Вестник Уральского отделения РАН. Наука. Общество. Человек. 2012. № 2 (40). С. 117 — 123.

23 Апанович О.М. Збройнi сили Украiни першоi половини XVIII ст. Киiв, 1969.

24 Подробный разбор данного фантома см.: Киселев М.А., Лазарев Я.А. Историографический призрак «Украинской дивизии»: к вопросу о реалиях российско-украинских отношений накануне измены гетмана И.С. Мазепы (1706 — 1708) // Славяноведение. 2013. № 2. С. 41 — 50.

25 О деятельности резидентов при гетманском дворе см. подробнее: Лазарев Я.А. «Великороссийская» администрация в Гетманской Украине в 1708 — 1728 гг.: эволюция институтов и их статус»: дис. … канд. ист. наук / Урал. фед. ун-т. Екатеринбург, 2012. С. 146 — 182.

26 См., например: Походная канцелярия вице-канцлера Петра Павловича Шафирова: новые источники по истории России эпохи Петра Великого: В 3 ч. / изд. подгот. Т.А. Базарова, Ю.Б. Фомина. Ч. I. СПб., 2011. С. 217 — 218; Лазарев Я.А. «Великороссийская» администрация в Гетманской Украине в 1708 — 1728 гг.: эволюция институтов и их статуса: дис. … канд. ист. наук / Урал. фед. ун-т. Екатеринбург, 2012. С.130 — 145.

27 См. подробнее: Лазарев Я.А. «К вашей ясневелможности охочий слуга»: к вопросу о функционировании неформальных связей в российско-украинских отношениях в 20-е — первой половине 30-х гг. XVIII в. // Правящие элиты и дворянство России во время и после петровских реформ (1682–1750) / Отв. ред. серии А.В. Доронин; сост. Н.Н. Петрухинцев, Л. Эррен. М., 2013. С. 408 — 432.

28 О влиянии «генеральных следствий» на социально-политическую структуру «Малой России» см. подробнее: Лазарев Я.А. Киевская губерния и Гетманская Украина в период первой и второй губернских реформ Петра I // Известия Уральского федерального университета. Серия 2 (Гуманитарные науки). 2012. № 2 (102). С. 138 — 139; Он же. «Великороссийская» администрация в Гетманской Украине в 1708 — 1728 гг.: эволюция институтов и их статуса: дис. … канд. ист. наук / Урал. фед. ун-т. Екатеринбург, 2012. С. 127 — 130.