Становление династии Романовых в изгнании

онархический государственный строй, основанный на патерналистских ценностях, нерасторжимо связан с династичностью и наследственностью1. Даже в тех монократических государствах, где оставались сильными республиканские традиции выборности (например, Западная и Восточная Римская империя, Священная Римская империя германской нации, Речь Посполитая), наблюдается устойчивая тенденция в стремлении закрепить власть за определенным родом2.

В подавляющем же большинстве монархий династии стали неотъемлемой частью государственного устройства. Принадлежность любому царственному дому таких признаков, как выполнение государственных функций, наличие законодательной базы и внутреннего распорядка, штата вспомогательных учреждений, бюджета и делопроизводства, позволяет сказать, что каждый из них представлял собой уникальную институцию — единственный род, обладающий рангом государственного учреждения, из среды которого в том или ином определенном законом порядке наследования происходили носители верховной власти.

И в тех странах, где династии существуют непрерывно с момента основания государства, и в тех, где происходила смена династий (порой неоднократно), бережно хранится принцип непрерывности преемственности. Даже в условиях отсутствия писаного закона о престолонаследии при воцарении новой династии всегда изыскивались те или иные правовые обоснования, связывающие ее с династией предыдущей. С появлением же законов о престолонаследии, четко регламентирующих правопреемство, надобность в поисках легендарных или дискуссионных аргументов отпадает, так как сами юридические акты всегда указывают тот род и того его конкретного представителя, которые наследуют в случае угасания прежнего царствующего дома.

Обладая историческим континуитетом, каждая династия помимо своих политических управительных функций играет роль сакрального символа в системе традиционалистских представлений и ценностей. Царственный дом, связывающий многие эпохи, является живым воплощением и хранителем системы религиозных и мирских представлений, составляющих идею монархии.

Поэтому лишение династий управительной власти и статуса государственного учреждения не упраздняет их бытия в качестве особых исторических институций — корпораций, обладающих несомненной преемственностью с момента возникновения на основе своих внутренних исторически сложившихся правовых установлений, идей и социокультурных традиций3.

С точки зрения монархического менталитета престол существует всегда и не может пустовать. Умирает конкретный государь, но государь вообще не может умереть никогда. В начале эпохи революций законные наследники низложенных и казненных монархов немедленно принимали титул короля в изгнании, следуя девизу «Король умер, да здравствует король!». Эти акты получали международное признание. В XVII в. в Англии сыну Карла I Карлу II, а в XIX в. во Франции брату Людовика XVI и дяде Людовика XVII Людовику XVIII удалось вернуться на престол, причем счет лет их царствований велся не от реального воцарения, а от момента смерти предшественника.

В XIX и XX вв. был свергнут целый ряд царственных домов. Отрешение их от власти и правовое оформление этих процессов происходили по-разному. Некоторые династии смирились с произошедшим, некоторые в течение того или иного времени продолжали активную борьбу за восстановление монархии. Но ни одна династия не самоупразднилась и не отказалась от по крайней мере своей исторической миссии хранительницы национально-государственных традиций.

В России на протяжении всей ее истории существовало три династии — Рюриковичей (21 поколение), Годуновых (2 поколения) и Романовых (на настоящий момент 13 поколений).

Дом Рюриковичей был призван на княжение в Новгород старейшинами славянских племен в 862 г. и правил до 1598 г. С конца XIII — начала XIV в. из него выделилась линия Данииловичей4, восстановившая централизованное Русское государство, освободившая страну от татаро-монгольской зависимости и провозгласившая преемственность России по отношению к Римской государственности.

Предпоследний государь из этой линии Иоанн IV Грозный завершил правовое оформление суверенитета Руси, официально приняв в 1547 г. титул царя. Но с кончиной его бездетного сына Феодора I царский дом Рюриковичей угас. Потомки других ветвей Рюрикова рода, состоявшие в дальнем кровном родстве с Данииловичами, уже не воспринимались как «принцы крови», правомочные к наследованию. Собор 1598 г., основываясь на религиозно-правовых представлениях того времени, призвал на царство шурина Феодора I — Бориса Феодоровича Годунова, почитаемого «в брата место» почившего государя5.

Дом Годуновых не удержался у власти по многим причинам. Но главнейшей из них было эффективное использование Лжедмитрием I стихийной приверженности русского народа принципу династичности6.

Разоблачение самозванца и его гибель не предотвратили эскалации разрушительных процессов. Попытка установить выборную монархию по образцу Речи Посполитой в лице Василия Шуйского потерпела крах7. Только после победы II Ополчения созванный в Москве Великий собор 1613 г. положил конец Смуте, применив при поиске законных преемников дома Рюриковичей тот же принцип, что и Собор 1598 г.8

Император Николай II с семьей.

Потомства шурина Феодора I Бориса Годунова более не существовало. Предыдущий царь Иоанн IV был женат первым браком на Анастасии Романовне Захарьиной-Юрьевой. Ее брат — увековеченный в народных песнях и сказаниях благочестивый царский шурин Никита Романович — оказался бы теперь в том же положении преемника царской власти, что и Борис Годунов в 1598 г. Но он скончался еще в 1586 г. Его старший сын Феодор Романов, двоюродный брат Феодора I, был насильственно пострижен в монашество при Борисе I, подозревавшем Романовых в стремлении к власти. Наследником этой линии преемников дома Рюриковичей стал 16-летний сын Ф.Н. Романова Михаил. Никаких личных заслуг, за которые его могли бы «избрать», у него в тот момент не существовало. Но именно на него, как на легитимного наследника, указывал патриарх Гермоген сразу после гибели Лжедмитрия I. И именно его имя примирило все партии, участвовавшие в Великом соборе 1613 г.9

Утвержденная грамота Великого собора 1613 г. недвусмысленно обосновывала права дома Романовых на его родстве по женской линии с домом Рюриковичей10. Исторический континуитет был обеспечен.

Первые цари дома Романовых придерживались установившейся при Василии II Темном традиции престолонаследия по прямой нисходящей мужской линии. Император Петр I в 1722 г. издал именной указ «О праве наследия престолом»11, согласно которому царствующий монарх имел полномочие назначить наследника по своему выбору. Этот акт породил нестабильность в передаче верховной власти, и его следствием стала эпоха «дворцовых переворотов». По словам В.О. Ключевского, император Петр I, своим указом от 5 февраля 1722 г. «лишив верховную власть правомерной установки <..> погасил и свою династию как учреждение; остались отдельные лица царской крови без определенного династического положения»12. Попытки установления стабильного престолонаследия13 не увенчались успехом вплоть до воцарения императора Павла I.

Еще в бытность наследником великий князь Павел Петрович вместе со своей супругой великой княгиней Марией Феодоровной создал акт о наследовании всероссийского императорского престола, датированный 4 января 1788 г. В день своей коронации 5 апреля 1797 г. государь обнародовал этот акт и ввел его, таким образом, в законную силу.

В России с тех пор утвердилась австрийская система престолонаследия, основанная на праве мужского первородства с переходом наследования в женскую линию после пресечения последней династической мужской линии. Главной целью акта Павла I, провозглашенной самим августейшим законодателем, является принцип: «Дабы государство не было без наследника. Дабы наследник был назначен всегда законом самим Дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать. Дабы сохранить право родов в наследствии, не нарушая права естественного, и избежать затруднений при переходе из рода в род»14.

Дополненный в 1820 г. Александром I, исключившим из состава императорского дома и из порядка престолонаследия потомство от морганатических (неравнородных) браков15, и кодифицированный в 1832 г. при Николае I, акт Павла I обеспечил стабильность верховной власти в течение всего XIX в. и позволил сохраниться Российскому императорскому дому как исторической институции после революции. «Император Павел I, — пишет Л.А. Тихомиров, — создал точнейший законный порядок, не допускающий уже никаких перетолкований и не оставляющий места никакому выбору между несколькими лицами царствующего дома»16. Отныне очередность наследования прав и обязанностей императоров всероссийских была определена вплоть до самого младшего представителя младшей линии династии. В случае ее полного пресечения в мужском поколении закон столь же точно указывал очередность перехода наследия в родственные иностранные династии по женской линии.

Согласно определению Энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона, в Российской империи Российский императорский дом представлял собой «особый класс, преимущества которого обусловливаются или тем, что его члены, при известных условиях, могут быть призваны к наследованию престола, или же тем, что они связаны браком с лицами, имеющими или могущими иметь право на престол»17.

На момент революции 1917 г. Российский императорский дом состоял из 61 особы мужского и женского пола. В период между февралем и октябрем 1917 г. он пополнился родившимся 17/30 августа 1917г. князем императорской крови Владимиром Кирилловичем, который стал последним членом династии, появившимся на свет на территории Российской империи.

2/15 марта 1917 г., в условиях начавшейся 23 февраля в Петрограде революции, император Николай II, блокированный заговорщиками на станции Дно, подписал манифест об отречении от престола за себя и за наследника цесаревича Алексея Николаевича в пользу следующего в порядке престолонаследия своего брата великого князя Михаила Александровича18. 3/16 марта 1917 г. великий князь Михаил Александрович под давлением председателя Государственной Думы М.В. Родзянко и депутата А.Ф. Керенского подписал акт, согласно которого он не отрекался от своих прав на престол, но откладывал принятие верховной власти и декларировал, что готов принять ее только в том случае, «если такова будет воля великого народа нашего, которому и надлежит всенародным голосованием через представителей своих в Учредительном собрании установить образ правления и новые основные законы государства Российского»19.

Документ, подписанный великим князем Михаилом Александровичем, с точки зрения действующего законодательства не имел никакой юридической силы, так как находился в прямом противоречии с главой второй Свода законов Российской империи «О порядке наследия престола»20 и статьей 53 21. Но он создал сложную с моральной точки зрения ситуацию. Другим членам династии, следующим за ним в порядке наследования, показалось неэтичным подвергать сомнению волеизъявление старшего в династическом смысле лица, в пользу которого отрекся император Николай II, и реализовать собственные права. Таким образом, акт Михаила Александровича на время фактически парализовал дальнейшее действие закона о престолонаследии. Остальным великим князьям не оставалось ничего, как солидаризироваться с ним по формуле, предложенной великим князем Николаем Михайловичем: «Относительно прав наших, в частности и моего на престолонаследие, я, горячо любя свою Родину, всецело присоединяюсь к тем мыслям, которые выражены в акте отказа великого князя Михаила Александровича»22.

В течение полугода Россия оставалась формально монархией с вакантным престолом. 1/14 

Манифест об отречении императора Николая II.

тельства А.Ф. Керенский, не дожидаясь решения Учредительного собрания, провозгласил республиканский образ правления23. 25 октября / 7 ноября 1917 г. в результате очередного переворота в Петрограде к власти пришла партия большевиков. Началась Гражданская война, в результате которой к 1920 г. на большей части территории бывшей Российской империи установился тоталитарный террористический коммунистический режим.

В 1918—1919 гг. в Советской России были казнены двенадцать членов Российского императорского дома мужского пола24 и шесть — женского, в том числе две урожденные иностранные принцессы25 и четверо урожденных членов императорского дома26. За пределами России оказалось двадцать членов дома Романовых мужского пола27 и двадцать четыре особы женского пола, в том числе семь урожденных принцесс европейских домов, вышедших замуж за членов императорского дома28, и семнадцать урожденных великих княжон и княжон императорской крови, вступивших в равнородные или морганатические браки29. В условиях эмиграции императорский дом пополнился двумя особами мужского пола30 и двумя особами женского пола.31

Несмотря на все революционные потрясения, факт продолжения существования Российского императорского дома как исторической институции не подвергался сомнению. Правда, в некоторых особенно политизированных публикациях встречались выражения вроде «бывший великий

Дом инженера Н. Ипатьева в Екатеринбурге, где в ночь с 16 на 17 июля 1918 г. была расстреляна царская семья.

князь», «бывшая династия» и т.п. Но с юридической точки зрения не только монархисты, но даже большевики признавали, что дом Романовых сохраняет статус особой институции.

В Советской РОССИИ не было принято закона об изгнании главы династии и его прямого наследника, как, например, во Франции. Все попавшие в руки большевиков члены императорского дома просто были казнены. Но существовало несколько юридических актов советской власти, относящихся к Российскому императорскому дому как к исторической институции.

13 июля 1918 г., за три дня до расстрела царской семьи в Екатеринбурге, В.И. Ульянов (Ленин) подписал декрет Совета народных комиссаров

«О конфискации имущества низложенного российского императора и членов императорского дома».

Проект декрета обсуждался на заседании СНК еще 2 июля; было решено передать его на рассмотрение в комиссию при СНК, а в случае единогласного решения председателю СНК В.И. Ленину подписать его от имени СНК. Декрет был принят комиссией 4 июля и утвержден СНК.

Согласно декрету «всякое имущество, принадлежащее низложенному революцией российскому императору Николаю Александровичу Романову, бывшим императрицам Александре и Марии Федоровнам Романовым и всем членам бывшего российского императорского дома, в чем бы оно ни заключалось и где бы оно ни находилось, не исключая и вкладов в кредитных учреждениях как в России, так и за границей» (п. 1), было объявлено достоянием РСФСР.

Далее в декрете указывалось, что «под членами бывшего российского императорского дома подразумеваются все лица, внесенные в родословную книгу бывшего российского императорского дома: бывший наследник цесаревич, бывшие великие князья, великие княгини и великие княжны и бывшие князья, княгини и княжны императорской крови» (п. 2).

Все лица и учреждения, знающие о месте нахождения имущества, указанного в статье 1 декрета, были обязаны в двухнедельный срок со дня опубликования представить соответствующие сведения в Народный комиссариат внутренних дел. За умышленное несообщение указанных в настоящей статье сведений виновные подлежали ответственности как за присвоение государственного достояния (п. 3). Уполномоченные РСФСР за границей были обязаны немедленно по опубликовании декрета приложить все старания к получению сведений о месте нахождения имущества членов императорского дома, а находящиеся за границей российские граждане — обязаны представить известные им сведения о местонахождении этих имуществ соответственным уполномоченным РСФСР (п. 4). Имущества членов императорского дома, находящиеся в пределах Российской Социалистической Советской Федеративной Республики, кроме денежных ценностей, должны были поступить в ведение Комиссариата внутренних дел, денежные ценности — сдаваться в казначейства или в учреждения Народного банка. Имущества же, находящиеся за пределами РСФСР, в том числе и в заграничных банках, предполагалось передать в ведение уполномоченных РСФСР (п. 5)32.

Несмотря на слова «низложенный» и «бывший», декрет СНК от 13 июля 1918 г. признает существование императорского дома и династического права (на основании которого осуществляется внесение в Родословную книгу). Члены династии лишались всех имущественных прав не за какие-то преступления, а за сам факт принадлежности к императорскому дому.

Что гораздо важнее, признание существования императорского дома зафиксировано и в двух первых Конституциях РСФСР, причем еще более определенно (без термина «бывший», который, при желании, можно толковать вольно и расширительно).

Статья 65 Конституции РСФСР 1918 г., принятой Пятым Всероссийским съездом советов 10 июля 1918 г., гласит, что «не избирают и не могут быть избранными, хотя бы они входили в одну из вышеперечисленных категорий: <..> д) служащие и агенты бывшей полиции, особого корпуса жандармов и охранных отделений, а также члены царствовавшего в России дома».

Прошлое время относится к утраченному династией статусу царствующего, но сам дом существует, а его члены дискриминируются в области избирательного права именно за членство в нем На морганатических и незаконнорожденных потомков членов Российского императорского дома, не принадлежащих к нему в силу династического права, эта статья не могла распространяться. Если бы они и оказались в какой-нибудь иной категории «лишенцев», то это были бы уже другие юридические основания.

Та же норма сохраняется в Конституции РСФСР 1924 г., принятой Двенадцатым Всероссийским съездом советов 11 мая, в статье 69: «Не избирают и не могут быть избранными, хотя бы они и входили в одну из перечисленных категорий: <..> д) служащие и агенты бывшей полиции, отдельного корпуса жандармов и охранных отделений, члены царствовавшего в России дома, а также лица, руководившие деятельностью полиции, жандармерии и карательных органов».

В Конституции РСФСР 1937 г., декларировавшей всеобщее избирательное право, царствовавший дом более не упоминался. Но из этого следует лишь то, что его члены, теоретически, получили право избирать и быть избранными. Конечно, в 1937 г. не было ни одного члена императорского дома, проживавшего в СССР или обладавшего гражданством СССР. Но таковых не было и в 1924 г., тем не менее царствовавший дом упоминался в конституции.

В дальнейшем никаких актов с упоминанием Российского императорского дома советская власть уже не принимала. Однако его упоминания в двух первых конституциях достаточно, чтобы утверждать, что коммунистический режим не подвергал сомнению продолжение существования династии как исторической институции и не пытался законодательно объявить ее несуществующей.

Бытие императорского дома не просто как совокупности родственников, но как исторической фамильной корпорации обеспечивает династическое право.

Династическое право представляет собой корпус законов и династических актов, регламентирующих состав царственного дома, порядок наследования главенства, вероисповедание глав и членов дома, статус браков членов дома, титулование и использование династической символики и прочие права и обязанности членов дома.

В монархических государствах династическое право является частью государственного права и находится во взаимосвязи с другими законодательными актами. Также династическое право каждой страны всегда остается взаимосвязано с династическим правом других стран.

В условиях лишения династии политической власти династическое право перестает быть государственным, но сохраняет свою силу для создавшей его институции. Оно в любом случае применяется в той части, которая затрагивает внутренние обычаи и традиции династии. В той части, которая касается исполнения государственных функций, династическое право не применяется, так как входит в противоречие с действующим законодательством республиканского государства33.

Право интерпретации и определения порядка применения династического законодательства, а также его изменения и дополнения в части, относящейся к внутренним обычаям и традициям династии, всегда принадлежит лично главе царственного дома. Ограничение этого права существует только в том случае, если изменения тех или иных норм династического права касаются государственных законов или вызывают дополнительные расходы из государственного бюджета, что имеет смысл и значение только

Великий князь Кирилл Владимирович.

в монархических государствах и не может быть актуальным в государствах с республиканской формой правления34.

Но кто же стал законным главой Российского императорского дома?

После расстрела летом 1918 г. императора Николая II, наследника цесаревича и великого князя Алексея Николаевича и великого князя Михаила Александровича, то есть всего мужского потомства императора Александра III, старшей линией дома Романовых стал род следующего сына императора Александра II — великого князя Владимира Александровича, скончавшегося в 1908 г.

У великого князя Владимира Александровича было четверо сыновей — Александр, Кирилл, Борис и Андрей, а также дочь Елена. Первенец Александр скончался в младенчестве. Поэтому после смерти отца старшим в этой династической линии стал великий князь Кирилл Владимирович, родившийся в 1876 г.

С детства Кирилл Владимирович получил военно-морское образование и прошел весь положенный путь, начиная от чина мичмана. Боевое крещение он получил во время Русско-японской войны. 31 марта 1904 г., в момент взрыва эскадренного броненосца «Петропавловск», капитан 2-го ранга великий князь Кирилл Владимирович стоял на капитанском мостике рядом с вице-адмиралом С.О. Макаровым и каким-то чудом избежал смерти, в то время как почти вся команда погибла. Особый религиозный символизм этого события заключался в том, что спасение Кирилла произошло в день памяти небесного покровителя императорской династии — священномученика Ипатия Гангрского35.

В 1905 г. Кирилл Владимирович вступил в брак с принцессой Великобританской и Ирландской, герцогиней Саксен-Кобург-Готской Викторией-Мелитой (после принятия православия — Викторией Феодоровной). Брак этот вызвал неудовольствие императора Николая II и императрицы Александры Феодоровны, в первую очередь из-за того, что принцесса Виктория-Мелита прежде состояла в браке с великим герцогом Эрнестом-Людвигом Гессен-Дармштадтским (братом Александры Феодоровны), с которым развелась. Кроме того, Кирилл и Виктория обвенчались в Баварии без высочайшего соизволения, нарушив тем самым статью 183 Основных государственных законов36. Это вызвало наказание: увольнение Кирилла Владимировича со службы, его высылку за границу и временный отказ признать брак. Первоначальное эмоциональное намерение Николая II лишить кузена прав престолонаследия37 не соответствовало Основным законам и не было реализовано38. Спустя менее двух лет после венчания Кирилла Владимировича и Виктории Феодоровны император сменил гнев на милость, признал их брак и именным указом Правительствующему сенату от 15 июля 1907 г. повелел сопричислить супругу и потомство великого князя Кирилла к Российскому императорскому дому39. Правовой статус линии Кирилловичей тем самым был определен четко и бесповоротно. Личные отношения между императорскои семьей и великокняжеской четой полностью восстановились40.

Во время Февральской революции 1917 т. великий князь Кирилл Владимирович, командовавший гвардейским экипажем, совместно с великим князем Павлом Александровичем предпринимал политические маневры, чтобы «всячески, всеми способами сохранить Ники (императора Николая П. — А.З.) на престоле»41. Эти попытки не увенчались успехом42. 8/21 марта 1917 г., в день ареста Временным правительством Николая II и членов его семьи, Кирилл Владимирович подал в отставку.

В июне 1917 г. великий князь принял приглашение своего друга генерала П. фон Эттера и приехал в Великое княжество Финляндское вместе с беременной женой и дочерями Марией и Кирой. 17/30 августа у Кирилла Владимировича и Виктории Феодоровны родился сын Владимир.

В годы Гражданской войны императорский дом избежал участия в братоубийстве. Подавляющее большинство членов династии устранилось от этого по принципиальным соображениям, руководствуясь духом, выраженным в стихотворении М. Волошина «Гражданская война»:

Но и в тех редких случаях, когда члены императорского дома высказывали намерение принять участие в борьбе с большевизмом43, их порыв был отвергнут антимонархически настроенными руководителями Белого движения.

Это не означало, что дом Романовых полностью самоустранился от происходящего в России. Великий князь Кирилл Владимирович, например, обсуждал положение с генералом бароном К.Г. фон Маннергеймом, направлял своего представителя Бера к белому генералу Н.Н. Юденичу44, связывался с командующим германской Восточной армией генералом Р. фон-дер Гольцем45. Находясь в Финляндии и подвергаясь реальному риску стать жертвой красного террора46, Кирилл Владимирович не воспользовался несколькими предложениями выехать в Западную Европу47. Причиной этому было желание находиться поближе к России и оперативно принять участие в событиях внутри страны, если бы такой шанс представился.

Бессмысленно моделировать, как поступил бы великий князь Кирилл, если бы итоги Гражданской войны оказались иными. Во всяком случае, он вполне отдавал себе отчет, что Белое движение не является монархическим, и не ожидал, что победа белых приведет к восстановлению монархии. Понимал он также, что и возвращение в обозе иностранных интервентов не приведет ни к чему хорошему48. Целью контактов великого князя с германскими и финляндскими военачальниками и русскими белыми вождями был общий анализ ситуации и стремление, в случае возникновения возможности, по мере сил способствовать умиротворению страны и восстановлению законности.

Осенью 1919 г. великий князь Кирилл с семьей перебрался в Борго. 25 апреля 1920 г. они выехали через Германию в Швейцарию, в Цюрих, где постоянно проживала мать великой княгини Виктории Феодоровны великая княгиня Мария Александровна, вдовствующая великая герцогиня Саксен-Кобург-Готская. Вскоре в Европе появились спасшиеся из Советской России мать великого князя Кирилла Владимировича великая княгиня Мария Павловна и его братья великие князья Борис и Андрей. 6 сентября 1920 г. Мария Павловна скончалась в Контрексвилле, а 24 октября того же года в Кобурге умерла великая княгиня Мария Александровна. Спустя несколько месяцев, в апреле 1921 г., семья Кирилла Владимировича переселилась в Канны.

В течение всего этого периода Кирилл Владимирович не проявлял общественно-политической активности и не занимался публичной деятельностью. Для принятия верных решений нужно было изучить обстановку и понять, в чем может заключаться его роль. Тем временем в эмиграции происходил процесс идейного брожения и попыток самоорганизации.

С 29 мая по 7 июня 1921 г. в баварском городке Бад-Рейхенгалль прошел так называемый Съезд хозяйственного восстановления России. Это было достаточно представительное по эмигрантским меркам собрание (106 делегатов из Европы и САСШ).

В дальнейшем политическая линия, избранная Рейхенгалльским съездом, окажется в противоречии с легитимистским движением. Но в ходе работы этого собрания большинство его участников не подвергало сомнению принцип легитимитета. А.Ф. Трепов недвусмысленно утверждал, что «Россия должна быть монархией и что императором должен быть законный государь из дома Романовых»49. Ему вторил А.М. Масленников: «Царь должен быть из дома Романовых на основании законов о престолонаследии»50. Постановление съезда было, по крайней мере в теории, абсолютно легитимистским: «Единственным путем к возрождению великой, сильной и свободной России является восстановление в ней монархии, возглавляемой законным монархом из дома Романовых, согласно Основным законам Российской империи»51.

21 ноября — 3 декабря 1921 г. в Сремских Карловцах состоялся I Всезарубежный собор, положивший начало существованию Русской православной церкви за границей. Этот Собор принял и обнародовал официальное послание «Чадам Русской православной церкви, в рассеянии и изгнании сущим», содержащее призыв к восстановлению в России православной легитимной монархии52: «И ныне пусть неусыпно пламенеет молитва наша — да укажет Господь пути спасения и строительства родной земли; да даст защиту вере и церкви и всей земле русской, и да осенит он сердце народное; да вернет на всероссийский престол помазанника, сильного любовию народа, законного православного царя из дома Романовых»53.

Таким образом, оба наиболее значимых собрания представителей русской эмиграции в 1921 г. высказались за реставрацию монархии и возведение на престол законного императора, указанного незыблемыми Основными законами Российской империи, не оставляющими места «никакому выбору между несколькими лицами царствующего дома»54.

Великий князь Кирилл Владимирович был старшим из выживших в революционной буре членов династии. Но в 1920—1921 гг. это еще не было доподлинно известно. Оставалась неясной судьба императора Николая II, цесаревича Алексея Николаевича и великого князя Михаила Александровича55. Более того, до некоторых пор многие не знали и о судьбе Кирилла Владимировича, его сына и братьев. Известно, что в 1920 г. один из будущих ярких лидеров легитимистского движения генерал В.В. Бискупский вел в Берлине переговоры с великим князем Дмитрием Павловичем (следующим за Владимировичами в очереди престолонаследия) о провозглашении им себя главой династии, так как предполагалось, что потомков великого

Великий князь Михаил Александрович.

князя Владимира Александровича постигла та же страшная участь, что и потомков императора Александра III. Поэтому, чтобы понять логику развития событий, нам необходимо вкратце рассмотреть вопрос о том, кто мог тогда почитаться легитимным государем с точки зрения Основных законов56.

До тех пор, пока смерть Николая II, его сына и брата не была удостоверена и засвидетельствована их преемником, они с юридической точки зрения считались живыми. Если бы они действительно выжили, то Николай II оставался бы главой династии и, в случае восстановления легитимной монархии, мог бы вернуться на престол, так как его отречение не было обращено должным образом в закон и поэтому являлось юридически ничтожным. Если бы он подтвердил свое отречение, то главой династии стал бы цесаревич Алексей Николаевич. Хотя в акте Николая II от 2 марта 1917 г. отречение было сделано и от его имени, это противоречило закону, допускающему лишь персональное отречение. Только с 30 июля /12 августа 1920 г. цесаревич Алексей мог бы отречься самостоятельно, так как с этого момента наступало его династическое совершеннолетие.

Если бы Николай II и Алексей Николаевич подтвердили отречение, законным и бесспорным главой императорского дома стал бы великий князь Михаил Александрович. Он был женат морганатическим браком, поэтому его сын не принадлежал к династии и не обладал правами на престолонаследие. Наследником Михаила Александровича в этом случае был бы его двоюродный брат Кирилл Владимирович. Теоретически, Михаил Александрович еще имел возможность расторгнуть морганатический брак и вступить в брак династический. Тогда его потомство от этого супружества продолжило бы линию наследования.

Все эти умозрительные построения могли иметь место тогда, когда сохранялась вера в спасение хотя бы кого-то из потомков Александра III. Но все они были казнены (сначала Михаил, а потом Николай II и Алексей). Поэтому в силу статей 27—29 Основных государственных законов Российской империи57 4/17 июля 1918 г. императором всероссийским стал Кирилл I. Но сам он об этом еще не знал, и ему предстоял достаточно долгий путь, чтобы принять принадлежащий ему титул и сопряженные с ним права и обязанности.

Вопросы престолонаследия уже довольно активно обсуждались в эмигрантской среде. Большинство публикаций (как легитимистских, так и антилегитимистских) было непрофессионально, поверхностно и политически ангажировано. Первым серьезным трудом, посвященным престолонаследию, стала написанная осенью 1921 г. книга выдающегося правоведа — помощника статс-секретаря по Отделению Свода законов Государственного совета Российской империи сенатора Н.Н. Корево «Императорский всероссийский престол. Наследование престола по Основным государственным законам Справка по некоторым вопросам, касающимся престолонаследия»58.

Тщательно и добросовестно рассмотрев все статьи и акты, касающиеся наследования престола, Н.Н. Корево подвел итог: «Итак, вопрос о наследовании престола разрешается Основными законами, согласно которым все члены императорского дома, без различия пола, имеют право на наследование престола, кроме тех, чье свободное, собственноручно подписанное отречение от права на престол утверждено императором, обращено им в закон и обнародовано. Мужеские лица мужеских поколений императорского дома имеют преимущественное право пред женскими и наследуют по праву первородства. Состав императорского дома определяется обнародываемыми во всеобщее сведение высочайшими манифестами и именными указами и Родословной) книгою императорского дома, содержание которой, в отношении всех мужеских поколений и части женских, совпадает с упомянутыми манифестами и указами. Родословная книга показывает, кто является старшим мужеским лицом императорского дома от старшего мужеского поколения и, следовательно, кто является законным наследником императорского всероссийского престола и правителем государства при безвестном отсутствии его императорского величества государя императора»59. В самом тексте книги Н.Н. Корево не упоминалось имени этого лица, но в прилагаемой генеалогической таблице указывалось, что таковым является Кирилл Владимирович. Сенатор Н.Н. Корево убедительно доказал, что именно великий князь Кирилл обладает бесспорными правами на главенство в династии во время «безвестного отсутствия» представителей старшей ветви и тем более в случае их смерти.

Но ни открытых, ни скрытых противников легитимного принципа эта книга не убедила. Не имея возможности опровергнуть доводы сенатора Н.Н. Корево и не найдя в своей среде никого, кто мог бы конкурировать с ним по компетентности и авторитетности, они просто игнорировали его «Справку» или давали по ее поводу неадекватные и голословные комментарии. Политическая активность антилегитимистов нарастала, хотя Кирилл Владимирович еще молчал, и вообще было неизвестно, что он будет делать и какую позицию займет.

Против прав Кирилла Владимировича выдвигалось три основных довода: эмоционально-политический, церковно-канонический и юридический.

Эмоционально-политический довод заключался в том, что будто бы в феврале — марте 1917 г. великий князь, придя в Государственную Думу во главе Гвардейского экипажа, изменил присяге и поддержал революционеров, а поэтому «не достоин» занять престол. Вопрос о действиях великого князя во время Февральской революции подробно разобран в другой работе60. Объем данной статьи не позволяет воспроизвести здесь даже сокращенную версию этого исследования, но мы можем отметить, что при рассмотрении всего доступного комплекса исторических источников становится совершенно очевидным, что никакой измены присяге не было. Имела место попытка (совместно с великим князем Павлом Александровичем) найти компромиссное военно-политическое решение революционного кризиса и сохранить на престоле Николая П. Миф о ношении Кириллом Владимировичем «красного банта» полностью опровергается свидетельствами очевидцев и публикациями, современными событию. И, самое главное, даже если признать действия великого князя Кирилла Владимировича ошибочными и дискуссионными, на его правах престолонаследия они не могли отразиться никоим образом. Чтобы это понять, достаточно вспомнить пример Александра I, который бесспорно был причастен к заговору против своего отца и, косвенно, к его убийству, но стал законным императором и вошел в историю с прозванием «Благословенный».

Церковно-канонический довод, приводивший многих в смущение, заключался в том, что Кирилл Владимирович был женат на своей двоюродной сестре, что, якобы, запрещено 54-м правилом VII Вселенского собора61.

Относительно этого довода разъяснение дал первоиерарх Русской православной церкви за границей митрополит Антоний (Храповицкий), несколько позднее описываемых в данной статье событий, но еще в то время, когда он сам не перешел окончательно на легитимистские позиции. В своем письме от 20 июля 1926 г. графу Ю.П. Граббе митрополит Антоний подробно осветил обсуждаемую тему: «Любезный граф Юрий Павлович! Вы меня спрашивали, откуда я узнал о том, что брак с двоюродной сестрой не является прямым нарушением канонов Вселенских соборов. Конечно, как епископ я должен был бы это знать смолоду, но признаюсь, что из всех церковных вопросов я всегда меньше всего интересовался вопросами о браке, так как в семилетнем возрасте решил быть монахом и никогда от этого решения не отставал. Еще в ранней юности я знал о существовании церковно-государственного закона, запрещающего брак с двоюродной сестрой, и был уверен, что это основано на прямом запрещении Вселенских Соборов. Но вот, совсем недавно, наш русский лучший канонист профессор Суботицкого университета СВ. Троицкий заявил мне, что в постановлениях Вселенских и Поместных соборов такого воспрещения нет. Воспрещенная для брака степень родства изложена в 54-м правиле VI Вселенского собора, и я действительно, внимательно читая это правило, усмотрел, что там подобного воспрещения нет, хотя, как я слышал еще раньше, а припомнил только теперь, некоторые канонисты стараются доказывать, будто упоминаемое в правилах слово «эскадельфи» означает не только племянницу, но и двоюродную сестру62. Об этом слове много писал покойный профессор Московской] дух[овной]академии Лавров, впоследствии архиепископ Литовский Алексий. Но вопрос остается открытым, даже более — каноника остается при убеждении, что в Правилах соборных нет воспрещения жениться на двоюродной сестре. Конечно, отсюда еще довольно далеко до признания дозволенности такого брака ipso jure63, но, думается, нет препятствий к разрешению его архиерейской властью. Поэтому я раскаиваюсь в том, что даже в частных письмах вопрошающим меня лицам, например афонским монахам, я признавал брак с двоюродной сестрой безусловно незаконным»64.

Юридический довод основывался на вольной расширительной трактовке статьи 185 Основных законов Российской империи: «Брак мужеского лица императорского дома, могущего иметь право на наследование престола, с особою другой веры совершается не иначе, как по восприятии ею православного исповедания». Поскольку и мать Кирилла Владимировича великая княгиня Мария Павловна Старшая, и его супруга великая княгиня Виктория Феодоровна приняли православие после заключения брака, то есть были неправославными на момент вступления в брак, — утверждали противники государя, — его права на престол могут быть опротестованы.

Это «перевернутое» толкование статьи 185 основано на недобросовестном или непрофессиональном разрыве с юридическим и историческим контекстом С точки зрения враждебных Кириллу Владимировичу толкователей, раз статья 185 требует от особ императорского дома, «могущих иметь право на наследование престола», вступать в браки только с уже принявшими православие, то не исполнившие этого требования теряют права на престол. Такая поверхностная трактовка, не основанная даже на тексте самой статьи 185, тем более не выдерживает критики при полноценном знакомстве с законодательством во всей его полноте и с имеющими правовое значение историческими источниками и прецедентами.

Нетрудно заметить, что статья 185 относится не к правам на престол членов императорского дома, а к их бракам и не содержит никакой санкции, то есть не говорит, что влечет за собой вступление члена династии, «могущего иметь право на наследование престола», в брак с иноверной особой, если он все-таки состоялся.

Не вступление в брак с православной особой дает право престолонаследия, а наоборот, возможность иметь это право является причиной предъявления императором условий, содержащихся в статье 185.

Что касается потомства от такого брака, то даже при самом предвзятом и натянутом толковании статьи 185 невозможно не признать, что в ней отсутствует какое-либо упоминание потомства и его прав65.

Является ли это неким пробелом в законодательстве, недоговоренностью, которую можно интерпретировать в разные стороны? Никоим образом. Всё проясняется в сопоставлении с остальными статьями закона и династическими актами, касающимися вероисповедания прямых и потенциальных наследников и их супруг.

Во-первых, все без исключения члены Российского императорского дома66 имеют право на престолонаследие67.

Во-вторых, статья 184 разрешает членам императорского дома вступать в брак с неправославными: «По соизволению царствующего императора члены императорского дома могут вступать в брак как с особами православного исповедания, так и с иноверными»68.

В-третьих, закон предусматривает даже такую ситуацию, когда лицо, до которого дошло престолонаследие, само на тот момент не является православным, и тогда «наследующему лицу предоставляется избрать веру и престол и отрещись вместе с наследником от другой веры и престола, если таковой престол связан с законом69; когда же отрицания от веры не будет, то наследует то лице, которое за сим ближе по порядку»70. Ясно, что у такого лица родители были бы также неправославными. Кроме того, о супруге данного лица в статье 35 ничего не говорится, то есть требования обязательного принятия ею православия нет.

Всё это говорит о том, что требование статьи 185 не безусловно и относится не ко всем членам императорского дома (по определению имеющим право на наследование престола), а к более узкому кругу лиц, «могущих», по мнению дающего разрешение на брак царствующего императора, это право реализовать в обозримом будущем

Как понять различие между «имеющими право» и «могущими иметь право»? Никакой казуистики тут нет. Принципиальное право на престолонаследие имеют все члены династии, но непосредственное право на престол может иметь только одно-единственное лицо. Принципиальное право дано всем членам императорского дома по праву рождения, а непосредственное право есть возможность, которой обладают только наследники престола. Статья 185 гласит как раз об этой возможности. Стоит заметить такую немаловажную деталь, что лицо, к которому обращено требование статьи 185, указано в единственном числе.

Выдающийся русский правовед профессор А.Д. Градовский писал (как раз по поводу супружества отца великого князя Кирилла Владимировича): «Брак великого князя Владимира Александровича с принцессой Мекленбург-Шверинской, ныне великой княгиней Марией Павловной, не принявшей православие, должен дать повод к тому толкованию, что принятие православной веры требуется от иноверных особ женского пола только в случае вступления их в брак с лицом, имеющим непосредственное (выделено мной. — А.З.) право на престолонаследие»71.

Таким образом, статья 184 разрешает всем членам императорского дома вступать в браки с лицами любого вероисповедания, а статья 185 содержит особые повышенные требования к лицу или (если такова будет воля царствующего императора) к ограниченному кругу лиц, обладающих непосредственной возможностью наследования престола.

До издания акта 5 апреля 1797 г. имели место следующие прецеденты.

Лютеранское вероисповедание сохранила супруга царевича Алексея Петровича, урожденная принцесса Шарлота-Христина София Браун-швейг-Вольфенбюттельская, но он не переставал быть вплоть до своей кончины надеждой и знаменем консервативных сил. Их сын император Петр II происходил, таким образом, от православного царевича и лютеранской принцессы.

Царевна Анна Иоанновна, бывшая в супружестве с лютеранином герцогом Фридрихом-Вильгельмом Курляндским, стала императрицей Анной I.

Император Иоанн VI был сыном православной великой княгини Анны Леопольдовны и лютеранина принца Антона-Ульриха Браун-швейг-Беверн-Люнебургского и внуком православной царевны Екатерины Иоанновны и лютеранина герцога Карла-Леопольда Мекленбург-Шверинского.

Император Петр III (родоначальник Голштейн-Готторпской линии дома Романовых, от которого произошли по прямой линии все последующие императоры и главы династии в изгнании) был сыном православной цесаревны Анны Петровны и лютеранина герцога Карла-Фридриха Гол-штейн-Готторпского.

Родители царствующей императрицы Екатерины II Великой, матери императора Павла I, конечно же, оба были лютеранами.

После издания акта 1797 г.72 в брак с католичкой графиней И. Грудзинской вступил цесаревич Константин Павлович, что не лишило его прав престолонаследия73. Особы императорского дома женского пола, заключившие браки с инославными государями и принцами, не утрачивали своих прав74, и их инославное потомство в силу статьи 3 5 остается в очереди российского престолонаследия.

То есть нет абсолютно никаких оснований полагать, что существуют некие духовные препятствия для наследования престола членами дома Романовых, вступившими в равнородные браки с инославными.

Тем более не может существовать никаких ограничений для православных детей от таковых браков. Сама мысль об этом с точки зрения верующих является кощунственной по отношению к таинству крещения, ибо при такой позиции отрицается очистительная сила благодати Святого Духа, в любом случае снимающая с крещаемого все грехи.

Что же касается юридической стороны дела, в связи с различными изменениями, вносимыми в законодательство, необходимо изучить вопрос более подробно.

После издания Свода законов Российской империи в царствование Николая I, в который рассматриваемые нами статьи 184 и 185 75 вошли, соответственно, под номерами 141 и 142, из особ Российского императорского дома мужского пола в равнородные браки с неправославными вступили великие князья Владимир Александрович, Константин Константинович, Сергий Александрович и Кирилл Владимирович. Супруги Владимира Алек-сандровича, Сергия Александровича и Кирилла Владимировича приняли православие спустя то или иное время после заключения брака76, а супруга великого князя Константина Константиновича великая княгиня Елисавета Маврикиевна осталась лютеранкой и умерла в этом исповедании77.

Абсолютно ясно, что целью статьи 185 является обеспечение православности супруги будущего императора. К кому применять, а к кому не применять эту статью, определяет царствующий император, без дозволения которого ни один брачный союз членов императорского дома законным не признается. Это вопрос очень важный, но он не имеет какого-то сверхмистического значения и остается внутренним делом династии.

При нормальном течении дел статья 185 на практике создает достаточные условия, чтобы будущая императрица была православной уже на момент вступления ее супруга на престол. Если же, в силу экстремальных событий, императором (главой династии) становится более отдаленный в порядке престолонаследия член императорского дома, имеющий неправославную супругу, то это положение оказывается временным, а для следующих поколений наследников вновь применяется статья 185.

Таким образом, с правовой точки зрения статья 185 может являться основанием для отказа в соизволении царствующего императора на брак члена Российского императорского дома с неправославной особой до ее перехода в православие, но не лишает прав престолонаследия ни тех членов императорского дома, которые вступили в браки с неправославными по со-изволению царствующего императора, ни тем более их потомство.

Понимая полную юридическую несостоятельность прямой фальсификации смысла статьи 185, противники Кирилла Владимировича пошли по пути искусственного запутывания ситуации в расчете на то, что большинство людей не склонно к изучению тонкостей права. Так возникли две фантастические теории: 1) о некоем «передвижении в очереди престолонаследия» и 2) о якобы имевшем место тайном отречении великого князя Владимира Александровича от прав престолонаследия за себя и за свое потомство.

Первая теория была придумана приват-доцентом М.В. Зызыкиным и сформулирована в его брошюре «Царская власть и закон о престолонаследии в России»78, написанной по заказу непредрешенцев. М.В. Зызыкин пытался обосновать, что потомство членов дома Романовых от браков с особами, не принявшими православие до вступления в супружество, не лишается прав совершенно, но «отодвигается в очереди», пропуская вперед младших родственников, рожденных от православных матерей.

Разумеется, ни в законах, ни в правоприменительной практике эта теория не имеет ни малейшего основания и, главное, не могла бы иметь по определению. Ведь целью Акта о престолонаследии 1797 г. является «дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать», а если бы законы предполагали «передвижения в очереди», то всё российское престолонаследие превратилось бы в неразрешимую головоломку.

Сочинение приват-доцента М.В. Зызыкина тем не менее произвело впечатление на многих людей, в том числе вполне искренних. Митрополит Антоний (Храповицкий), увлеченный тогда совершенно антилегитимистскими идеями произвольно объявить наследником кого-нибудь из младших членов династии, 4/17 сентября 1924 г. сгоряча написал М.В. Зызыкину письмо с восторженным отзывом о его брошюре. Изощренная фальсификация показалась неким юридическим обоснованием династического непредрешенчества79. Но митрополит Антоний, после первоначального эмоционального порыва, пожелал досконально разобраться в столь важном вопросе. Поэтому в январе 1925 г. он поручил будущему архиепископу Иоанну (в миру Михаилу Борисовичу Максимовичу) подготовить историко-правовую справку о российском престолонаследии. Этот труд был завершен в августе того же года, представлен митрополиту и напечатан в кратком изложении в эмигрантской прессе. Его полный текст опубликован в 1936 г.

Досконально проанализировав весь путь развития системы наследования престола, М.Б. Максимович пришел к однозначно легитимистским выводам. Он не замалчивал имевшие место сомнения в вопросах престо-

Великий князь Владимир Александрович. 1890 годы.

лонаследия, но характеризовал их как имевшие место в прошлом и уже преодоленные: «Обманувшие царский дом и русский народ люди не смогли удержать власть в своих руках, так ее взяло новое правительство, так же самочинно возникшее, но более организованное, чем первое. Русский народ подвергся неслыханному еще дотоле унижению и порабощению, и еще в сравнительно лучших условиях оказались те русские люди, которым удалось убежать из родной земли, залитой кровью. При таких обстоятельствах взоры большинства, естественно, обратились к основе могущества и благоденствия Руси — ее царской власти. Однако первое время (выделено мной. — А.З.) не было достоверных известий о сосланных в глубь России членах царской семьи. Кроме того, не представлялось сначала (выделено мной. — А.З.) вполне ясным толкование 185-й статьи «Учреждения об императорской фамилии», и ввиду этого неизвестно было (выделено мной. — А.З.), кто же является законным главой Руси».

Не называя имен, М.Б. Максимович совершенно недвусмысленно опроверг домыслы М.В. Зызыкина, пытавшегося интерпретировать российское законодательство с помощью совершенно чуждых ему построений из области германского частного права: «В связи с вопросом о престолонаследии за границей возникла довольно обширная литература, причем некоторые при толковании Российского закона о престолонаследии стали пользоваться законами и правилами, существующими по этому вопросу в иностранных государствах. Последнее является совершенно недопустимым, ибо порядок наследования верховной власти в России выработался исторически, покоится на чисто русских основах и в целом является вполне русским по духу. Поэтому при толковании его должно пользоваться исключительно русскими источниками права».

Высказывая мнение о возможности редактирования Основных государственных законов в будущем и даже указывая на некоторые несовершенные, с его точки зрения, нормы, касающиеся императорской фамилии, М.Б. Максимович остается убежденным легитимистом «Никакие изменения или произвольные толкования не могут иметь места, и исторический российский закон, получивший свое начало вместе с началом объединения Руси, действителен в том виде, в каком находился в день страшного преступления — лишения законного царя принадлежащей ему власти. Россия несет и будет нести тяжелые последствия этого преступления, пока власть в ней не перейдет опять в руки того, кто самим Промыслом сделан ее объединяющим главою, опорою и хранителем ее благосостояния. А таковым является старший по первородству член царского рода (выделено мной. — А.З.)80. Пренебрежение тем законом, который выработан собирателями Руси и осенен благословениями ее святых заступников и святителей, было причиной многих печальных последствий, а в дальнейшем будет источником новых потрясений и волнений, ибо русский народ во все эпохи стремился к своему законному царю, только под властью которого Русь всегда обретала успокоение и благоденствие»81.

М.Б. Максимович, следуя букве и духу законов о престолонаследии, засвидетельствовал, что старший по первородству православный член дома Романовых является законным государем без каких бы то ни было дополнительных условий и ограничений, независимо от вероисповедания своих родителей и любых иных обстоятельств. Таковым после физического уничтожения всего мужского потомства императора Александра III стал старший из оставшихся в живых внуков императора Александра II Кирилл Владимирович.

Вторая антилегитимистская фальсификация заключалась в легенде о некоем «тайном» отречении великого князя Владимира Александровича перед вступлением в брак с герцогиней Марией Мекленбург-Шверинской от прав престолонаследия за себя и за свое потомство.

Начиная с 1920-х гг. легитимисты, не имея в своем распоряжении полного корпуса исторических источников, в ответ на это предположение ограничивались резонным и, в общем, достаточным указанием на то, что никаких «тайных отречений» российское законодательство не допускало в принципе.

Добровольное отречение любого члена императорского дома получало правовое значение только после обнародования и тогда признавалось уже «невозвратным»82. Без обнародования любой акт, резолюция, письмо и т.п. оставались лишь мнением, проектом, заготовкой документа, однако сами по себе еще не имели юридической силы.

Ныне все точки над «1» в отношении толкования статьи 185 в целом и относительно брака великого князя Владимира Александровича и прав его потомства в частности окончательно расставлены после того, как член Геральдического совета при президенте Российской Федерации, известный ученый-генеалог, кандидат исторических наук СВ. Думин ввел в научный оборот ранее неопубликованный и неизвестный широкому кругу исследователей династический акт 16 августа 1874 г.83

Вот его полный текст: [Л. 1] «Разрешив сыну моему великому князю Владимиру Александровичу вступить в брак с ея великогерцогским высочеством герцогинею Мариею Мекленбург-Шверинскою и изъявляя согласие, чтобы ея высочество герцогиня Мария, по особым семейным ея обстоятельствам, не была обязана при предстоящих обручении и браке восприять православное исповедание, — я признал за благо установить в настоящем фамильном акте, для непременного в будущем исполнения, следующие в отношении // [А 1 об.] сего брака правила. 1. Если, по неисповедимой воле Божией, наследие престола перешло бы к сыну моему великому князю Владимиру Александровичу, а супруга его до того времени оставалась в лютеранском исповедании, то сын мой великий князь Владимир Александрович, по разуму статьи 142-й Основных законов, не иначе может получить право на престолонаследие, как по восприятии его супругою православного исповедания84. 2. Если бы супруга великого внязя Владимира Александровича, при переходе к нему права престолонаследия, не восприяла // [Л. 2] православного исповедания; то он должен быть признаваем добровольно отрекшимся от означенного права, с точным соблюдением постановлений, содержащихся в статьях 15-й 85 и 16-й Основных законов86. 3. Если бы, по неисповедимой воле Божией, супруга великого князя Владимира Александровича, не восприяв православнаго исповедания, кончила жизнь прежде перехода к нему права престолонаследия, то, за прекращением его брака с лицем иноверного исповедания, он сохраняет право на наследование престола. 4. В случае, указанном выше в статье 2-й об отречении великого князя Владимира // [Л. 2 об.] Александровича, равно если бы, по неисповедимой воле Божией, великий князь Владимир Александрович кончил жизнь до восприятия супругою его православного исповедания, — дети, от брака сего рожденные, сохраняют все права престолонаследия, членам Императорского дома принадлежащие, по порядку, установленному в Основных законах. Александр87. Цесаревич Александр88. Владимир89. С.-Петербург, 16 августа 1874 г.»90.

Великий князь Владимир Александрович с семьёй.

Особая статья (article separe) брачного контракта, подписанного представителями императора Александра II (отца жениха) и великого герцога Мекленбург-Шверинского Фридриха-Франца II (отца невесты) в Петербурге еще 30 июля (12 августа н. ст.) 1874 г., гарантировала, что «Son Altesse Grand-Ducale Madame la Duchesse Marie, devenue par Son mariage Grande Duchesse de Russie, ne sera genee en rien dans l'exercice du culte Evangelique-Lutherien, dans lequel Elle est nee et a ete elevee» («Ее великогерцогское высочество государыня герцогиня Мария, став в результате своего брака великой княгиней Российской, не будет иметь никаких препятствий в отправлении евангелическо-лютеранской религии, в которой она родилась и была воспитана»). При этом оговаривалось, что великая княгиня Мария Павловна будет присутствовать на православных церемониях вместе с супругом, а дети от этого брака будут воспитаны в православной вере, в соответствии с законами Российской империи («ils seront eleves dans la religion ortohodoxe, confcrmement aux lois de l'Empire de Russie»91). 

Из династического акта 16 августа 1874 г. проистекают нижеследующие неоспоримые выводы.

1. Отречение (окончательное или условно-предварительное) члена Российского императорского дома от принадлежащего ему от рождения права на наследование престола может быть только добровольным и не может быть по какой бы то ни было причине «автоматическим».

2. Право определения, к кому применять, а к кому не применять действие статьи 185, принадлежит исключительно царствующему императору как главе Российского императорского дома.

3. Давая разрешение на брак с иноверной особой члену Российского императорского дома, не обладающему непосредственным правом на на-следование престола, глава императорского дома может взять с него письменное обязательство исполнить определенные условия в том случае, если ему все-таки суждено будет унаследовать права и обязанности главенства в императорском доме.

4. Целью статьи 185 является обеспечение православного исповедания императрицы-супруги. В связи с этим царствующий император может предъявить члену Российского императорского дома следующие требования: вступивший в брак с инославной особой, не принявшей православное исповедание и после заключения брака, в случае перехода к нему прав престолонаследия обязан либо обеспечить переход своей супруги в православие, либо подтвердить свое персональное добровольное отречение, которое никоим образом не касается его потомства, рожденного и воспитанного в православии.

5. Сам по себе брак с инославной принцессой не лишает члена Российского императорского дома прав на престолонаследие и не побуждает его отречься добровольно. В случае принятия супругой православия после за-ключения брака или смерти инославной супруги до перехода к нему этих прав вопрос просто отпадает и данный член династии становится главой императорского дома без всяких условий и оговорок.

6. Статья 185 никоим образом и ни при каких обстоятельствах не затрагивает право на наследование престола потомством от браков членов Российского императорского дома с инославными принцессами: «Дети, от брака сего рожденные, сохраняют все права престолонаследия, членам императорского дома принадлежащие, по порядку, установленному в основных законах».

Применительно к линии Владимировичей дело обстояло следующим образом. Если бы престолонаследие дошло до великого князя Владимира Александровича, то он должен был либо убедить свою супругу великую княгиню Марию Павловну принять православную веру, либо подтвердить свое добровольное обязательство окончательно отречься92. В этом случае императором стал бы его сын великий князь Кирилл Владимирович.

Когда в 1905 г. по поручению императора Николая II секретное совещание обсуждало вопрос, какие санкции можно применить к великому князю Кириллу Владимировичу в связи с заключением им брака без высочайшего соизволения, никто не подвергал ни малейшему сомнению наличие прав престолонаследия ни у великого князя Владимира Александровича, ни у великого князя Кирилла Владимировича93.

После того как великая княгиня Мария Павловна 10 апреля 1908 г. приняла православие, Фамильный акт 16 августа 1874 г. в отношении линии Владимировичей утратил актуальность, так и не вступив в силу. Но он сохранил свое значение для правильного понимания брачного законодательства Российского императорского дома в целом и в особенности порядка применения статьи 185.

Таким образом, положение великого князя Кирилла Владимировича как законного главы дома Романовых и, следовательно, императора де юре было неоспоримо. Субъективно те или иные события и поступки в его жизни и в жизни его предков могут вызывать огорчение или сожаление94, но они не создавали никаких юридических и канонических препятствий для наследования им прав и обязанностей императоров всероссийских в соответствии с Основными законами Российской империи.

Но юридическая бесспорность вопроса о престолонаследии не устраивала самые разнообразные течения в эмиграции. Парадоксальным образом некоторые монархические деятели и организации оказались более враждебны принципу легитимизма, чем откровенные противники монархии. Уже на Рейхенгалльском съезде проявилось достаточно причудливое сочетание еще существовавшего признания необходимости легитимизма и желания игнорировать долг монархистов признавать волю законного государя и следовать ей. Исходя из логики собственных официальных постановлений, участники съезда должны были бы обратиться к старшему в порядке престолонаследия члену императорского дома, местопребывание которого известно, и вместе с ним выработать дальнейшую линию деятельности. Но съезд образовал Высший монархический совет (ВМС), претендующий на диктаторское руководство всем монархическим движением и ищущий возможности уклониться от подчинения кому бы то ни было. В дальнейшем идеология и методы ВМС эволюционировали в откровенном противоречии с легитимистскими декларациями Рейхенгалльского съезда. В первые годы ВМС возглавлял видный правый деятель Российской империи Н.Е. Марков95. Он тогда являлся сторонником популистского и демагогического лозунга, что «царь нужен не только законный, но и желанный».

Конечно, для того чтобы законный царь мог вернуться на престол, необходимо, чтобы этого пожелал народ. Это объективная данность, с которой бессмысленно спорить, независимо от политических убеждений. Однако в устах монархистов такой лозунг становился по меньшей мере бессмысленным, а в своем логическом развитии превращался в оправдание измены. С точки зрения монархического мировоззрения, безусловно, для того чтобы законный царь стал «желанным» всем народом, людям, разделяющим монархические убеждения, нужно объединяться вокруг него и всеми способами укреплять его авторитет, а не противодействовать ему и дискредитировать его. Но в кругах, возглавляемых ВМС, «законность» и «желанность» на практике все более и более противопоставлялись друг другу, начали возникать всякие дополнительные условия, требования от законного государя «чистоты», «непорочности» и «святости» и прочие уловки, оправдывающие неподчинение любому легитимному главе династии, кто бы им ни стал.

Удобной фигурой для противодействия легитимистскому движению оказался великий князь Николай Николаевич Младший. Этот честолюбивый военачальник, бывший верховный главнокомандующий, пользовался популярностью в военной среде и имел определенный авторитет в международных кругах. В феврале 1917 г. он поддержал заговор против Николая II и вместе с другими командующими фронтами направил ему телеграмму с требованием отречения. В эмиграции Николай Николаевич стал играть роль «вождя», не принимая, впрочем, на себя никакой конкретной ответственности. В порядке престолонаследия Николай Николаевич находился на отдаленном месте (до революции на 16-м, а после истребления оставшихся в России членов дома Романовых на 8-м), но рассчитывал, что его «призовет Россия» и он станет либо нелегитимным императором, либо президентом. Вокруг него стали группироваться самые разнообразные группы и лица, объединенные идеологией «непредрешенчества».

Эта идеология имела логичный фасад и противоречивое содержание. С главным лозунгом «непредрешенчества», гласящим, что судьбу России и определение ее государственного строя можно решить только в самой России и невозможно «предрешать» в эмиграции, трудно не согласиться. Но дальше начинался распад логических связей.

Эмиграция стремилась к «освобождению России от большевизма», после чего стало бы возможным свободное народное волеизъявление. Для того чтобы обладать силой для участия в «освобождении», эмиграции было необходимо объединиться. Но на какой основе? Одного лишь «антибольшевизма» явно не хватало, и это красноречиво показала Гражданская война. Нужна была некая идейная основа, объединяющая, по возможности, все политические силы — от правых до умеренно-левых. С точки зрения легитимистов, естественным центром единения является законный глава императорского дома. Он стоит вне любых партий, не будучи обязан своим положением ни одной из них. Его личностные качества, известность, популярность и т.п. играют второстепенную роль. Самое главное, что он по природе своего статуса может эффективно выполнять функцию арбитра. В эмиграции он оставался бы живым символом исторической России и центром притяжения диаспоры. Если же обстоятельства сложились бы благополучно для антибольшевистского сопротивления и эмиграции удалось бы вернуться в Россию, то в случае восстановления монархии он взошел бы на престол и продолжал свое арбитрирующее служение в масштабах всей страны, а в случае установления республиканского строя остался бы главой исторической институции, пользующейся уважением и занимающей свое место в общественной жизни страны.

Такая постановка вопроса о «непредрешенчестве» с политической точки зрения была бы более последовательной. Любому главе династии, скорее всего, не оставалось бы ничего иного, как согласиться на такие условия, не отказываясь от монархических убеждений, но умерив монархическую риторику. И только в случае проявления с его стороны явного неблагоразумия, если бы он отверг такого рода «непредрешенчество» и стал настаивать на обязательном полном подчинении себе как политическому лидеру, для «непредрешенческих» организаций было бы допустимо искать иных «вождей». Тогда с главой династии остались бы только легитимисты, и их можно было бы упрекать, что они превратили общенациональную идею в узкое партийное направление.

Но на практике «непредрешенчество» пошло по совершенно иному пути. Во-первых, оно не принимало во внимание внепартийную суть монархической идеи и рассматривало монархическое движение как одну из политических партий. Во-вторых, даже в этом качестве монархическое направление подвергалось в рамках «непредрешенчества» совершенно необъяснимой дискриминации. Именно на выражение монархических убеждений накладывались какие-то особенные ограничения, а уж верность легитимному главе династии вообще воспринималась как нечто преступное. Никаких вразумительных и аргументированных объяснений этому не приводилось.

«Непредрешенчество» имело несколько уровней. Либеральные и умеренно-левые непредрешенцы продолжали следовать установкам Февральской революции и Белого движения периода Гражданской войны. В правых кругах было модно заявлять о личной приверженности монархическому принципу и тут же доказывать, что России нужен не монарх, а «вождь». Причем сначала этот «вождь» рассматривался вроде бы как своего рода предтеча законного царя, но очень скоро оказывалось, что на самом деле он мыслится как совершенно самостоятельная альтернатива, противопоставляемая легитимному государю. Особенно показательно в этом смысле творчество И.А. Ильина — главного и наиболее талантливого идеолога «Белой идеи»96.

Генерал барон П.Н. Врангель также считал монархизм одним из партийных политических направлений: «Будучи сам монархистом и прослужив 20 лет в императорской армии и состоя в свите государя, я могу лишь сочувствовать монархическим убеждениям господ офицеров, однако участие чинов армии в работе политического характера допустить не могу»97.

Высший монархический совет пропагандировал «непредрешенчество» в рамках династии. Это идейное течение было наиболее вредоносным для монархического движения, так как при видимой твердой приверженности монархическому мировоззрению разрушало его в самой сердцеви-

Великий князь Николай Николаевич в форме лейб-гвардии Гусарского полка.

не — отношении к законному государю и служению ему. «Династическое непредрешенчество» обезглавливало монархическое движение не только тактически, но и стратегически и действительно превращало монархизм из системы духовных и государственных ценностей в одну из партийных доктрин, к тому же примитивного погромно-черносотенного толка98.

Великий князь Николай Николаевич в силу особенностей своего положения и характера стал на некоторое время ключевой фигурой для «непредрешенцев». Он принадлежал к предпоследней из младших династических линий и не имел потомства, что делало его приемлемым для политических сил, прохладно относящихся к идее восстановления монархии. С другой стороны, многие эмигранты относились к Николаю Николаевичу с уважением, чтя в нем старшего по возрасту члена династии и военного деятеля. Действительно, в личном плане он был более известен, чем Кирилл Владимирович.

Для роли «вождя» эта совокупность факторов была подходящей. Если бы Николай Николаевич был способен хотя бы декларативно признать основанное на законе династическое главенство Кирилла Владимировича, то конструктивный компромисс между основными эмигрантскими течениями был бы достигнут. Кирилл Владимирович с самого начала своей общественной деятельности постоянно проявлял готовность предоставить Николаю Николаевичу широкие полномочия в военной, политической и даже династической сферах. Единственной неприкосновенной областью оставался пункт о главенстве в императорском доме и правах на престол в случае восстановления монархии, ибо этот вопрос в силу самого закона не должен был зависеть от чьей бы то ни было воли99. Как верно отмечал Л.А. Тихомиров, когда в системе монархической государственности «принцип личных достоинств берет, по каким бы то ни было причинам, верх над незыблемостью династического права и когда, стало быть, принцип легитимности подрывается в нации — монархия, в сущности, становится уже невозможной и во всяком случае теряет возможность развивать свои самые лучшие силы и стороны»100. Но Николай Николаевич решил действовать по принципу «либо всё, либо ничего» и бездарно растратил впустую остатки своего личностного общественно-политического потенциала, существенно помешав Кириллу Владимировичу, но не создав никакой альтернативной цельной и хоть сколько-нибудь созидательной идейно-политической модели.

Но вернемся к последовательному описанию событий. Мы перешли к аналитическим и теоретическим рассуждениям, оставив Кирилла Владимировича в период начала его временного проживания на Лазурном берегу Франции. На тот момент прошло всего около полугода после окончания Гражданской войны на основной территории России, когда в ноябре 1920 г. потерпевшая поражение армия генерала П.Н. Врангеля эвакуировалась из Крыма. Но на Дальнем Востоке еще догорали искры белого сопротивления. После разгрома красными адмирала А.В. Колчака, атамана Г.М. Семенова и генерала барона Р.Ф. Унгерна-фон-Штернберга там доживало последние месяцы Временное дальневосточное правительство. Изначально оно представляло собой широкую межпартийную коалицию, действовавшую под защитой японских оккупационных воинских частей. В 1921 г. Временное дальневосточное правительство установило связь с Высшим монархическим советом. Будучи солидарным с ВМС, оно по его подсказке обратилось за «руководством» к вдовствующей императрице Марии Феодоровне и великому князю Николаю Николаевичу101.

В то время Высший монархический совет проявлял подчеркнутое внешнее уважение к Кириллу Владимировичу. Председатель ВМС Н.Е. Марков переписывался с великим князем на предмет организации благотворительных акций102. Во время пребывания в Кобурге и Мюнхене Н.Е. Марков докладывал Кириллу Владимировичу о положении на Дальнем Востоке России.

В ноябре 1921 г. Н.Е. Марков получил письмо председателя Владивостокской городской думы Н.А. Андрушкевича, который сообщал о росте монархических настроений и намерениях Совета съезда несоциалистического населения установить монархический строй на контролируемой антикоммунистическими силами территории Дальнего Востока. Совет намеревался направить делегацию в составе генерал-лейтенанта Н.А. Лохвицкого и члена народного собрания СП. Руднева к вдовствующей императрице Марии Феодоровне. По существовавшему тогда замыслу, схема восстановления монархии предполагалась такой: «Созывается церковный собор. Церковный собор, соединяясь с Народным собранием и представителями от городов и волостей, образует учредительный съезд. Учредительный съезд избирает государем Приамурским, блюстителем престола всероссийского одного из великих князей. Всеобщее желание видеть [им] великого князя Александра Михайловича»103.

8/21 ноября 1921 г. Н.Е. Марков направил великому князю Кириллу Владимировичу письмо. Этот документ и вся последующая переписка является весьма любопытным памятником эпохи и демонстрирует неприглядную роль ВМС в провоцировании раскола, который нанес огромный ущерб русской эмиграции.

Н.Е. Марков, обращаясь к Кириллу Владимировичу, начал с вполне правильного недоумения по поводу совершенно революционных и абсолютно незаконных способов «восстановления монархического строя», подобных описанному Н.А. Андрушкевичем: «Я уже докладывал вашему императорскому высочеству, что другая часть населения выставляет там кандидатуру великого князя Дмитрия Павловича, именуя его «законным наследником всероссийского престола». Из всего вышеизложенного Вы изволите усмотреть, что стихийный порыв в сторону монархии ширится и воздымается, но что вместе с тем разброс мыслей, малое знакомство с законами и лицами, влияние вредных слухов, широкое распространение отрицательных характеристик по отношению к одним и такое же, быть может, несправедливое распространение похвал и возвеличивающих отзывов по отношению к другим — всё это, вместе взятое, создает в стихийно растущем монархическом движении не только массу встречных течений, но целые водовороты104. Требуется чрезвычайная энергия и упорство, чтобы все-таки провести государственный корабль в гавань Закона и Легитимизма»105.

Из этой точной оценки должно было бы проистекать обращение к старшему в порядке первородства члену династии за руководством, чтобы избежать дальнейшей «анархизации» монархического движения. Вместо этого Н.Е. Марков попытался внушить великому князю мысль, что только ВМС способен командовать монархистами: «В настоящее время Высший монархический совет является единственной организацией, как-никак объединяющей и пока удерживающей руководство всеми этими разнообразными течениями монархической мысли и монархического действия. По несчастному стечению обстоятельств, немедленное возглавление монархического движения лицом императорской фамилии является невозможным106. А между тем это необходимо, как воздух для дыхания. Поэтому все силы наши мы напрягаем к тому, чтобы всячески ускорить и подготовить эту минуту, когда кончится, наконец, монархическое безголовье и во главе своих верных монархистов наконец-то станет великий князь»107.

«Необходима сильнейшая пропаганда, необходимо всеми видимое оказательство благодетельных трудов и всех видов помощи, оказываемых сверху, оттуда, куда взоры стремятся с надеждой, откуда ждут действенного выступления на спасение великой Родины. Умоляю ваше императорское высочество не отказываться от нашей единодушной просьбы и выступить на путь активной помощи и благотворения тем, кто работает на восстановление трона законного монарха всероссийского»108.

Этот пафос приходит к неожиданной развязке. Оказывается, весь коктейль из частично правильных, а частично весьма спорных тезисов и лозунгов был изготовлен для того, чтобы великий князь Кирилл Владимирович предоставил обещанную им помощь газете «Новое время» не напрямую, а через представителя ВМС П.В. Скаржинского! Расписав на целую страницу «преимущества» такого способа передачи денег, Н.Е. Марков как бы мимоходом возвращается к теме «установления монархического строя»: «Не благоугодно ли будет вашему императорскому высочеству прислать изложение Вашего взгляда на дальневосточное предприятие?»109

Из письма Н.Е. Маркова явственно следует, что ВМС намеревался, называя вещи своими именами, водить за нос наиболее влиятельных членов императорского дома, шантажируя их шансами других «претендентов», выкачивая из них денежную помощь, но при этом действуя абсолютно самовольно и видя в позиции даже старшего члена династии лишь ни для кого не обязательное «изложение взгляда».

Кирилл Владимирович не отличался жестким характером и был способен к серьезным компромиссам. Но письмо Н.Е. Маркова дало ему четкое представление, что если и дальше предоставлять ВМС неограниченную свободу действий, то монархическое движение будет полностью дезориентировано. 22 декабря 1921/4 января 1922 г. великий князь ответил на письмо председателя ВМС. В рескрипте великий князь заявил о своем намерении реализовать свои династические права110 и дал понять, что готов к диалогу, обсуждению кандидатуры условного «государя Приамурского» и учету пожеланий различных монархических сил, но на законных и разумных основаниях: «В письме Вашем от 8/21 ноября 1921 г., — писал Кирилл Владимирович, — Вы сообщаете о приезде в начале января депутации от Временного дальневосточного правительства, имеющей целью представиться ее императорскому величеству вдовствующей императрице Марии Феодоровне и вместе с тем, остановясь в Берлине, переговорить с Высшим монархическим советом. Депутация эта, по Вашим словам, имеет полномочия просить одного из великих князей возглавить монархическое движение в Восточной Сибири с титулом государя Приамурского и блюстителя всероссийского престола.

Что касается блюстительства престола, то сим объявляю, что ныне, вследствие продолжающейся неизвестности о судьбе государя императора, наследника цесаревича Алексея Николаевича и великого князя Михаила Александровича, являясь старшим в роде нашем, а если кончина выше меня стоящих особ императорской фамилии подтвердится, то и ближайшим к праву престолонаследия, — я сие право старшинства по долгу перед Богом и Родиной решил осуществить и лично возглавить все русское монархическое движение, объединив вокруг себя всех верных присяге, династии, послушных Основным законам и любящих Отечество русских людей. Оповещая о сем решении в лице Вашем Высший монархический совет, ожидаю в дальнейших его действиях полного согласования с моими указаниями.

По вопросу о Восточной Сибири сообщаю Вам, что принципиально нахожу полезным возглавить монархическое движение в вышеупомянутом крае одним из великих князей по моему выбору и назначению, с правами и званием, присущими наместнику законного носителя верховной власти в Российской империи.

Да благословит Бог нашу общую работу на восстановление разоренной и поруганной бунтарями против священной власти помазанника Божия Родины нашей и да пошлет вновь ей ту державную мощь и благоденствие, коими она пользовалась под скипетром дома Романовых и хоругвью нашей Православной церкви.

Буде же Всеблагому и Милосердному промыслу Божьему угодно было111 осчастливить нас сохранением жизни государя императора, наследника цесаревича Алексея Николаевича и великого князя Михаила Александровича, либо одного из них, я, при радостном известии об их появлении, первый немедленно встану в ряды верноподданных и положу к их стопам всё мною в отсутствие их совершенное»112.

Ответом на это законное и вполне оправданное с политической точки зрения решение стали саботаж и противодействие ВМС.

Продолжение в следующем номере.

---------------------------------------------------

1 «Повсюду, где состояние народных идеалов допускает возникновение монархии, — пишет Л.А. Тихомиров, — сама собой возникает идея династичности. <..> Династичность наилучше обеспечивает постоянство и незыблемость власти и ее обязанность выражать дух истории, а не только личные особенности государя» (Тихомиров А.Л. Монархическая государственность. СПб, 1992. С. 438—439).

2 В некоторых случаях эта цель была достигнута (династия Палеологов в Восточной Римской империи, династия Габсбургов в Священной Римской империи). В Речи Посполитой только династии Ваза удалось продержаться в двух поколениях и в лице трех представителей — короля Сигизмунда III и его сыновей Владислава IV и Яна II Казимира. Но на закате этого государства в конце XVIII в. наиболее здравомыслящие политики в целях его спасения предлагали отказаться от выборности и вернуться к наследственности королевской власти.

3 Аналогично Церковь, независимо от отношения к ней государства, сохраняется не только в религиозном понимании как мистическое Тело Христово, но и как историческая институция со своим каноническим правом, иерархией, таинствами, обычаями и обрядами.

4 Потомков младшего сына св. Александра Невского — св. князя Даниила Московского.

5 Престолонаследие по свойству за неимением близких кровных родственников в условиях отсутствия писаного закона было присуще не только России, но и некоторым другим христианским государствам. Например, на тех же правовых основаниях еще в 1066 г. унаследовал престол последний англо-саксонский король Англии Гаральд, шурин короля Эдуарда III Исповедника, тесть киевского великого князя Владимира II Мономаха

6 «Легенда одержала победу над действительностью тем, что смутила общественное сознание призраком легитимизма и дала в то же время опасное знамя в руки всех элементов населения, недовольных своим положением» (Три века Исторический сборник / Под ред. В.В. Каллаша М.: Изд. И.Д. Сытина, 1912. В 6 т. Т. 1. С. 15).

7 Василий Шуйский был низложен и насильственно пострижен в монашество, а власть временно перешла к Семибоярщине.

8 Повесть о Земском соборе 1613 г. // Вопросы истории. 1985. Май. С. 94—95).

9 «Русский народ истосковался по законном, «природном» Государе и убедился, что без него не может быть порядка и мира на Руси» (Иоанн (Максимович), еп. Происхождение Закона о престолонаследии в России. Подольск, 1994. С. 43—44).

10 Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова С предисловием С.Л. Белокурова. М., 1906.

11 РГАДА. Ф. 2. Оп. 1. Д. 13. Л. 1 — 1 об.; Полное собрание законов Российской империи. № 3893.

12 Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. IV. М., 1937. С. 272.

13 «Тестамент» императрицы Екатерины I (Полное собрание законов Российской империи. № 5007), проекты династического законодательства при Екатерине II.

14 Полное собрание законов Российской империи. № 17910. Одновременно с актом о престолонаследии 5 апреля 1797 г. было утверждено «Учреждение об императорской фамилии», впоследствии составившее раздел 2 «Основных законов». Новая редакция «Учреждения» была утверждена императором Александром III Миротворцем 2 июля 1886 г. В издании Свода законов 1906 г. «Учреждение» содержится в статьях 126-223.

15 Полное собрание законов Российской империи. № 28208

16 Тихомиров А.Л. Монархическая государственность. СП6Д992. С. 443

17 Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона СПб., 1893. Т. XXVII. С. 118—121

18 ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 2101-6. Л. 1; Вестник Временного правительства. 1917. 5 марта. № 1 [46].

19 Биржевые ведомости. № 16120.1917. 5 марта.

20 Статьи 25-39.

21 Статья 53: «По кончине императора наследник его вступает на престол силою самого закона о наследии, присвояющего ему сие право. Вступление на престол императора считается со дня кончины его предшественника». Отречение императора в данном случае, несомненно, может быть приравнено к кончине, так как в обоих случаях происходит «невозвратное» устранение государя от верховной власти.

22 Биржевые Ведомости. № 16134.1917.14 марта; ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1263. Л. 3.

23 ГАРФ. Ф. 1779. Оп. 1.Д. 170. Л. 13.

24 Император Николай II Александрович (1868—1918), наследник цесаревич и великий князь Алексей Николаевич (1904—1918), великий князь Михаил Александрович (1878—1918), великий князь Павел Александрович (1860—1919), великий князь Николай Константинович (1850—1918), князь императорской крови Иоанн Константинович (1886—1918), князь императорской крови Константин Константинович (1890—1918), князь императорской крови Игорь Константинович (1894—1918), великий князь Димитрий Константинович (1860—1919), великий князь Николай Михайлович (1859—1919), великий князь Георгий Михайлович (1863—1919), великий князь Сергей Михайлович (1869—1918).

25 Императрица Александра Феодоровна (урожденная принцесса Гессен-Дармштадтская) (1872—1918), великая княгиня Елисавета Феодоровна (урожденная принцесса Гессен-Дармштадтская) (1864—1918).

26 Великая княжна Ольга Николаевна (1895—1918), великая княжна Татиана Николаевна (1897—1918), великая княжна Мария Николаевна (1899—1918), великая княжна Анастасия Николаевна (1901 —1918).

27 Великий князь Кирилл Владимирович (1876—1938), князь императорской крови (с 1924 г. — наследник цесаревич и великий князь) Владимир Кириллович (1917—1992), великий князь Борис Владимирович (1877—1943), великий князь Андрей Владимирович (1879—1956), великий князь Дмитрий Павлович (1891 — 1942), князь императорской крови Всеволод Иоаннович (1914—1973), князь императорской крови (с 1939 г. — великий князь) Гавриил Константинович (1887—1955), князь императорской крови Георгий Константинович (1903—1938), великий князь Николай Николаевич Младший (1856—1929), великий князь Петр Николаевич (1864—1931), князь императорской крови Роман Петрович (1896—1978), великий князь Михаил Михайлович (1861 — 1929), великий князь Александр Михайлович (1866—1933), князь императорской крови Андрей Александрович (1897—1981), князь императорской крови Феодор Александрович (1898—1968), князь императорской крови Никита Александрович (1900—1974), князь императорской крови Димитрий Александрович (1901 — 1980), князь императорской крови Ростислав Александрович (1902—1977) и князь императорской крови Василий Александрович (1907-1989).

28 Вдовствующая императрица Мария Феодоровна (урожденная принцесса Датская) (1847—1928), великая княгиня Мария Павловна Старшая (урожденная принцесса Мекленбург-Шверинская) (1854—1920), великая княгиня Елисавета Маврикиевна (урожденная принцесса Саксен-Альтенбургская) (1857—1927), великая княгиня Анастасия Николаевна (урожденная княжна Черногорская) (1867—1935), великая княгиня Милица Николаевна (урожденная княжна Черногорская) (1866—1951), великая княгиня Мария Георгиевна (урожденная принцесса Греческая) (1876—1940), великая княгиня Виктория Феодоровна (урожденная принцесса Саксен-Кобург-Готская и Великобританская и Ирландская) (1876—1936), княгиня императорской крови Елена Петровна (урожденная принцесса Сербская) (1884—1962).

29 Великая княгиня Мария Александровна герцогиня Эдинбургская и Саксен-Кобург-Готская (1853—1920), великая княгиня Ольга Николаевна королева Эллинов (1851 — 1926), великая княгиня Анастасия Михайловна великая герцогиня Мекленбург-Шверинская (1860—1922), великая княгиня Ксения Александровна (1875—1960), великая княгиня Ольга Александровна (1882—1960), великая княгиня Елена Владимировна принцесса Греческая (1882—1957), великая княгиня Мария Павловна Младшая (1890—1958), княгиня императорской крови Татиана Константиновна (в монашестве игумения Тамара; 1890—1970), княжна императорской крови Вера Константиновна (1906—2001), княгиня императорской крови Марина Петровна (1892—1981), княгиня императорской крови Надежда Петровна (1898—1988), княгиня императорской крови Нина Георгиевна (1901 — 1974), княгиня императорской крови Ксения Георгиевна (1903—1965), княгиня императорской крови Ирина Александровна (1895—1970), великая княгиня Мария Кирилловна принцесса Лейнингенская (1907—1951), великая княгиня Кира Кирилловна принцесса Прусская (1909—1967) и княгиня императорской крови Екатерина Иоанновна (1915-2007).

30 Великий князь Михаил Павлович принц Прусский (род. 1943; супруг великой княгини Марии Владимировны), являвшийся членом российского императорского дома с 1976 г. до развода в 1985 г., и великий князь Георгий Михайлович (род. 1981).

31 Великая княгиня Леонида Георгиевна (урожденная княжна Багратион-Мухранская-Грузинская; 1914-2010), глава Российского императорского дома великая княгиня Мария Владимировна (род. 1953).

32 Декреты советской власти. Т. 3. М., 1964. С. 13—14.

33 Так, правила наследования главенства, вопросы статуса браков и принадлежности к дому, титулование и использование символики могут приниматься или не приниматься во внимание республиканской властью, но не могут быть запрещены (как не может быть государственного вмешательства в вопросы принадлежности к церкви, ее возглавления и титулования ее духовенства). В случае установления официальных взаимоотношений между царственным домом и государственной властью династическое право не может игнорироваться (как не может игнорироваться каноническое право во взаимоотношениях светского государства и церкви). Что касается исполнения государственных функций, предоставления в пользование государственного имущества, финансирования из государственного бюджета и т.п. вещей, то в этой части нормы династического права применяться не могут в связи с тем, что династия в республиканском государстве не является государственным учреждением.

34 В Основных государственных законах Российской империи это положение было сформулировано в разделе втором «Учреждение о императорской фамилии» в 125-й статье: «Учреждение об императорской фамилии (ст. 126—223 и приложения II—IV и VI), сохраняя силу законов основных, может быть изменяемо и дополняемо только лично государем императором в предуказываемом им порядке, если изменения и дополнения сего Учреждения не касаются законов общих и не вызывают нового из казны расхода (выделено мной. — А.З.)».

35 Как известно, именно в костромском монастыре св. Ипатия был призван на престол первый царь из дома Романовых Михаил Феодорович.

36 Статья 183: «На брак каждого лица императорского дома необходимо соизволение царствующего императора, и брак, без согласия сего совершенный, законным не признается».

37 Резолюция на журнале высочайше учрежденного совещания для рассмотрения вопроса о возможности признания брака его императорского высочества великого князя Кирилла Владимировича с бракоразведенною супругою великого герцога Гессен-Дармштадтскою Мелиттою (заседание 4 декабря 1906 г.): ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 2141. Л. 8.

38 Мемория высочайше учрежденного Особого совещания для обсуждения вопросов, касающихся устранения его императорского высочества великого князя Кирилла Владимировича от престолонаследия (заседание 29 января 1907 г.): ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д 2139. Л. 119—127.

39 Собрание узаконений 1907 г. июля 20, отд. I, ст. 956; РГИА. Ф. 1276. Оп. 3. Д. 961. А. 5.

40 «Когда я вернулся на Родину и всем распрям пришел конец, — вспоминает Кирилл Владимирович в своих мемуарах, — они с государыней (Николай II и Александра Феодоровна — А.З.) были бесконечно добры ко мне и Даки» (Кирилл Владимирович. Моя жизнь на службе России. СПб.: Лики России, 1996. С. 214; Даки — семейное имя Виктории Феодоровны).

41 Переписка великого князя Павла Александровича с великим князем Кириллом Владимировичем (ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 2098).

42 Подробнее см.: Закатов А.Н. Император Кирилл I в февральские дни 1917 года М.: Новый век, 1998.

43 Великий князь Андрей Владимирович, сразу получивший отказ, и герцог Сергей Георгиевич Лейхтенбергский, некоторое время прослуживший в Вооруженных силах Юга России, но уволенный из-за подозрительности генерала барона П.Н. Врангеля.

44 Революция и Гражданская война в описания белогвардейцев. М., 1991. С. 319.

45 История дипломатии. / Под ред. акад. В.П. Потемкина. М.; Л., 1945. Т. 2. С. 362; Goltz von der. Meine Sendung in Finland und im Balticum. Leipzig, 1920. S. 92, 190.

46 Великий князь Георгий Михайлович, также живший в Финляндии, был арестован, препровожден в Петроград и расстрелян в порядке «красного террора». 9 февраля 1918 г. красный отряд обыскивал имение «Хайко». По некоторым данным, аресту Кирилла Владимировича воспрепятствовал один из большевиков — матрос, служивший под командой великого князя на «Олеге» и сохранивший к нему добрые чувства.

47 27 февраля такое предложение поступило от консульства Франции, а чуть позднее — от короля Швеции Густава V.

48 Уже в эмиграции Кирилл Владимирович выпустил обращение «К верноподданным русским людям» от 1/14 января 1925 г.: «Среди русских людей вновь распространяются слухи о готовящемся вооруженном проникновении в Россию остатков добровольческих военных организаций при поддержке некоторых иностранных государств. Сим объявляю всем моим верноподданным, что, предоставляя каждому поступать по своей совести в законном стремлении к восстановлению на родине нарушенного права и порядка, я ни в коем случае не могу стать на точку зрения тех вождей, которые сочли бы возможным поддаться искушению воевать со своими соотечественниками, опираясь на иностранные штыки, — как бы еще ни заблуждались в данное время русские народные массы. Под лозунгом борьбы с большевиками вожди эти принесут нашему Отечеству порабощение его самобытности, расхищение его природных богатств, а может быть, и отторжение еще новых областей и оттеснение от выходов к морям. Недалек час Суда Божия, и построенное на песке здание узурпаторской власти рухнет под напором пробуждающегося народного самосознания. Всякое несвоевременное вмешательство в работу по спасению России и восстановлению в ней исторического правового строя только помешает мне в выполнении моего долга перед Родиной, отдалит заветный час ее освобождения и будет ей стоить новых кровавых жертв, бедствий и губительного разочарования, а также углубит взаимную ненависть» (АРИД. Ф. 8. Оп. 1. Д. 1).

49 ГАРФ. Ф. 5853. Оп. 1. Д. 5. Л. 328 об.

50 ГАРФ. Ф. 5853. Оп. 1. Д. 5. А. 330 об.

51 ГАРФ. Ф. 5853. Оп. 1. Д 5.Л. 331.

52 Послание было принято соборным большинством в 51 голос во главе с председателем Собора митрополитом Антонием (Храповицким). 33 члена Собора во главе с архиепископом Евлогием (Георгиевским), явно не осведомленные о содержании Утвержденной грамоты Великого поместного церковного и земского собора 1613 г. и обстоятельствах ее принятия, не возражая против основополагающих принципов православного учения о богоустановленности и сакральности царской власти, воздержались при голосовании, подав особое мнение: «Мы, нижеподписавшиеся, заявляем, что данная большинством Отдела духов[ного] возрождения России постановка вопроса о монархии с упоминанием при том и династии носит политический характер и как таковая обсуждению Церковного собрания не подлежит; посему мы в решении этого вопроса и голосовании не считаем возможным принять участие» (Деяния Русского всезарубежного собора, состоявшегося 8—20 ноября 1921 г. (21 ноября — 3 декабря) в Сремских Карловцах в Королевстве сербов, хорватов и словенцев. — Сремски Карловци: Српска манастирска штампариjа. 1922. С. 50). Несмотря на свое «особое мнение», указанные члены Собора лишь воздержались при голосовании, а не стали голосовать против принятия текста Послания, так как (исключительно по своему неведению) возражали лишь против предложенной православно-легитимистской постановки вопроса, но не против вопроса как такового.

53 Деяния Русского всезарубежного собора, состоявшегося 8—20 ноября 1921 г. (21 ноября — 3 декабря) в Сремских Карловцах в Королевстве сербов, хорватов и словенцев. — Сремски Карловци: Српска манастирска штампариjа 1922. С. 50—52.

54 Тихомиров А.А. Монархическая государственность. СПб, 1992. С. 443.

55 В том числе и для самого Кирилла Владимировича.

56 Мы не рассматриваем здесь различные политические гипотезы того времени, основанные не на законах, а на субъективных взглядах, побуждениях и толкованиях.

57 Статья 27: «Оба пола имеют право к наследию престола, но преимущественно принадлежит сие право полу мужескому по порядку первородства; за пресечением же последнего мужеского поколения наследие престола поступает к поколению женскому по праву заступления». Статья 28: «Посему наследие престола принадлежит прежде всех старшему сыну царствующего императора, а по нем всему его мужескому поколению». Статья 29: «По пресечении сего мужеского поколения наследство переходит в род второго сына императора и его мужеское поколение; по пресечении же второго мужеского поколения наследство переходит в род третьего сына и так далее».

58 Корево Н.Н. Императорский всероссийский престол. Наследование престола по Основным государственным законам. Справка по некоторым вопросам, касающимся престолонаследия. 2-е изд. М.: Литера-2000, 2001.

59 Там же. С. 87.

60 Закатов А.Н. Император Кирилл I в февральские дни 1917 года. М.: Новый век, 1998.

61 Это был не первый брак с такой степенью родства в Российском императорском доме. Дочь императора Павла I великая княгиня Екатерина Павловна была поочередно замужем за двумя своими двоюродными братьями — сначала за принцем Георгием Ольденбургским (в 1809-1812), а затем за королем Вюртембергским Вильгельмом I (с 1816). Оба этих брака были высочайше дозволены и одобрены.

62 Между дядей и племянницей существует третья степень родства, а между двоюродными братом и сестрой — уже четвертая.

63 В силу самого закона (лат.).

64 Письмо митрополита Антония (Храповицкого) графу Ю.П. Граббе от 20 июля 1926 (Белград) // Письма блаженнейшего митрополита Антония (Храповицкого). Джордан-вилл: Свято-Троицкий монастырь, 1988. С. 172. Письмо № 32.

65 Факт подписания 24 августа 1911 года княжной императорской крови Татианой Константиновной (дочерью великого князя Константина Константиновича и великой княгини Елисаветы Маврикиевны, сохранявшей лютеранское исповедание до своей смерти) акта о ее отречении от «принадлежащего ей как члену императорского дома права на наследование императорского всероссийского престола» лишний раз свидетельствует, что абсолютно никакого ущерба династическим правам потомства статья 185 не предусматривает.

66 Кроме добровольно отрекшихся в силу статей 37 и 38.

67 Статьи 25, 27—33 и 126.

68 Статья 184 имеет ссылку на источник — Акт от 18 августа 1721 г. (Полное собрание законов Российской империи. Т. VI. СПб., 1830. № 3814 «Послание Святейшего правительствующего синода к православным о беспрепятственном вступлении в брак с иноверными»). Это послание содержит ряд примеров допустимости и богоугодно-сти браков с иноверцами начиная с Ветхого Завета; в частности, приведены примеры, показывающие приемлемость таковых браков для православных государей: «Иоанн Ласкарь, царь греческий, имел жену королевну сицилийскую, латинского исповедания. Андроник Палеолог поял себе в жену королевну гишпанскую».

69 Слово «закон» здесь употребляется в значении «вероисповедание».

70 Статья 35 Основных государственных законов Российской империи.

71 Градовский А.Д. Начала русского государственного права. Т. I. СПб.: Типография М. Стасюлевича, 1875. Отд. 3 «Учреждение об императорской фамилии». § 159.

72 Но до издания Свода законов Российской империи.

73 Цесаревич Константин добровольно отрекся от своих прав на престолонаследие спустя два года после вступления во второй брак. А потомство от этого брака, если бы оно было, не могло бы наследовать престол не из-за католического вероисповедания матери, а только из-за ее неравнородности.

74 Некоторые великие княжны и княжны императорской крови подписали при вступлении в брак акты отречения от прав престолонаследия, что было вызвано теми или иными политическими соображениями. Эти отречения были, во-первых, добровольными, во-вторых, не распространялись на потомство, и в-третьих, самое главное, только подчеркивали, что не может быть и речи о каком-то «автоматическом» лишении прав на наследование престола по какой бы то ни было причине.

75 Как в последнем издании Свода законов 1906 года

76 Супруга великого князя Сергия Александровича великая княгиня Елисавета Феодоровна причислена Русской православной церковью к лику святых. К сожалению, у этой супружеской четы не было потомства. Но если бы оно было, вряд ли у кого-нибудь повернулся язык отрицать его права на том основании, что святой Елисавете Феодоровне потребовалось некоторое время, чтобы осознанно, убежденно и искренне принять православие. Нет оснований для применения двойных стандартов и к великим княгиням Марии Павловне Старшей и Виктории Феодоровне.

77 Трое ее сыновей были казнены большевиками в Алапаевске 5/18 июля 1918 г. ив 1981 г. прославлены в лике святых Русской православной церковью за границей. Старший из них — князь императорской крови Иоанн Константинович — незадолго до мученической кончины принял сан и стал православным священнослужителем. Бесспорно, что, если бы до кого-то из Константиновичей дошла очередь престолонаследия, это лицо законно возглавило бы Российский императорский дом, несмотря на неправославное исповедание их матери.

78 Зызыкин М.В. Царская власть и закон о престолонаследии в России. София, 1924. Ся-87-91,142-149,157-159.

79 Эта теория создавала предпосылки для так называемого широкого легитимизма, позволяющего его сторонникам считать, что они привержены Соборной клятве 1613 г. на верность дому Романовых, но при этом избавлены от долга служить конкретному законному государю, поскольку его личность будто бы не определена точно из-за неких неясностей в законодательстве. Такая позиция, при ее внешней комфортности, безосновательна и, по сути, лицемерна, так как неизбежно превращает Соборную клятву 1613 г. и Основные законы в фикцию и делает монархическую идею отвлеченной абстракцией, уничтожая главный принцип православной монархии — взаимного служения государя и народа Сам М.В. Зызыкин в конце жизни убедился в ложности своей теории и выразил чувства преданности сыну императора Кирилла Владимировича легитимному главе дома Романовых великому князю Владимиру Кирилловичу.

80 М.Б. Максимович абсолютно четко формулирует единственное основание для возглавления императорского дома, подчеркивая, что все попытки предъявить какие-либо иные условия к православному члену династии, достигшему такового старшинства, не имеют никаких законных оснований.

81 Иоанн (Максимович), архиеп. Происхождение закона о престолонаследии в России. Подольск, 1994. С. 78-80.

82 Ст. 38 Основных государственных законов Российской империи.

83 Думин С.В. Брак великого князя Владимира Александровича и фамильный акт 16 августа 1874 г. // Летопись историко-родословного общества в Москве. 2009. Вып. 14/15 (58/59). С. 186-199.

84 Ст. 142 Основных законов по «Сводам» 1842 и 1857 гг. гласит: «Брак мужеского лица императорского дома, могущего иметь право на наследование престола, с особою другой веры совершается не иначе, как по восприятии ею православного исповедания (ст. 40 Основных государственных законов)». По «Своду» 1892 г. это ст. 141, по изданию 1906 г. — ст. 185 (изменилась только ссылка в тексте на статью, определявшую господствующее положение в Российской империи Православной церкви; в своде 1906 г. это ст. 42).

85 Ст. 15 по изданиям 1842 и 1857 гг.(в изд. 1906 г. ст. 37): «При действии правил, выше изображенных о порядке наследия престола, лицу, имеющему на оный право, представляется свобода отрещись от сего права в таких обстоятельствах, когда за сим не предстоит никакого затруднения в дальнейшем наследовании престола».

86 Ст. 16 по изданиям 1842 и 1857 гг. (в издании 1906 г. это ст. 38). «Отречение таковое, когда оно будет обнародовано и обращено в закон, признается потом уже невозвратным». Курсив наш (А.З.): мы отметили очень важное обстоятельство, касающееся возможных отречений от права престолонаследия: юридическую силу они обретали только после официального обнародования (через указ Сенату или манифест).

87 Император Александр II.

88 Наследник цесаревич и великий князь Александр Александрович, будущий император Александр III.

89 Великий князь Владимир Александрович.

90 РГИА. Ф. 468. Оп. 46. Д. 63.

91 РГИА. Ф. 468. Оп. 46. Д. 93. Л. 7-7 об.

92 Фамильный акт 16 августа 1874 г. не был обнародован именно потому, что великий князь не отрекся окончательно, а лишь добровольно обязался отречься при оговоренных в акте условиях.

93 «Великий князь Кирилл Владимирович в порядке наследия престола занимает среди членов императорского дома четвертое место» (ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 2139). Четвертое место — после наследника цесаревича и великого князя Алексея Николаевича (1), великого князя Михаила Александровича (2) и великого князя Владимира Александровича (3).

94 Как и у любого другого члена династии.

95 В 1926 г. Н.Е. Марков сложил с себя полномочия председателя ВМС, в 1927 г. покинул эту организацию, постепенно перешел на позиции легитимизма и возглавил Комитет призыва к объединению вокруг главы Российского императорского дома Новый председатель ВМС А.Н. Крупенский являлся активным противником легитимизма В 1929 г. ВМС на некоторое время подчинился Кириллу Владимировичу, но это оказалось чисто политическим маневром, без идейных обоснований и внутреннего убеждения. В 1932 г., под предлогом несогласия с Новогодним обращением императора в изгнании, ВМС вернулся в стан оппозиции императорскому дому. Окончательный переход ВМС к легитимизму состоялся в 1938 г., после смерти Кирилла Владимировича

96 В 1920—1930 гг. И.А. Ильин придерживался антилегитимистских взглядов и являлся одним из главных апологетов «непредрешенчества» и вождизма. Пытался оспорить права Кирилла Владимировича на престол. При этом крайне отрицательно относился и к Высшему монархическому совету. В 1934-м подвергся гонениям со стороны нацистских властей, в 1938-м при помощи СВ. Рахманинова переехал из Германии в Швейцарию. В конце жизни раскаялся и изъявил верноподданнические чувства и преданность главе Российского императорского дома великому князю Владимиру Кирилловичу и его августейшей семье (см., например, его письма великому князю Владимиру Кирилловичу: Ильин И.А. Собрание сочинений. Письма. Мемуары (1939—1954). М.: Русская книга, 1999. С. 137—151). Скончался в Швейцарии. В 2007-м перезахоронен на кладбище московского Донского монастыря.

97 Русская военная эмиграция 1920—1940-х гг. Документы и материалы. Т. 2 «Несбывшиеся надежды... 1923 г.». М: Триада-Х, 2001. С. 123; ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 3. Д. 437. Л. 99—100. Указания генерала П.Н. Врангеля о недопустимости участия чинов Русской армии в политической работе. № 03738. Сремски Карловны, 10 сентября 1923 г.

98 Об этом брезгливо и возмущенно писал И.А. Ильин, несмотря на общую с ВМС ориентацию на великого князя Николая Николаевича (см., напр.: Ильин И.А. Собрание сочинений: Статьи. Лекции. Выступления. Рецензии (1906—1954). М.: Русская книга, 2001. «Развал «Монархического совета». С. 470—474; Ильин И.А. Собрание сочинений: Дневник. Письма. Документы (1903—1938). М.: Русская книга, 1999. С. 221).

99 В том числе и самого Кирилла Владимировича, обязанного либо принять права и обязанности, либо отречься от них, но не имеющего права произвольно передать статус главы императорского дома какому бы то ни было лицу.

100 Тихомиров АЛ. Монархическая государственность. СПб., 1992. С. 440—441.

101 Ввиду начавшихся летом 1922 г. переговоров Японии с РСФСР и марионеточной просоветской Дальневосточной республикой о выводе японских войск и внутренних смут белое дальневосточное правительство, руководимое братьями С.Д. и Н.Д. Меркуловыми, вместе с назначенным ими командующим войсками генералом М.К. Дитерихсом, пытаясь найти выход из создавшейся ситуации, созвали так называемый Земский собор (22 июля — 10 августа 1922 г.), провозгласивший принадлежность верховной власти дому Романовых, но занимавший расплывчатые позиции в отношении законного престолонаследия, сходные установкам ВМС. 8 августа «Земский собор» избрал «Главой Приамурского государственного образования» генерала М.К. Дитерихса, именуемого также «Правителем» и «Воеводой земской рати». 17 октября 1922 г. Временное дальневосточное правительство прекратило свое существование, а остатки белых сил во главе с генералом М.К. Дитерихсом эвакуировались из Владивостока.

102 Например, в письме Н.Е. Маркова на имя великого князя Кирилла Владимировича от 23 ноября 1921 г. идет речь о возглавлении великой княгиней Викторией Феодоров-ной «дел благотворения и помощи русским колониям» (АРИД. Ф. 8. Оп. 1. Д. 6).

103 АРИД.Ф.8.0П.1.Д.6.

104 К сожалению, именно ВМС оказался главным источником всех этих негативных явлений. — А.З.

105 АРИД. Ф. 8.0п. 1.Д. 6.

106 Никаких аргументов, подкрепляющих это утверждение, Н.Е. Марков не приводит.

107 Имя этого «великого князя» Н.Е. Марков предусмотрительно не называет, предоставляя гадать, имеет ли он в виду адресата или кого-то другого, угодного ВМС.

108 АРИД. Ф. 8. Оп. 1.Д. 6.

109 АРИД. Ф. 8. Оп. 1.Д. 6.

110 Будучи готовым немедленно признать старших в порядке престолонаследия мужских потомков императора Александра III, если кто-то из них выжил.

111 Так в тексте.

112 Граф Т.К. Августейший блюститель государева престола государь великий князь Кирилл Владимирович. Мюнхен, 1922. С. 23—24.

Автор:  А.Н. Закатов, .