Календарь | ||
|
21 апреля
1216 год. 21 апреля состоялась битва на реке Липице близ Юрьева-Польского между войском Новгорода Великого под командой князя Мстислава Мстиславича и войском владимирско-суздальских князей.Незадолго до смерти, в 1211 году великий князь Всеволод III составил завещание. Стольный город Владимир он отдавал старшему сыну Константину, а Ростов – второму сыну Юрию. Константина это не устроило, он хотел владеть обоими городами. В ответ Всеволод III лишил его «старейшинства» и передал великое княжение Юрию. Константин, княживший тогда в Ростове, настолько оскорбился, что даже не прибыл на похороны отца. И едва ли не на другой день после смерти Всеволода III между братьями начались столкновения.Уже в 1212 году Юрий с братом Ярославом пошли в поход на Ростов. Но ни в этот год, ни в следующий, когда дружины Константина вторглись в принадлежавшую Юрию Костромскую землю, дело не дошло до решающего сражения. Затем наступило трехлетнее затишье. Но в 1216 году в борьбу Всеволодовичей вмешался княживший в Новгороде Мстислав Удалой. Ярослав Всеволодович, владевший Суздалем, захватил Торжок и Волок Ламский, перерезал пути снабжения Новгорода хлебом. Война между Ярославом и Мстиславом Удалым была неизбежна. 
Князь Юрий Всеволодович. Фрагмент иконы 17 века
Вместе с этим вскрывается другое любопытное явление: в суздальском обществе и в местных князьях обнаруживается равнодушие к Киеву, заветной мечте прежних князей, устанавливается отношение к Киевской Руси, проникнутое сострадательным пренебрежением. Это заметно было уже во Всеволоде, стало еще заметнее в его детях. По смерти Всеволода в Суздальской земле произошла новая усобица между его сыновьями, причиной которой было необычное распоряжение отца: Всеволод, рассердившись на старшего сына Константина, перенес старшинство на второго сына Юрия. Князь торопецкий Мстислав Удалой, сын Андреева противника Мстислава Ростиславича Храброго, стал за обиженного старшего брата и с полками новгородскими и смоленскими вторгнулся в самую Суздальскую землю. Против него выступили младшие Всеволодовичи Юрий, Ярослав и Святослав. В 1216 г. усобица разрешилась битвой на реке Липице близ Юрьева Польского. Перед битвой младшие Всеволодовичи, пируя с боярами, начали заранее делить между собою Русскую землю как несомненную свою добычу. Старший Юрий по праву старшинства брал себе лучшую волость Ростово-Владимирскую, второй брат Ярослав - волость Новгородскую, третий Святослав - волость Смоленскую, а Киевская земля - ну, эта земля пускай пойдет кому-нибудь из черниговских. Как видно, старшими и лучшими областями считались теперь северные земли Ростовская и Новгородская, которые полтора века назад по Ярославову разделу служили только прибавками к старшим южным областям. Сообразно с этим изменилось и настроение местного общества: "мизинные люди владимирские" стали свысока посматривать на другие области Русской земли. На том же пиру один старый боярин уговаривал младших братьев помириться со старшим, которого поддерживает такой удалой витязь, как Мстислав. Другой боярин из владимирских, помоложе и, вероятно, побольше выпивший, стал возражать на то, говоря князьям: "Не бывало того ни при деде, ни при отце вашем, чтобы кто-нибудь вошел ратью в сильную землю Суздальскую и вышел из нее цел, хотя бы тут собралась вся земля Русская - и Галицкая, и Киевская, и Смоленская, и Черниговская, и Новгородская, и Рязанская; никак им не устоять против нашей силы; а эти-то полки - да мы их седлами закидаем и кулаками переколотим. Люба была эта речь князьям. Через день хвастуны потерпели страшное поражение, потеряв в бою свыше 9 тысяч человек. Значит, одновременно с пренебрежением суздальских князей к Киевской земле и в суздальском обществе стало развиваться местное самомнение, надменность, воспитанная политическими успехами князей Андрея и Всеволода, давших почувствовать этому обществу силу и значение своей области в Русской земле». Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция 18.
Юрий укрылся во Владимир, надеясь собрать там армию, но сопротивление оказалось бесполезно. Новгородцы и смоляне осадили Новгород, и Юрий сдался.. ему был отдан во владение Городец на восточной окраине Суздальской земли. Ярослав стал князем в Переславле (Залесском). Мстислав вернулся в Новгород. Хозяином Владимиро-Суздальского княжества стал Константин. Однако вслед за Юрием в Городец уехал епископ суздальский и владимирский Нифонт. Так как оставлять столицу без архиерея было нельзя, Константину пришлось помириться с братом. В 1217 году было заключено соглашение о том, что после Константина великим князем владимирским станет Юрий, сыновьям Константина Васильку и Всеволоду выделялись Ростов и Ярославль. 
Шлем Ярослава Всеволодовича. И.Толстой, Н.Кондаков. Русские древности в памятниках искусства, выпуск 6: памятники Владимира, Новгорода и Пскова. СПб, 1899.
История в лицахНовгородская летопись: О побоищи новогородцѢмъ съ Ярославом. В лето 6724. Марта 1 въ вторник поиде князь Мстислав с новгородци на зять свой на Ярослава, а в четверток побѢгоша кь Ярославу крестопреступници Володислав Завидович, Гаврила Игоревич, Юрьи Олексинич, Гаврилець Милятичь, и с женами, и съ дѣтми. Новгородци же поидошя Серегиром, и быша връху Волзѣ, осѣлъ Святославъ Ржовку; городець Мстиславль с полкы въ 10000. Мстислав же с Володимеромъ съ Псковскым поиде вборзѣ въ 500, толико бо всѣх вой бяше, и пригони, а они бяху побѣгли проч. А Ярунъ бѣ затворился въ градѣ въ 100 и отбись у них, и Мстислав взя Зубцев и бышя на Возузѣ. И прииде Володимеръ Рюрикович съ смолняны. И послаша на Торжокъ Ярославу о миру, а сами сташя на Холохне. Ярослав же отвѣтъ да: «Мира не хочю, пошли естя, поидѣте же, нони сту нас достанется одинъ вас». И ркошя промеж себе князи: «Ты, Ярославе, съ силою, а мы съ крестом». Ярославли же мужи изчиниша твердь, а пути от Новаграда засѣкошя, и рѣку Тферцу. И ркошя новгородци князем: «Поидем к Торжку». И князи ркоша: «Аще поидем к Торжку, то попустошимъ Новгородскую власть». И тако поидоша къ Тфери, начашя имати села и жечи, а на Ярослава не бѣ вѣсти, в Торжку ли или въ Тфери. И Ярославъ же слышав, оже емлют села, еха ис Тръжку въ Тферь, поимав с собою старѣйшая мужи новгородскыа, и молодых избором, а новотръжци вси. И посла сто мужь избранных в сторожу, они же выехавше за 15 верстъ от града явишась, ту бо стали бяху князи наши, поставивше полкы, творяста рать велику. И посла Яруна с молодыми людьми, и наехаша на него сторожи Ярославли, и пособи Богъ Яруну, изымаша сторожов Ярославлих 33, а седмь их убишя, а ины убѣжаша въ Тферь, то же бысть перваа побѣда на них них на Благовещенье Богородици, 5 неделя поста. И бѣ вѣсть у тѣх, что Ярославъ въ Тфери, и тако ездяху в зажитие не боящеся. И оттолѣ послаша Яволода, боярина Володимеря, к Костянтину Всеволодичю в Ростов, а Володимера Псковского съ псковичи и смолняны на рубежь послашя проводити и́. А сами с новгородци поидошя по Влъзѣ воююще, и пожгошу Шешу и Дубну. И Володимеръ съ псковичи и съ смолняны взяшя город Коснятин и пожгоша и́ и все Поволъжие. И срѣте и́ воевода Еремий от князя Констянтина из Ростова, наших князей, и рече: «Констянтин ся вамь кланяет: яз рад, слышав вашь приездъ; се вам от мене в помочь 500 муж рати, да пришлите ко мнѣ съ всѣми рѣчми Всеволода, шюрина моего». И ту и отрядиста Всеволода с дружиною, и послашя къ Констянтину, а сами поидоша по Волзѣ вниз, и ту пометашя возы, а на кони полѣзошя и поедоша к Переяславлю воюючи. И бышя на Городищи на рѣцѣ Саррѣ у Святѣй Марины априля 9 в Велик день, и ту приеха Констянтин князь с ростовци. И възрадовашася видѣвшеся, и крестъ цѣловашя, и отрядиша Володимера Псковского с дружиною в Ростов, а сами, пришедше с полки, сташя противу Переяславлю в Фомину неделю. И ехавше ис плъков под град, яшя человека, и испыташя, оже Ярослава в градѣ нѣтъ: пошол бяше к брату Юрьеви с полки, скопив волость свою всю с новгородци и с новоторъжци. Юрьево княжение Всеволодича в Суждалѣ. А Юрьи съ Святославомъ и с Володимеромъ вышол бяше из Володимеря съ всею братиею. И бяху полци силни велми: муромци, и бродници, и городчане, и вся сила Суждалской земли; бяше бо погнано ис поселий и до пѣшца. Оле страшно чюдо и дивно, братье! Поидошя сынове на отцы, а отцы на дѣти, брат на брата, рабы на господу, а господа на рабы. И ста Ярослав и Юрьи з братьею на рѣцѣ Кзѣ. А Мстислав же и Володимеръ с новгородци постависта свои полкы близ Юрьева, и ту стоаста. А Констянтин дале стоаше съ своими полкы на рѣцѣ Липицѣ. И узрѣша плъкы стояща Ярославли и Юрьевы, и послаша Лариона соцкого къ Юрью: «Кляняем ти ся, нѣту намъ с тобою обиды; обида нам съ Ярославом». Отвѣцав же Юрьи: «Одинъ есмы брат съ Ярославом». И посласта къ Ярославу, ркуще: «Пусти мужи нвогородци и новотръжци, и что зашол еси волости новгородскыа, Волок вспяти. А миръ с нами възми, а крестъ к намъ цѣлуй, а крови не проливай». Отвѣща же Ярослав: «Мира не хочу, а мужи у мене, но далече есте шли, а вышли есте как рыба на сухо». И сказа Ларьян ту рѣчь князем и новгородцемъ. И пакы посласта къ обѣма князема с послѣднею рѣчью: «Мы пришли есме, брате Юрьи и Ярославе, не на пролитье крови, не дай Богъ створить того! Управимся, мы бо есмы племенници собѣ, а дадим старѣйшинство Констянтину, а посадите его в Володимерѣ, а вам земля Суждалскаа вся». Юрьи же рече: «Рци брату Мстиславу и Володимеру: пришли есте, да куды хотите отъити? А брату Констинтину молвимъ: перемогай нас, тобѣ вся земля». И тако Юрьи съ Ярославом възнесшеся славою, видѣвше у себе силу великую, не прияста мира и начаста пировати в шатрѣ с своими бояры. Молвит Творимиръ боярин: «Княже Юрьи и Ярославе, а меншаа братья в вашей воли! Оже бы по моему гаданию, лучше было миръ взяти и дати старѣйшинство Констянтину. Чи зримъ иже при наших полцѣх тѣх мало, Ростиславля племени, да князи мудри суть, и рядни, и хоробри, а мужи их, новгородци и смолняне, дерзъки суть к боеви. А Мстислава Мстиславичя и сами вѣдаете в том племени, иже дана ему от Бога храбрость изъ всѣх. А господина, гадаита». И так Юрий с Ярославом вознеслись славой, видя у себя силу великую, не приняли мира и начали пировать в шатре со своими боярами. И сказал Творимир-боярин: «Князья Юрий и Ярослав и вся меньшая братия, которая в вашей воле! Если бы по моей мысли, лучше бы вам взять мир и дать старейшинство Константину. Хоть и видим, что рядом с нашими полками их мало, Ростиславова племени, да князья их мудры, достойны и храбры, а мужи их, новгородцы и смольняне, дерзки в бою. А Мстислава Мстиславича из этого рода вы сами знаете — дана ему от Бога храбрость больше всех. Подумайте, господа». И не люба бысть рѣчь си Юрью и Ярославу. Нѣкто же рече бояръ Юрьевых: «Княже Юрьи и Ярославе, не было того ни в прадѣдехъ, ни при дѣдех, ни при отци вашем, оже бы кто вшед ратью в силную в Суждалскую землю, оже бы вышол цѣлъ. Хотя бы и вся Рускаа земля и Галичскаа, и Киевскаа, и Смоленскаа, и Черниговскаа, и Новгородскаа, и Рязанскаа, ни тако противу сей силѣ успѣют. Ажь нынешние полцы, право, навержемъ их сѣдлы». И люба бысть рѣчь си Юрьеви и Ярославу, и съзвша бояры и переднии свои люди, начаста глаголати: «Се пришел вы товаръ в рукы: вам же буди кони, брони, порты, а человека, иже кто иметь живаго, то сам убитъ будет; аще и златом шито плечие будет, уби и, а мы два надѣлива. Да не оставимъ ни одиного живаго. Аще кто с полку утечет не убит, а имемъ и, а тѣх повелѣваемь вѣшати, а инѣх роспинати. А о князех, оже будут у нас в руках, тогда сгадаем». И отпустивша людии, внидоста в шатеръ з братьею, и начасти дѣлити грады, и рече Юрьи: «Мнѣ же, брате Ярославе, Володимерскаа земля и Ростовскаа, а тобѣ Новград, а Смолнескъ брату нашему Святославу, а Киев даевѣ черниговъскымъ князем, а Галич нам же». И цѣловашя крестъ межи собою, и писаша грамоты того не заступити. Ты же грамоты взяша смолняне по побѣдѣ в станех Ярославлих и даша своим князем. Юрьи же и Ярослав раздѣливше грады вси Русской земли, надѣющесь силѣ своей многой, почаста позывати к Липицам. Мстислав же и Володимеръ призваста Констянтина и гадавша с ним много, увѣриста и крестомъ, яко не быти в немъ перевѣту, и поидошя. И тое же нощи пополошишась, стояша за щиты всю нощь, кликоша бо въ всѣх полцех. И вструбиша в Констянтиновых полцех, слышавше Юрьи и Ярослав, хотѣста побѣгнути и уяшася. Заутра же приидоша князи к Липицам, где их позывали, а они тое нощь поскочили бяху за дебрь. И есть гора, словет Авдова, ту постави Юрьи и Ярослав свои полкы, а Мстиславь и Володимеръ и Констянтин и Всеволод поставиша полкы свои на другой горѣ, еже словет Юрьева гора, а посреди двою гору ручей, имя ему Тунег. И посласта Мстислав и Волдимеръ 3 мужи к Юрьеви, мира просяще: «Или не даси мира, да отступите дале на равно мѣсто, а мы на ваши станы поидем, или мы отступимь на Липици, а вы на наши станы». Юрьи же рече: «Ни мира емлю, ни отступаю. Пошли есте чресъ землю, то сее ли дебри не переидете?» Надѣаше бо ся на твердь, бяше бо плотом оплетено мѣсто и насовано колья, ту бо стояху, глаголюще: егда ударят на нас в нощь. То слышав Мстислав и Володимеръ, посласта молодые люди бится. И бишяся ти день и до вечера, но бьяхутся не присердно, бяше бо того дни буря и студено велми. Заутра же хотѣшя поити к Володимерю, не заимаючи их плъков, почаша доспѣвати в станех. Они же видѣвше с горы, начашя сходити, глаголюще: ото бѣжати имъ. Си же текше възбиша их назадь. А ту пристиже Володимеръ Псковскый из Ростова, и начашя думати. Рече Костянтин: «Брате Мстиславе и Володимере, аще поидем мимо их, измятут ны в тылъ, а другое, мои люди к боеви не дерзи, тамо и разидутся по градом». Мстислав же рече: «Володимере и Констянтине, гора намъ не поможет, ни гора нас побѣдит. Позряще на креста и на правду, поидемь к нимь». И почашя ставити плъкы. Володимир же Смоленскый постави плъкъ свой с краа, а от него ста Мстислав, и Всеволод с новгородци, и Володимеръ съ псковичи, а от него Констянтинъ с ростовци. Ярослав же ста своими полкы, и с муромскыми, и с городчаны, и с бродникы противу Володимеру и смолняном. А Юрьи ста противу Мстиславу и новгородцем съ всею силою Суздалской земли, а меншаа его братья противу Констянтину. Нача же Мстислав с Володимеромъ укрѣпляти новогородци и смолняны, ркуще: «Братье, се вошли есми в землю силну, а позряче на Богъ, станем крѣпко, не озираимся назадъ: побегше, не уйти. А забудем, братье, домы, жены и дѣти, а коли любо умирати, хто хочеть пѣшь, или кто на конѣ». Нвогородци же ркоша: «Мы не хочем измрети на коних, но отцы наши билися на Колакши пѣши». Мстислав рад бысть тому. Новгородци же ссѣд с коней, и порты и сапоги с себе сметавше, боси поскочиша. А смолняне же молодые полѣзше же с конь, тако же поидоша боси, завиваючи ноги. А по них отряди Володимиръ Ивора Михайловича с полком, а сами князи поехаша за ними на коних. И егда бѣ плъкъ Иворь в дебри, подчесь под Ивором конь, пѣшци же, не ожидающе Ивор, удариша на Ярославлих пѣшцев, и кликнушя они връгше кии, а они топоры, ото бѣжати имъ, они же побѣгоша, и тако почаша я бити, подтяшя стягъ Ярославль. И пристиже Иворъ с смолняны же и досѣкошася другаго стяга, а князи же не доехали еще. Видѣвъ Мстислав рече: «Не дай Богъ выдати, Володимере, добрых люди». И удариша на них сквозѣ свои пѣшци, Мстиславъ своим полком, а Володимеръ своим, а Всеволод Мстиславич з дружиною, а Володимеръ съ псковичи, пристиже и Констянтинъ с ростовци. Мстислав же проеха 3-жды сквозѣ полкы Юрьевы и Ярославли, сѣкуще люди, бѣ бо у него топоръ с поворозою на руцѣ и сѣчаше тѣмь. Тако же и Володимеръ. И створиша брань велику, и досѣкошася до товаров. Юрьи же и Ярослав, видѣвше, аки на нивѣ класы пожинаху, побѣгоста с меншею братьею и с муромскими князи. Мстислав же рече: «Братье новгородци, не стойте к товару, прилежите боеви: възвергнут ли ся на нас и смятут ны». Новгородци же не радячи товаръ бьяхуся, а смолняне падша на товарѣ и лупяху мертвых, а о бои не правяху. Побѣжени же бывше полкы силнии суждалстии месяца априля 21 в четверток 2 недели по Пасце. О великъ, братье, промыслъ Божий! На томъ побоищи толико новгородець убиша на сступѣ; Дмитра пльсковитина, Онтона котелника, Ивана Прибышинича опонника, а в загонѣ Иванка Поповича, терскаго данника, а в смоленском полку один бысть убитъ Григоръ Водмолъ, муж передний. А си вси съхранени быша силою честнаго креста и правдою. О многы побѣды, братье, безчисленое число, яко не может умъ человечьскый достигнути Юрьевых и Ярославлих избьеных, а изыманых бяше в станех въ всѣхъ в новгородскых и в смоленскых 60 муж. Аще бо быста вѣдала се Юрьи и Ярослав, то мирилася быста: се бо слава ею и хвала погыбе, и полци силнии ни во что же быша. Бяше бо у Юрья стягов 17, а трубь 40, толико же и бубнов, а у Ярослава стягов 13, а трубъ и бубнов 60. Молвяхут мнози люди о Ярославѣ, яко: «Тобою ся намъ много зла створи. Про твое бо преступление крестное речено бысть: “приидѣте, птици небесныа, напийтеся крови человечьскы; звѣрие, наядитеся мяс человечьскых”». Не 10 бо убито, ни 100, но тысяща тысящами, а всѣх избитых 9233 мужи. Бяше бо слышати крич живых, иже не до смерти убити, и вытие прободеных въ Юрьевѣ градѣ и около Юрьева. Не бѣ кто погребаа, а мнози истопошя бѣжаще в рѣцѣ, а инии забѣгши ранени измроша, а живии побѣгоша, овии к Володимерю, а инии к Переяславлю, а инии въ Юрьев. Цитируется по: Новгородская Карамзинская летопись. РНБ, F.IV.603, лл. 314 об.— 319 об. Мир в это время
 Клаудио Коэлло. Святой Доминик «Орден был основан св. Домиником в Тулузе, утвержден папой Гонорием III и быстро распространился во Франции (здесь доминиканцы нередко назывались якобинцами, потому что первое их местожительство было в Париже, при церкви св. Иакова), Испании и Италии. На первом генеральном капитуле в Болонье, в 1220 году, Доминиканский орден был объявлен нищенским: на его членов возложена обязанность отказаться от всяких имуществ и доходов и жить подаяниями. Это постановление соблюдалось не вполне и в 1425 году было отменено папой Мартином V.  Герб Доминиканского ордена Третий великий магистр ордена, св. Раймунд де Пеннафорте, издал в 1238 году собрание его статутов. Во главе ордена стоит избиравшийся сначала пожизненно, а потом на 6 лет великий магистр. В каждой стране есть провинциальный приор, в каждом отдельном общежитии, имеющем не менее 12 членов, — конвентуальный приор. Над этими начальствующими лицами стоит капитул, то есть общее собрание, созываемое каждые три года. Главная задача нового ордена состояла в миссионерской деятельности между неверными; но вместе с тем он ревностно занимался церковной проповедью и богословием. Альберт Великий и Фома Аквинский — замечательнейшие ученые, вышедшие из ордена; к нему же принадлежали Эккард, Таулер, Савонарола, Викентий Бовэский.  Фома Аквинский, монах Доминиканского ордена При самом основании своем обратившиеся к помощи меча для борьбы против альбигойцев, доминиканцы продолжали быть внешними охранителями правоверия. Magister sacri palatii, всегда избиравшийся из доминиканцев, заведовал высшей цензурой; папа Григорий IX передал им инквизицию. В эпоху наибольшего процветания орден доминиканцев насчитывал до 150000 членов в 45 провинциях (из них 11 вне Европы), и 12 конгрегаций, под управлением самостоятельных генеральных викариев. Позднее домиканцы были оттенены иезуитами от школ и проповеди при дворах, а отчасти и от миссионерской деятельности. Теперь доминиканцы существуют в Италии, Испании, Австрии; миссии их есть в Америке и Ост-Индии. Одежда их состоит из белой рясы, с белым капюшоном; выходя на улицу, они надевают сверху черную мантию с черным капюшоном. Герб ордена изображает собаку которая несет во рту горящий факел (отсюда и название их "Псы Господни"), чтобы выразить двойное назначение ордена: охранять церковь от ереси и просвещать мир проповедью истины. Женские доминиканские монастыри, числом до 300, существуют в Италии, Австрии, Бельгии, Америке. Монахини занимаются рукоделием. Одежда их белая, с черным плащом и вуалью. Знаменитейшая из сестер этого ордена — св. Екатерина Сиенская. Доминиканский орден имеет еще и третью ветвь. Сам Доминик основал под именем "Милиции Иисуса Христа" союз светских людей обоего пола для защиты церкви и для стремления к нравственному совершенству. После его смерти они стали называться братьями и сестрами "Покаяния св. Доминика". Они не произносят обетов, остаются в свете и по мере сил содействуют целям ордена». Цитируется по: Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
|
даты
Конвертация дат материалы О календарях 
|
|
